Копия «ключа от Берлина» с табличкой, сброшенного Н. Белавиным. Центральный музей ВС России. Москва.Благодаря ставшим наконец-то доступными архивным документам к нам возвращаются имена и подвиги, по-новому открываются страницы истории. Приходится сожалеть лишь о том, что еще совсем недавно участники этих событий жили рядом с нами и из-за скромности и убежденности в том, что они делали обычную военную работу, не оставили своих воспоминаний и не попали на кинопленку. Вдвойне обидно, что со многими из них мне посчастливилось общаться, но подробностей записано мало, а время, как диктофонную пленку, назад не отмотаешь. Но вот сейчас вас ждет рассказ об одном из событий битвы за Берлин. В нем самым удивительным, порой просто непостижимым образом так переплелись судьбы и факты, что этого даже при огромном желании не смог бы сделать самый гениальный писатель или сценарист.
В зале Победы Центрального музея Вооруженных сил России хранится, привлекая внимание посетителей, ценный экспонат — «ключ от Берлина», который сбросил с воздуха нашим наступающим войскам экипаж штурмовика Ил-2 Героя Советского Союза Николая Белавина. Но только из публикации в «СБ. Беларусь сегодня» вы впервые узнаете, где и по чьей инициативе это происходило, как на самом деле выглядел тот самый ключ, вернее, ключи, так как их было четыре, а также фамилии еще троих летчиков, участвовавших в этом событии. Один из них наш земляк — белорус! Узнаете, в чьих руках оказался один из них (а здесь тоже не обошлось без белорусов!) и как он попал на Парад Победы, а также какое отношение ко всему этому имеет 70-й гвардейский штурмовой авиаполк — единственный полк во всей Красной армии, которому приказом Сталина было присвоено почетное наименование — «Белорусский»!
Легендарный летчик-штурмовик Николай Белавин. 1944 г.
На главном направлении
Право наступать на Берлин на главном направлении — с Кюстринского плацдарма по прямой через Альт-Тухебанд, Зеелов, Мюнхенберг — было предоставлено воинам-сталинградцам из прославленной 8-й гвардейской армии (в битве на Волге это была легендарная 62-я армия), которой командовал дважды Герой Советского Союза генерал-полковник Василий Чуйков.
Развить планировавшийся успех гвардейцев Чуйкова должна была 1-я гвардейская танковая армия дважды Героя Советского Союза генерал-полковника Михаила Катукова. Для поддержки наступления гвардейцев с воздуха от 16-й воздушной армии был выделен 9-й штурмовой авиакорпус генерала Ивана Крупского (в июне 1941 года он был заместителем командира 12-й авиадивизии в Витебске), состоявший из 3-й гвардейской и 300-й штурмовых авиадивизий. Особые надежды в наступлении возлагались на лучший в 8-й гв. армии 29-й гв. стрелковый корпус, которым командовал белорус, уроженец деревни Гнилица Краснопольского района Могилевской области Герой Советского Союза генерал Афанасий Шеменков, и 11-й гв. танковый корпус Героя Советского Союза гв. полковника Амазаспа Бабаджаняна и его передовую 44-ю гв. танковую бригаду во главе с легендарным белорусом из деревни Вородьково Кричевского района дважды Героем Советского Союза гв. полковником Иосифом Гусаковским.
Непосредственная поддержка с воздуха действий 29-го и 11-го корпусов была возложена на лучшую в 9-м шак 3-ю гв. штурмовую авиадивизию. Командир этой дивизии гв. полковник Алексей Смирнов с первого и до последнего дня Берлинской операции находился на передовом командном пункте 11-го гв. танкового корпуса, откуда лично управлял действиями своих штурмовиков. В состав его дивизии, кроме 70-го гв. Белорусского шап, входили 33-й и 71-й гвардейские штурмовые полки. В строю именно этих полков и громили фашистов герои моего рассказа.
Штурмовики в небе Берлина.Священная реликвия от Тотлебена
В ночь на 16 апреля, за несколько часов до начала наступления, на командно-наблюдательный пункт генерала Чуйкова прибыл командующий 1-м Белорусским фронтом дважды Герой Советского Союза маршал Жуков со свитой первых лиц Военного Совета и штаба фронта. На специально подготовленной инженерными войсками, хорошо замаскированной и защищенной смотровой площадке, с которой, как с балкона в театре, открывался прекрасный вид на предстоящее поле сражения, было тесно от генералов и маршалов. Присутствовал и главком ВВС Главный маршал авиации Александр Новиков. Настроение было приподнятым, в успехе наступления никто не сомневался.
В преддверии исторического события не спали в шапку и политработники. Были заготовлены красные штурмовые флаги, листовки с призывами, проведены летучие митинги, на передовые позиции и аэродромы доставлены овеянные славой Боевые Знамена частей. В авиации дальнего действия время начала наступления решили обозначить сбросом ориентирно-сигнальных бомб ЦОСАБ-100, которые, спускаясь на парашютах, в течение десяти минут горели яркими факелами, хорошо видимыми в ночном небе на большом расстоянии. Эту задачу поручили экипажу бомбардировщика Б-25 «Митчелл» командира 250-го гв. бомбардировочного полка из 4-го гв. Гомельского авиакорпуса белоруса гв. подполковника Виталия Гордиловского. Но особая заготовка, настоящий козырь в рукаве, которая должна была не только поднять боевой дух наступающих войск, но и произвести особое впечатление на маршалов и генералов, была в арсенале политруков 9-го штурмового авиакорпуса. Не забыл рассказать об этом приятном сюрпризе в своих послевоенных мемуарах и командующий 16-й воздушной армией Александр Руденко. Он пишет, что, как доложил его заместитель по политчасти генерал-майор Алексей Виноградов, комсомольцы гвардейского авиаполка взялись изготовить увеличенную копию ключа от ворот германской столицы, добытого славными русскими воинами в семилетней войне 1756—1763 годов, который решили сбросить гвардейцам генерала И. Дука, штурмовавшим Зееловские высоты в составе 8-й гв. армии.
Далее Руденко рассказывает, что этот ключ был вручен летчику-штурмовику Белавину, который сбросил его на парашюте вместе с текстом обращения. К сожалению, Виноградов неверно информировал своего командарма как о ключе, так и об обращении, оригинальный текст которого существенно отличается от того, который приведен в мемуарах Вершинина. И генералу И. Дуке, которого, кстати, зовут Михаил, ключ тоже сбрасывать не планировали.
Идея с ключами (а не ключом) принадлежит уроженцу Санкт-Петербурга, заместителю командира 9-го шак по политчасти полковнику Александру Пиркину. Как известно, в Казанском соборе Петербурга в свое время хранились ключи от крепостей и городов, взятых русскими войсками во время войны с Наполеоном, которые он там и видел. А тут под руку еще и юбилей — исполнялось ровно 185 лет со дня первой капитуляции Берлина перед русской армией в 1760 году (второй раз это случилось в 1813-м). Связи у Пиркина с родным городом на Неве были крепкие. Как рассказывал заместитель начальника штаба 16-й воздушной армии полковник Георгий Пруссаков, четыре железных символических ключа размером один метр изготовили рабочие Ленинградского завода имени Кирова и прислали в 9-й авиакорпус с наказом: «Открыть ворота на Берлин и этим ускорить победу над гитлеровской Германией!» На ушке у ключей с одной стороны была нарисована цифра 1760, а с другой — 1945.
|
|
Капитулировавший Берлин вручает ключи от своих ворот победителям. 7 октября 1760 г.Исторический выбор: 70-й или 33-й гвардейский?
Когда командование 9-го Лодзинского штурмового авиакорпуса во главе с генералом Иваном Крупским решало, кому поручить выполнение важной исторической миссии, то полки 300-й штурмовой авиадивизии, входившей в состав корпуса, даже не рассматривались. И это несмотря на то, что они располагались в районе города Реппен (сегодня это польский Жепин) и были ближе всех к району предполагаемого сброса ключей частям 8-й гв. армии. Сразу же остановились на 3-й гв. шад, штаб которой размещался в поселке Доберзауль (ныне Добросулов). Здесь же, на северо-восточной окраине Доберзауля, базировался ее 33-й гв. шап. Для 70-го гв. шап нашлось подходящее поле у села Кунерсдорф (Кособудз), а 71-й гв. шап сидел на поляне у поселка Топпер (Топоров). Сегодня это территория Любушского воеводства Польши. В дивизии за право быть лучшим остро соперничали два полка — 33-й и 70-й. По боевой работе они шли, что называется ноздря в ноздрю. С небольшим перевесом в сторону 70-го полка. Его летчикам чаще поручали выполнение наиболее сложных, ответственных заданий. Именно в его составе была специальная эскадрилья асов-разведчиков, которые в апреле 1945-го ежедневно, несмотря на самую неблагоприятную погоду, частокол зениток, радиолокационных станций и стаи немецких истребителей, вели разведку в интересах штабов 16-й воздушной армии и 1-го Белорусского фронта. При выполнении ответственного разведзадания 14 апреля погиб один из лучших воздушных следопытов, заместитель командира эскадрильи Герой Советского Союза гв. старший лейтенант Николай Кузнецов. Кстати, и Героев Советского Союза в 70-м полку было больше, чем в 33-м. Плюс удивительная историческая параллель или, как говорил один политический деятель, загогулина. Кунерсдорф — именно так называлась деревушка, у которой русско-австрийские войска разгромили прусскую армию, открыв для Тотлебена путь к Берлину и ключам от ее ворот. Да, тот Кунерсдорф находился у Франкфурта, в 40 километрах западнее Кунерсдорфа, у которого базировался 70-й гв. шап. Но такое совпадение в названии, согласитесь, выглядело как перст указующий. А главный козырь в пользу 70-го шап был в том, что это был один из старейших, с богатейшей историей штурмовых полков ВВС. Его истоки — в легендарной Гомельской штурмовой авиабригаде, которой в 1930-е годы командовал отец советской штурмовой авиации комдив Александр Туржанский. Именно здесь был сформирован в качестве лидерного 14-й, вскоре переименованный в 74-й штурмовой авиаполк. Перед войной он базировался на западе Белоруссии — в Пружанах, одним из первых получил на вооружение легендарные Ил-2. И именно летчики 74-го шап 25 июня 1941 года с аэродрома в Бобруйске совершили на Ил-2 ПЕРВЫЙ, исторический в судьбе этого самого знаменитого самолета Великой Отечественной боевой вылет. Только в 1941-м, когда награждали очень скупо, авиаторы 74-го шап были удостоены 7(!) орденов Ленина, 15 орденов Красного Знамени, 22 орденов Красной Звезды и 9 медалей «За отвагу». Один летчик был представлен к званию Героя Советского Союза (в 1941-м это звание в ВВС получили всего два летчика-штурмовика). Полк прошел через всю войну, за свои легендарные дела был преобразован в 70-й гвардейский, получил почетное наименование «Белорусский». В 1944 году, участвуя в составе 3-й гв. шад в боях на Ковельском направлении, полк принял участие в освобождении Брестчины. Вернулся туда, где он встретил начало Великой Отечественной. Особо летчики полка отличились при освобождении Пинска и нанесении ударов по железным и автомобильным дорогам в районе Лунинца, Иваново, Дрогичина, Антополя, Кобрина, Жабинки, блокируя передвижение эшелонов и колонн с немецкими войсками. Кстати, здесь же 2 июля 1944-го на перегоне между станциями Снитово и Юхновичи (южнее г. Иваново) снайперским ударом разнесла эшелон, уничтожив паровоз и шесть вагонов, эскадрилья 33-го гв. шап под командованием того самого «ключеносца» Николая Белавина. Потом были бои в Польше, изгнание фашистов из Холма, Лодзи, Радома. И вот наконец последний аккорд — битва за Берлин! Казалось бы, кому как не им — летчикам прославленного 70-го гвардейского Белорусского — выполнить этот исторический сброс ключей от Берлина! Но, как шутили ветераны, «вмешался австрийский генеральный штаб», то есть его величество субъективный фактор.
Авиаторы 33-го гв. штурмового авиаполка слушают указания командира.В штабе 3-й гвардейской штурмовой авиадивизии пользовался особым, весьма весомым авторитетом гв. подполковник Степан Васильев. Отважный летчик-штурмовик, кавалер ордена Ленина, имевший на своем счету 70 боевых вылетов на Ил-2, в августе 1942 года возглавил 288-й штурмовой авиаполк, который при его командовании стал 33-м гвардейским и получил (что ему, уроженцу воронежской земли, было особенно приятно) почетное наименование — «Воронежский»! В мае 1943 года Васильева назначили на должность инспектора-летчика по технике пилотирования 3-й гв. шад. В 1945 году он стал заместителем командира дивизии. Алексей Андреевич ревностно следил за острым соперничеством между 70-м и 33-м полками, всячески содействуя, естественно, 33-му, считая его своим. В марте 1945 года по его рекомендации командиром 33-го гв. шап был назначен его друг, бывший инспектор — летчик по технике пилотирования дивизии гв. майор Александр Конюхов. Командир 3-й гв. шад гв. полковник Алексей Смирнов пришел в дивизию только в 1944 году и был человеком со стороны, то есть варягом, что существенно влияло на весомость его авторитета. Словом, голос Васильева при выборе полка-ключеносца оказался решающим. Неожиданно в его пользу сложились и другие весьма существенные обстоятельства.
В каждом авиаполку в годы войны был свой маэстро — лучший летчик. В 70-м гв. шап это место безоговорочно занимал командир 1-й АЭ Герой Советского Союза, кавалер шести орденов гв. капитан Федор Бубликов.
Начинал Федор воевать сержантом в бомбардировочной авиации на У-2, делая по 15 (!) боевых вылетов за ночь. Продолжал он творить чудеса и перейдя в штурмовую авиацию. Не случайно командующий воздушной армией лично приехал в полк вручить ему офицерские погоны. Бубликова знала вся дивизия, могучему парню из сунженских казаков были по плечу самые опасные задания. Лучшего летчика-ключеносца и не найти! Но в самом конце войны у Бубликова началась черная полоса. При перелете на новый аэродром он попал в туман, потерял ориентировку и приземлился со своими летчиками в поле. При попытке взлета разбили самолет. А вскоре его обвинили в неверном докладе и сняли с должности! Как назло, в марте 1945 года получил взыскание и маэстро номер два 70-го гв. шап командир 2-й АЭ Герой Советского Союза гв. капитан Николай Цыплухин. В полку он был с самого первого дня, с Пружан, четыре раза ранен, пять раз сбит, но и сам сбросил с неба три немецких самолета. На груди имел иконостас из пяти орденов. 8 апреля буквально накануне операции в районе аэродрома «Кунерсдорф» в его эскадрильи случилось еще одно ЧП: во время учебного полета потерпел катастрофу Ил-2, экипаж погиб. Словом, на почетную роль и он не годился.
Ил-2 перед выруливанием на взлет.Главным конкурентом Бубликова и Цыплухина был лучший летчик 33-го гв. шап командир 1-й АЭ Герой Советского Союза гв. капитан Белавин.
Его дела, наоборот, в конце войны пошли в гору. Николай получил звание майора и должность заместителя командира полка, а на его груди засверкал седьмой (!) орден. Ему и суждено было стать «главным ключником ВВС». Несомненно, сыграло свою роль в этом выборе и то, что штаб и командование 3-й гв. шад располагались в том же Доберзауле, где квартировал и 33-й гв. шап. Ключи были оперативно переданы в полк, где под чутким руководством заместителя командира дивизии по политчасти гв. подполковника Бориса Динера их начали готовить к сбросу.
(Окончание в следующем номере.)
