Клинический случай

В последней трети прошлого века, когда слово «разоружение» еще было в моде и на эту тему любили высказаться не только Брежнев с Картером, польский писатель–фантаст Станислав Лем, профессионально заглядывавший в будущее, как–то скептически заметил: «Поверьте, но все, что может быть использовано как оружие, будет использовано как оружие»...

В свежем номере российской газеты «КоммерсантЪ» заглавным материалом идет статья, в которой рассказывается о необычном запрете, только что введенном Федеральной таможенной службой России. Стала невозможна отправка за границу всех медицинских биологических образцов человека, от волос до крови.

«Это не только может поставить под угрозу жизнь десятков больных в стране, но и полностью парализует рынок клинических исследований западных фармацевтических исследований в России», — пишет «КоммерсантЪ».

Основная масса биоматериалов, отправляемых в западные клиники, — это анализы больных, ведь далеко не все исследования можно провести в России. Вторая довольно большая категория россиян, интересы которых затронуты, — это люди, согласившиеся стать тестовой группой для испытания новых препаратов западных фармацевтических компаний.

Скорее всего, новость обсуждали бы только сами больные и их родственники — первая полоса ей уж точно была бы заказана, если бы не оригинальная версия, которой «КоммерсантЪ» объясняет введение запрета. По данным газеты, решению таможенников предшествовал доклад руководства ФСБ Президенту Владимиру Путину, посвященный биотерроризму и разработке Западом «генно–биологического оружия». В свете последних трений между Россией и западными государствами новость действительно заиграла совершенно по–иному.

Доклад спецслужб, по информации источника «Коммерсанта», описывает ситуацию на рынке клинических исследований в следующем ключе: ряд крупных медицинских центров Запада, на адрес которых поступают биообразцы из России, включены в программу разработки «генно–биологического оружия». Приведенному в газете пассажу о том, что это оружие предполагается сделать «этнически ориентированным» — то есть способным повреждать здоровье представителей русского народа вплоть до бесплодия и смерти, право, позавидовал бы даже фантаст Лем.

Между тем, как ни фантастично звучит предположение московских журналистов (я все–таки склонен верить, что все вышенаписанное — всего лишь любопытная версия произошедшего), оно удобно укладывается в логику нынешних отношений России и Запада. Наиболее ярко все их изъяны, так и не устраненные за годы, прошедшие со времен развала Советского Союза, проявились в ситуации с размещением элементов американской ПРО в Польше и Чехии.

К чему сейчас пришли спорщики? Варшава заявляет, что не намерена обсуждать с Москвой этот вопрос. Более того, уже литовский министр обороны Юозас Олекас говорит, что его страна также заинтересована в размещении на своей территории какого–нибудь элемента противоракетной системы. «Она служит гарантом стабильности в регионе», — утверждает он, хотя прекрасно знает реакцию и России, и Беларуси.

Россия ответила «Чемберлену» традиционным, в духе СССР, образом. Накануне в Плесецке и Капустином Яре успешно прошли испытания межконтинентальной баллистической ракеты РС–24 и крылатой Р–500 для передвижного комплекса «Искандер–М». По словам первого вице–премьера страны Сергея Иванова, они способны преодолевать «любые существующие и будущие системы ПРО».

Московская «Независимая газета» в редакционной статье попыталась найти причину нового витка гонки вооружений — это понятие, казалось, уже отправленное в учебники по истории, снова вернулось в сленг политиков и журналистов. «Утрата доверия между государствами, — газета видит причину в этом. — Подозрительность стран друг к другу нарастает, и как разорвать эскалацию недоверия, пока не ясно». Сейчас необходимо остановиться и попытаться вернуть утраченное. Как–то не улыбается жить согласно шутке еще одного польского острослова, тоже Станислава — Ежи Леца, что единственная гарантия мира — это закопать топор войны вместе с врагом. Попыток поступить таким образом в истории было предостаточно и все они заканчивались трагически.