Книжный переплет

Довелось мне недавно посетить два книжных рынка. И в первом, и во втором случае продают, в сущности, один товар, но до сих пор ощущение, что побывать довелось в параллельных мирах.

Минчане признательны, что для большой книжной ярмарки построили наконец–то павильон. Теперь книжные «сливки» можно покупать не только по выходным, но и в любую будничную свободную минуту. Впрочем, некоторые ценители ассортимент книжной ярмарки считают если и сливками, то синтетическими и сильно подслащенными. Зато типажи здесь классные! От пацанвы, скинувшейся на диск с новой сетевой «стрелялкой», и очкариков–программистов, часами ковыряющихся в компьютерных книгах, до отрешенных философов, надолго зависающих у столика с религиозной литературой.

Впрочем, это скорее крайности «книжников». И хотя книги под цвет штор и обоев давно не выбирают, подавляющее большинство пришло сюда за «покетбуками», Лукьяновым и «Гарри Поттером». Суммарно же публика выглядит умиротворенной. По ощущениям я бы назвала эту ярмарку если не богатой, то сытой.

Но нам, новоселам, оставшимся без богатой родительской библиотеки, на этой пестрой ярмарке делать было практически нечего. Не Марининой же, в самом деле, библиотечный стеллаж комплектовать. Хотелось чего–то более долговечного...

— Да не берите вы у меня это собрание сочинений Булгакова, — искренне отговаривает нас продавец. — Посмотрите, полиграфия какая, страницы серые. Для домашнего собрания можно найти и подостойнее. Здесь, на ярмарке, ведь никто не покупает такие книги. Сюда за новинками приходят. А собрания вы в букинистических магазинах поищите. Сейчас много сдают...

В отличие от ярмарки, букинистический магазин, в который мы переместились, казался абсолютно пустым. Людно было лишь у одного прилавка. Как раз у того, где поблескивали тиснеными корешками многотомные собрания сочинений. «Ого, — думаю, — спрос. А у стендов современной литературы пустовато. Ну наконец–то. Чаще как–то наоборот». Стою себе, смиренно жду возможности протиснуться к прилавку. Через минут пять, добравшись и близоруко уткнувшись в стеллаж, понимаю, что книги в этой толпе меня одну и интересуют. Остальные толпятся потому, что эти самые книги... сдают. Оглядевшись, я заметила в руках у некоторых пустые дорожные сумки. Продавец резво перебирала толстую стопку квитанций.

— Девушка, посмотрите, может, мой Карамзин «ушел»?

Не переспрашивая фамилию — большинство клиентов здесь постоянные, — девушка нашла квитанцию.

— Нет, вашего ничего не продано.

Мужчина грустно покидает наши плотные ряды. Они сразу смыкаются: «А мое гляньте, пожалуйста».

— Редко кто распродает собственное собрание, — делиться позже со мной продавец Мария Эдуардовна, — чаще всего дети продают то, что родители собирали. Или другие родственники умерших букинистов пускают собрание «с молотка». Книги не антикварные — самые простые, собранные в послевоенное уже время. Тогда у всех советских людей примерно один набор стоял. Молодежь не слишком–то церемонится с таким наследством. Бывает, так и говорят: «Лучше бы побрякушки какие собирали, чем книги». Мы оцениваем их в зависимости от популярности автора, целостности собрания. Поверьте, это небольшие деньги.

Со смешанным чувством любопытства и обиды изучаю книжные полки. Вот собрание Пушкина в 8 томах. Стоимость эквивалентна двум книгам Дена Брауна. А вот Лесков — полное собрание, 11 томов — всего одна книга Радзинского! А ведь за ними когда–то месяцами в очереди стояли, ждали, бережно пополняли собрание.

— А Булгаков есть? — спрашиваю.

— Сейчас нет — хорошо разбирают. Но если хотите брать — привезут. У нас «лист ожидания» — люди дают списки книг, которые идут на продажу, — по мере спроса мы перезваниваем — они привозят.

Я заказала Булгакова. И Лескова, и Пушкина...

«Я к окошечку встаю робко, я прошу принять в заклад душу», — почему–то напеваются строки Макаревича. Нет, не подумайте, не такая уж я экзальтированная барышня: увидела книги «сэконд–хэнд» и сникла. По нынешним временам, когда целое собрание может уместиться на одном компакт–диске, когда в Интернете можно найти любое произведение, бумажная книга сильно подвинулась, уступив место на полках подставкам для CD. И давно уже не делает престижа дому фраза «у них богатейшая библиотека».

И все–таки грустно это: видеть, как собрание сочинений Пушкина, изданное в послевоенные годы — за него явно отдавали в ту полуголодную пору совсем не лишние деньги, — идет по цене очередной книжонки Брауна...

Litskevich@sb.by