С кем я только не встречалась за двенадцать лет в Китае! С большими и помельче начальниками, монахами и писателями, строителями светлого будущего и пропагандистами. Но самыми интересными были встречи с простыми китайцами — открытыми, гостеприимными и хлебосольными. Как-то заночевали мы в одной горной деревне, населенной народом мяо (в Китае 56 национальностей). Дом был по местным меркам богатый, стол ломился, заботливый хозяин то и дело подливал из металлического чайничка “слабенькую” (на его, конечно, взгляд — “всего-то” 20 градусов) сливовую водку и рассказывал о житье-бытье. Первоначальная настороженность (какую каждый китаец испытывает к журналистам, тем более иностранным) по мере опустошения чайничка улетучивалась, и вот мы уже говорим об интимном.
Раскрасневшись, хозяин рассказал о том, как еще десять лет назад над ним смеялась вся деревня: мол, и человек зажиточный, а вот, гляди-ка, сыновей нет, две дочки. Политика ограничения рождаемости была в самом разгаре, но в горной деревне мяо ее никто не называл “одна семья — один ребенок”. Здесь она была иной: жителям Китая с сельской пропиской всегда можно было “попробовать еще”, если первой рождалась девочка (потому что девочки не так яростно работают в поле, а после замужества обрабатывают чужие поля — отрезанные, так сказать, ломти). Так что две его дочки были, конечно, радостью, но не той: сына нет, односельчане подсмеиваются. Вот из-за общественного мнения и горячего желания иметь продолжателя рода решился наш хозяин на нарушение политики ограничения рождаемости — родить третьего. И это действительно оказался сын. За его рождение пришлось заплатить государству серьезный штраф: почти 12 тысяч долларов в эквиваленте. Что было бы, если бы денег в семье не оказалось? Ребенка не зарегистрировали бы, так и жил бы он без документов — ни образования, ни медицинского обслуживания. Таких детей, которые очевидно есть, но по документам как будто и нет, в Китае, говорят, сотни тысяч (если не миллионы).
У политики ограничения рождаемости всегда были свои издержки: и принудительные аборты, и запрет проводить УЗИ для определения пола ребенка (многие матери, узнав, что беременны девочкой, делали аборт в надежде, что следующим будет мальчик), и непосильные штрафы для нарушителей, и многое другое. Но, как гордо утверждали специалисты из Комитета по планированию семьи, эта политика спасла Китай от перенаселения. 1 января 2016 года ее отменили. Событие для Поднебесной революционное. Чем объяснить неслыханную щедрость властей? Трезвым экономическим расчетом. Как ни смешно на первый взгляд это звучит (учитывая, что в Китае живет 1,3 млрд человек), в ближайшее время страна столкнется (а в некоторых регионах уже сталкивается) с нехваткой трудовых ресурсов. То, что пару десятилетий назад подняло экономику на сияющие высоты (она теперь на первом месте в мире по паритету покупательной способности) — дешевая рабочая сила — иссякает: зарплаты рабочим растут, трудоемкие производства перемещаются из Китая в страны Юго-Восточной Азии, а страна не в состоянии платить своим гражданам пенсии (людей старше 65 лет уже более 10%). Считается, что разрешение иметь как минимум двоих детей эту ситуацию исправит. Но я не думаю, что это произойдет быстро, если вообще произойдет.
Потому что помню, как удивил меня учитель китайского языка, сказав, что они с женой твердо решили: никаких детей. “Китайцев и так слишком много”, — объяснил он. Все предыдущие объяснения, которые я слышала (а решение не иметь детей молодые китайцы принимают все чаще), сводились к материальному: слишком дорого. На самом деле разрешение иметь двоих детей появилось три года назад, но тогда оно касалось семей, где один из супругов — единственный ребенок. Но ожидаемого всплеска рождаемости не случилось: этим правом воспользовалось только 12% семей. Так что и сейчас специалисты всплеска рождаемости, столь нужного экономике, не ждут: решение запоздало. Китай изменился безвозвратно.
sbchina@mail.ru
