Ко всей стране, как к близким друзьям, обращаются ведущие программы “Добрай раніцы, Беларусь!”

— Вас, наверное, интересует, тяжело ли ведущим программы, с которой начинается день, самим подниматься ни свет ни заря? — улыбаясь, интересуется Дмитрий.
— Разумеется. И во сколько же встают ведущие “Добрай раніцы, Беларусь!”?
— По будням в шесть утра мы уже в студии, в субботу можно поспать подольше — на работе надо быть в семь. Не знаю, как другие наши ведущие-мужчины (девушки, разумеется, поднимаются за час-полтора до того, как за ними заезжает наш служебный микроавтобус, ведь им надо успеть сделать макияж и уложить волосы), а я встаю за двадцать минут до машины. Даже позавтракать не успеваю — кофе пью в студии.
— “Добрай раніцы, Беларусь!” идет в прямом эфире. Надо уметь быстро находить выход из любой нестандартной ситуации... А можно ли привыкнуть к прямому эфиру или каждый раз это стресс?
— Бывают накладки, — признается Дмитрий. — Например, когда режиссер не успевает сказать, что заканчивается сюжет, и камера уже показывает ведущих, а они, к примеру, еще поправляют волосы. Но вообще-то стрессовых моментов в “Добрай раніцы” я как-то не припомню. А вот когда я работал в новостях на канале “Лад”, помню, в студию перед началом эфира залетел воробей. Как он туда попал, неизвестно, особенно если учесть, что окон в студии нет. И вот сижу я перед эфиром и думаю, что я буду говорить, если он сядет мне на стол. А он порхает по студии, приземлиться может куда угодно, и на то, чтобы поймать его, уже не осталось времени... Но все обошлось, после эфира птичку изловили и выпустили на улицу. Запомнился и еще один случай, тоже во время выпуска новостей. Заканчивается фильм, пошли титры, я стою в студии, готовлюсь к эфиру, жду заставку новостей и вдруг вижу себя на экране телевизора. Иногда режиссер может вывести на монитор студию, чтобы, например, еще раз проверить свет, но это не значит, что ты выходишь в эфир. Заставки новостей еще не было, но я на всякий случай говорю: “Добрый вечер. В эфире новости. Сегодня мы вам расскажем...”, смотрю — пошел анонс. И понимаю, что заставку включить в передачу, наверное, просто не успели. Когда эфир завершился, меня все стали благодарить за то, что я не растерялся. К таким вот ситуациям должен быть готов ведущий, который работает в прямом эфире. Но (может быть, это покажется удивительным) большинство телеведущих любит работать именно в прямом эфире. Прямые эфиры любят и режиссеры, и операторы.
— Почему?
— В прямом эфире мобилизуются все силы. Когда приходится записывать программу, то часовую передачу можно писать несколько часов: кто-то сбился — все сначала. А во время прямого эфира права на ошибку нет, и поэтому ты предельно собран. А что касается того, можно ли привыкнуть к прямому эфиру, то действительно, со временем привыкаешь. С опытом приходит и умение реагировать в любой момент на нестандартную ситуацию.
— Но ведь помимо ведущих в программу “Добрай раніцы, Беларусь!” приглашаются самые разные люди. Они-то не очень уверенно чувствуют себя в прямом эфире...
— Да, если наши гости — люди не публичные, случается, что за кадром, перед интервью, они говорят с ведущим легко и свободно, а попав в кадр, начинают на вопросы отвечать односложно — “да-нет”, “нет-да”. Стараешься помочь человеку успокоиться, расслабиться. Но в прямом эфире, как правило, времени для этой релаксации просто нет. Иное дело, когда приезжаешь с камерой на сюжет, который будет показан в записи. Если перед камерой человек замыкается, лично я выработал следующий метод: включаю камеру, уже не жалея кассету, и начинаю общаться с человеком легко и просто, словно за чашкой кофе, шутить с оператором, и постепенно собеседник забывает про камеру. А иногда просто не говоришь, что камера включена. Тогда самые лучшие интервью получаются. Потом мы просто вырезаем по желанию собеседника те моменты, которые он не хотел бы озвучивать на всю страну.
— Насколько важна психологическая совместимость с коллегой, ведь ведущие работают в паре?
— Очень важна. Я начинал работать с Ольгой Шлягер, а потом всех нас вдруг резко решили поменять местами. Наверное, эксперимент удался: мы до сих пор работаем в паре с Ольгой Водчиц, и, как мне кажется, работаем успешно. Но, наверное, заранее, до эфира угадать, кому с кем лучше работать в паре, практически невозможно. Эфир меняет людей. Мои друзья и знакомые говорят, что на экране я совсем не такой, как в жизни.
— На экране зритель видит двоих ведущих. Но ведь за кадром остается целая команда профессионалов. Конечный информационный продукт — результат общих усилий. Насколько в работе над каждым очередным выпуском “Добрай раніцы, Беларусь!” важна командность, корпоративность?
— Безусловно, это очень важный аспект. У всех, кто работает над этой программой, существует правило: на “Добрай раніцы” у всех должно быть хорошее настроение — у режиссеров, у операторов, у ведущих...
— А это возможно... в шесть утра?
— Да, если каждый приложит к этому усилия. Бывают, конечно, и у нас конфликтные ситуации, как в любом творческом коллективе. Но мы стараемся избегать конфликтов. А если уж возникли какие-то сложные вопросы, решаем их после выхода в эфир. Коллега может высказать какие-то претензии по твоей работе, ты — по его, но после эфира. Это — железное правило. Нельзя портить настроение тому, кто в данный момент в эфире.
На “Добрай раніцы” подобралась очень профессиональная опытная команда. Программу делает около 50 человек — корреспонденты, несколько режиссерских бригад. Костяк этого довольно большого коллектива составляют люди, которые стояли у истоков программы 10 лет назад. Они и привили всем нам корпоративные законы, корпоративную этику.
— Работать с такой командой очень интересно, — присоединилась к нашей беседе Ольга Водчиц. — Готовясь к программе “Добрай раніцы, Беларусь!”, которая выйдет в эфир 9 мая, мы на днях ездили на Линию Сталина. Снимали там более шести часов. На запись поехали сразу после эфира, и я думала, что просто физически не выдержу такой нагрузки. Но работа была настолько интересной, так захватила, что мы даже забыли про обед и вспомнили, что остались голодными, только после завершения съемок. Такого масштабного проекта мы еще не делали — это будет мини-художественный фильм. Посмотреть его зрители смогут в программе “Доброй раніцы, Беларусь!” 9 мая с 8.00 до 9.00
— Первый национальный канал действительно приходит в каждый дом, в столице и в самой маленькой деревне. Не тяжело ли работать, чувствуя такую ответственность?
— Знаете, такая мысль, как правило, возникает у молодых ведущих, — говорит Дмитрий. — Сидишь перед камерой и думаешь: на меня же смотрит вся страна! Представляешь, сколько людей сейчас сидит перед экранами, и тебя начинает колотить. Сейчас во время утреннего эфира я настраиваюсь так: люди только что проснулись и им вряд ли хочется видеть сухого, зажатого телеведущего. Я стараюсь общаться со зрителями, как с близкими друзьями или родственниками. Представляю, что, может быть, мама сейчас включила телевизор...
— Я настраиваюсь на эфир примерно так же, — добавляет Ольга. — Моя бабушка всегда смотрит мои передачи, и в прямом эфире я обращаюсь к ней. Думаю, телезрители это чувствуют: когда рассказываешь что-то с телеэкрана конкретному человеку, а не безликой “зрительской аудитории”, получается как бы диалог.
— Ольга, Дмитрий, когда вы отсматриваете свой прямой эфир в записи, вам чаще нравится или не нравится то, как все получилось?
— Мне редко нравится результат, — говорит Ольга. — Как правило, я недовольна. Мне кажется, чем больше ты будешь недоволен собой, тем большими будут перспективы роста. Мы с Димой видим это по своим эфирам: как только мы стали спокойными, допустим, выспались и позавтракали, у нас эфир получается очень ровный, но в нем нет ничего интересного.
— После прямого эфира — это обязательно, как ритуал: берется кассета с записью программы и мы принимаемся искать недостатки в своей работе, то, что надо улучшить. И каждый раз находим, — поясняет Дмитрий. — Сегодня утром у нас был эфир, и нам показалось, что он идет как-то недостаточно динамично. Поэтому, когда на экранах шел клип, а мы были за кадром, то поднялись со своих мест и принялись танцевать. Ведь быть проснувшимися, веселыми и бодрыми ведущие утренней программы просто обязаны. Так что за кадром “Добрай раніцы, Беларусь!” происходит отдельная программа “Доброе утро, ведущий”...
— Сегодня телезритель имеет возможность выбирать из множества каналов. Как, на ваш взгляд, можно удержать его внимание?
— Я был в Москве буквально несколько дней назад и слышал от рядовых зрителей, что современные российские каналы в погоне за высокими рейтингами просто развращают людей. На высоком уровне в России обсуждаются проблемы негативного влияния телевидения на молодежь. Мне кажется, наши каналы в этом смысле выигрывают. Можно обвинять наше телевидение в том, что у нас нет ярких, безумно дорогостоящих шоу, но у нас есть безусловный плюс, который белорусское телевидение сумело сохранить, — это человечность, доброта.
— Есть такое хорошее слово “душевный”, — говорит Ольга. — Так вот, Первый национальный, телеканал “Лад” — именно душевные, искренние каналы. И, мне кажется, зритель это ценит.