В Кишиневе, где родился и вырос Илья Олейников, до сих пор живут люди, для которых актер остался просто Илюшей. Илья Клявер (настоящая фамилия актера) с родителями и старшей сестрой Женей жил в крохотной квартирке на улице Пушкина: тесная комната, заставленная комодами и кроватями, кухня да прихожая с единственным окном. Во время праздников соседи выставляли на улицу столы — гулять здесь принято было всем двором.
Илья появился на свет через два года после окончания Великой Отечественной.
— Родился в год голода, — говорит кишиневский актер Всеволод Гаврилов, который жил на соседней улице. — Мне тогда было пять лет, и я помню, как мама варила нам кожуру от картошки. Илюша, к счастью, это не застал. Я много раз был у него в гостях. Бывало, захожу, а он на аккордеоне играет. Смотрит на отца жалобно и говорит: «Папа, можно я...» А дядя Лёва ему: «Играй — это кусок хлеба. А ты, босяк с Ильинского базара, пошел вон отсюда». Я с юмором относился к его словам, а Илюша, бедный, играл со слезами на глазах, потому что хотел погонять мяч. Хотя в футбол он играл так себе: неспортивный был, с опущенными плечиками, худенький и высокий.
От дома Ильи было рукой подать и до роддома, где он появился на свет, и до школы, куда пошел в 1-й класс. Но среднее образование Илья завершал уже в «вечерке». За соседними партами сидели ученики старше его на 15 – 20 лет.
— У Илюши были проблемы с дикцией, — улыбается его однокашник по «вечерке» и друг Ян Райбург, заслуженный деятель искусств Молдавии. — Не все его понимали. К тому же он говорил вполголоса. Но мимика была потрясающая.
В своей книге «Жизнь как песТня» Илья Львович вспоминал: «Попалось мне на глаза в вечерней газете объявление о наборе в кукольный театр учеников кукловодов с зарплатой сорок рублей. Больше рубля в моем кармане не водилось. Сумма показалась значительной. Я явился на показ. Выбирать было не из кого, поскольку только я один и явился». Естественно, парня взяли.
После кукольного театра Илья поступил в эстрадно-цирковое училище в Москве — городе, который «убил его размерами и метрополитеном». Но каждое лето в обязательном порядке он приезжал в родной Кишинев. Встречаясь со старинными друзьями, пускался во все тяжкие, а некоторые факты из его жизни стали городскими легендами.
— Однажды Илюша хорошо посидел с ребятами, — вспоминает его кишиневская знакомая Людмила Колохина, актриса государственного русского драмтеатра им. Чехова. — Был его друг Олег Беспальченко, Яшка Сонин, еще какие-то ребята. Олег Иванович потом рассказывал: «Утром просыпаюсь и вижу на потолке и стенах следы от туфель. Спрашиваю: «Что это?» А Илюшка говорит: «Ты ночью ходил». И первая мысль, которая у меня мелькнула: «Как же это у меня получилось?» А это сделали Илья и Яшка. И не лень им было?
Про Илью Клявера говорят, что он был спокойным и никогда не повышал голос — этим пошел в маму Клару Борисовну. Она не работала, постоянно хлопотала по хозяйству, была маленькой и незаметной. А вот громогласного и крупного Льва Нафтуловича, отца Ильи, знал весь Кишинев. Он боготворил своего сына.
— Дядя Лёва работал шорником, ездил на мотоцикле с коляской, — улыбается Ян Райбург. — Когда я слышал треск, прятался, чтобы он меня не увидел. Знал: если дядя Лёва остановится, как минимум час будет рассказывать про Илью. Причем то, что я уже слышал. Я говорил: «Дядя Лёва, извините, меня ждут». А он: «Ничего, подождут, ты послушай, что я тебе про Илюшу расскажу».
Особенно Лев Нафтулович радовался киноролям сына.
— Однажды Илюшу пригласили на Одесскую киностудию на небольшую роль, — рассказывает Людмила Колохина. — Туда приехал и его папа, Одесса же рядом с Кишиневом. Илюша попросил: «Папа, только ни с кем не разговаривай». А потом вспоминал: «Я из себя весь такой великий артист приехал на съемки, корячился, изображал туза. А папа после съемок подошел к режиссеру, поклонился ему и сказал: «Спасибо, что Илюшу взяли».
Клара Борисовна умерла в 1978 году, а через 12 лет оставшийся один Лев Нафтулович решил уехать к дочери в Израиль.
— Илюша провожал папу из Кишинева в Бухарест, где тот садился на самолет до Тель-Авива, — вспоминает Всеволод Гаврилов. — И когда на румынской границе их спросили: «Кто из вас летит на Тель-Авив?», Илюша громко сказал: «Это мой папа — предатель Родины. А я, мудак, остаюсь здесь».
Через два года Лев Нафтулович умер. Похоронен в Израиле.
Баловнем судьбы Клявера назвать сложно.
— Его ведь заваливали на всех конкурсах, — рассказывает Людмила Колохина. — Считали, что на сцене достаточно евреев. И только благодаря жене Ире он все это переносил. Она — его выигрышный лотерейный билет. Илья рассказывал, как после очередного конкурса Ира звонит: «Ну как?» — «Опять...» — «Ну я так и предполагала. Посмотри в карман пиджака». Там оказался презерватив. Илюша потом рассказывал: «Долго хохотал, когда вытащил — ну все предвидела!»
В эстрадно-цирковом училище Илья познакомился с актером-комиком Романом Казаковым — они подружились и придумали совместный дуэт, который сначала назывался «Клявер и Казаков». А когда начал сотрудничать с Владимиром Винокуром, тот посоветовал Илье сменить фамилию. Так Клявер стал Олейниковым, взяв в качестве псевдонима девичью фамилию жены.
— Илюша терял партнеров, — говорит Ян Райбург. — Роман Казаков умер в 38, Володю Границына сбила машина. Я с семьей 18 лет прожил в Америке, с Илюшей виделись нечасто. Помню, в 1993-м приехал в Кишинев и позвонил ему в Петербург. Мы не общались 4 года, и я ничего о них не знал. Трубку снял Илюша, рассказал о себе. Тогда я узнал, что Ира работает за границей — убирает там у кого-то. На ноги он встал только после знакомства с Юрием Стояновым.
Их «Городок», выйдя в эфир в 1993 году, быстро набрал популярность и стал приносить хорошие деньги. Друзья детства часто спрашивали, почему передача называется именно так. Олейников отвечал: «Это же про нас».
В своих интервью Илья Львович вспоминал, что в детстве Кишинев казался ему огромным городом, как Москва или Нью-Йорк. Сегодня в нем живет чуть более 700 тысяч человек. Город сильно изменился с той поры: появились современные здания, стало больше машин, снесен знаменитый Ильинский базар, давно нет и дома Ильи Львовича.
— В 90-х Илья выступал со Стояновым в Кишиневском оперном театре, — вспоминает Всеволод Гаврилов. — Я их встречал. Стоянов уехал в родную Одессу, мы с Илюшей сели в «Волгу», и первое, что он сказал: «Волик, поехали к нашему дому». А я знал, что дома нет, но боялся сказать. Предложил: «Может, сначала к нам?» Но Илюша настоял. В общем, приехали мы, а там — мини-маркет. И Илюша заплакал. В тот день я видел его слезы еще раз, на могиле мамы.
Сергей Пустовойтов.
