Cредний класс: групповой портрет
Накануне 1 октября, когда отмечается день образования КНР, мы получили от своих китайских коллег, журналистов агентства «Синьхуа», весьма интересные, на наш взгляд, статьи. Они посвящены самым обсуждаемым сегодня в мире темам — укреплению юаня, развитию среднего класса в Китае... Что думают об этом сами китайцы? Ответ компетентен и убедителен...
Эрик Ван входит в кафе «Старбакс», которое находится неподалеку от его офиса в деловом квартале Пекина. На нем — темно–синий костюм с золотистым галстуком. Эрик делает заказ, и когда официант приносит чашку капучино, не спеша делает глоток.
«Между моей жизнью и жизнью моих родителей — огромный контраст», — говорит Эрик, дипломированный финансист компании «Прайс Уотер Хаус» с большим жизненным опытом.
Эрик Ван родился в крестьянской семье в восточно–китайской провинции Чжэцзян. Его родители — обычные крестьяне, которые зарабатывают на жизнь, выращивая рис и ловя рыбу в озере Тайху. Во время летних каникул Эрик все время помогал родителям по хозяйству, именно из–за этого его руки и лицо на всю жизнь остались огрубевшими.
Благодаря усердной учебе и отличной успеваемости Эрик сумел поступить в Пекинский университет внешней торговли и экономики. Оказавшись в столице, очарованный пекинскими небоскребами, Эрик сразу же понял, что он никогда отсюда не уедет.
Сейчас ему 29 лет, и он зарабатывает более 200 тыс. юаней в год (29 тыс. долларов США), работая для компаний, которые осуществляют первый выпуск акций на фондовой бирже.
Учитывая то, что среднегодовой доход на душу населения в Китае в 2007 г. составлял 2.042 доллара США, Эрик зарабатывает большие деньги. Но он просит не упоминать его китайское имя, так как говорить о своем заработке в Китае является признаком дурного тона.
В то же время родители Эрика продолжают жить так же, как десятилетия до этого. Они знают, что сын работает в иностранной фирме, но то, как он зарабатывает деньги, для них остается загадкой.
Ван живет со своей девушкой в двухкомнатной квартире, купленной два года назад. Через три года он закончит выплату кредита. Следующей покупкой должен стать произведенный в Китае «Форд Мондео» стоимостью 200 тыс. юаней.
«Мне, конечно, повезло, но я знаю массу людей с похожими историями. Это тенденция», — признается Ван.
В Пекине, Шанхае, Гуанчжоу и в других крупных городах Эрик Ван и ему подобные составляют определенный общественный слой. Группу, появление которой стало возможным после экономического бума, начавшегося три десятилетия назад.
Тридцать лет назад родители Вана жили в народной коммуне, где все имущество на общих правах принадлежало ее членам. Рабочие жили на полном соцобеспечении. Интеллигенция, включая университетских преподавателей, также была вовлечена в различные организации. Социалистическая система не оставила никого за бортом.
Ситуация изменилась после того, как в Китае началась реализация политики реформ и открытости миру в 1978 году, когда Дэн Сяопин и его сторонники решили положить конец классовой борьбе и сконцентрироваться на экономическом развитии.
Чжан Ваньли, сотрудник Института социологии при Академии общественных наук Китая (АОНК), отмечает, что до 1978 года в Китае было три класса — рабочие, крестьяне и интеллигенция. Частный бизнес был строго запрещен. Крестьянин, который продавал яйца на сельском «черном» рынке, объявлялся капиталистом и наказывался.
Начиная с 1978 года ограничения постепенно были сняты. Люди смогли основывать частные предприятия и нанимать работников. Затем в страну начал приходить иностранный капитал. Благодаря притоку средств торговый, финансовый и обслуживающий секторы получили бурное развитие. Создавались новые рабочие места, в Китае появились так называемые «белые воротнички» — менеджеры частных и иностранных компаний. Начал развиваться малый и средний бизнес, а вместе с ним появилась потребность в различных специалистах, в том числе адвокатах и бухгалтерах.
После освобождения от старой системы произведенные преобразования позволили добиться мобильности в достижении экономических интересов на растущем рынке.
«Они занимаются умственным трудом, используя свой культурный капитал и профессиональные навыки для зарабатывания средств к существованию», — говорит Чжан о новом поколении.
Как бы то ни было, определение среднего класса оказалось весьма трудным. Многие люди полагают, что средний класс — это стиль жизни. То есть обычная семья, принадлежащая к среднему классу, должна иметь, по крайней мере, одну квартиру и одну машину, а также членство в гольф–клубе и часто совершать путешествия за границу.
«У меня нет машины, и я живу в квартире, построенной АОНК, но когда я брала интервью у одного миллионера, он сказал мне, что я совершенно точно отношусь к среднему классу. Таким образом, социальный статус и профессия по сравнению с доходами играют большую роль для дефиниции класса, к которому ты принадлежишь», — признается Чжан.
В 2001 году АОНК проводила общенациональный опрос с целью выявить представителей среднего класса с точки зрения их профессий. Исследование показало, что средний класс, включая представителей «новых» профессий негосударственного сектора, а также госслужащих среднего ранга и средней интеллигенции, составляет 20 процентов населения страны.
В данном опросе представители интеллектуальной элиты, чиновники, занимающие высокие государственные посты, миллиардеры и владельцы крупного частного бизнеса были причислены к высшим слоям населения, в то время как промышленные рабочие, работники в сфере торговли и услуг, крестьяне и безработные были отнесены к низшим слоям.
В 2006 г. китайский еженедельник «Ляован» («Еженедельный обзор») опубликовал новые данные, в которых содержалась информация о том, что на составляющих 11,5 процента населения страны работников негосударственного сектора и лиц свободных профессий приходится почти треть государственных налогов и почти половина технических патентов.
«Если средний класс можно охарактеризовать суммой заработка, то я к нему принадлежу. Но на самом деле это не так — я всего лишь высокооплачиваемый специалист», — признается Ван.
Китайский средний класс пытается найти свое место в уже установленной политической системе. Но как бы то ни было, в последние годы налицо рост политического статуса среднего класса — интеллектуалы открыто обсуждают вопросы внутренней политики в СМИ. Чжан указывает, что на 17–м съезде КПК в 2007 г. присутствовало больше частных предпринимателей и лиц свободных профессий.
В 2007 году был принят долгожданный закон КНР, который определил легальный статус частных активов, предоставляя частным лицам равное с государством и коллективом право на собственность.
Конечно, что касается среднего класса, реальная политика все еще далека от него. Для Эрика Вана политическое участие означает лишь предоставление консультаций своему боссу. Но он стремится к большему. «Когда–нибудь, когда у среднего класса будет больше экономических ресурсов, его политический статус также возрастет», — резюмирует Эрик.
Кстати
«Новая драгоценность» КНР
За последние 20 лет в Китае возникла новая группа людей — средний класс. Они называют себя «синьгуй» (новая драгоценность) и изменяют облик Китая.
Они покупают автомобили, квартиры, одежду известных мировых марок, проводят отпуска в Таиланде...
Ученые рассматривают людей, ежегодные доходы которых превышают 6 тыс. евро, как средний класс. В Китае таких людей — 80 млн., а это 6% от общей численности населения Китая. До 2010 г. этот класс составит одну треть общего населения страны. Большинство представителей среднего класса являются менеджерами, предпринимателями, инженерами или сотрудниками банков и в основном концентрируются в восточных приморских городах. С трудом можно найти таких людей в бедных западных районах Китая.
С ними вместе развивается рынок дорогих вещей. 12% мировых предметов роскоши (обувь, сумки, косметика и драгоценности) продается в Китае.
По данным журнала «Хужунь», в Китае живут 106 миллионеров. Китайского супербогача приблизительно можно описать так: 47 лет, мужчина, родом с востока Китая, в 1993 г. создал свою компанию, капитал — 562 млн. долларов США, занимается недвижимостью или промышленным производством.
