Корреспондент «БН» изучила опыт необычного возрождения деревни в Светлогорском районе
ЦЕНТРАЛЬНЫЕ усадьбы год от года хорошеют, а маленькие деревушки умирают. Задавшись целью найти другой пример, вместе с председателем Паричского поселкового исполнительного комитета Галиной ШКРЕДЮК еду в деревню Скалка Светлогорского района.
По дороге собеседница вот что рассказала: «В Скалке старые, ветхие дома сносят, деревья и пни выкорчевывают. Мост через речку уже отремонтирован, осталось сделать перила. Все это дело рук нашего предпринимателя Ивана Короткевича. Это и его задумки, и его финансы».
Каждое слово Галины Александровны подкреплялось картинками, которые я наблюдала: новые заборы, подсыпанный песком мост, и даже такие мелочи, как огороженные заборчиком мусорные контейнеры вдоль улицы, — всё говорило о наличии толкового хозяина.
Остановились мы в конце деревни. Полюбовалась я коттеджем — высоким добротным деревянным срубом. Здесь, мне пояснили, живет работник из фирмы Ивана Короткевича. А дом самого предпринимателя — с другой стороны улицы, в нескольких метрах.
Человек, взваливший на плечи трудную ношу — возрождение родной деревни, — тот самый Иван Короткевич оказался еще совсем молодым человеком.
— В прошлом году Скалку «закрепили» за Иваном Леонидовичем решением райисполкома. Но работы по благоустройству и возрождению он, по своей инициативе, начал еще задолго до этого, — познакомила нас Галина Шкредюк. — Привлекает сюда народ из других областей, районов. На свою фирму «Лесфорт» берет работников, помогает приобрести, отремонтировать, а при необходимости и построить дома в Скалке. Сюда переезжают целыми семьями.
— Почему для возрождения выбрана именно эта деревня? — интересуюсь у Ивана.
— Это — моя родная деревня! Здесь жили мои отец, дед, прадед. Поэтому задался целью сохранить и приумножить, — поясняет Иван Короткевич. — Раньше это была большая деревня. Отсюда в 1969 году в среднюю школу ходили 92 ребенка, так как тут было только четыре начальных класса. Но начиная с тех «золотых» лет деревня потихоньку деградировала, и уже в 1980-м из Скалки в школу пошел только я один. Люди все просто уехали. И теперь, кстати, многие сокрушаются, что не могли сохранить родительские дома, что у них все это бездумно развалилось, что пожалели когда-то денег. А теперь вроде и не старики глубокие, но уже в городах им делать нечего. И купить что-то в деревне не за что. Вот и понимаешь: лучше смолоду жить здесь, в деревне, и под старость ни о чем не жалеть!
— Ну, вы-то для себя отстроили родительский дом... Жили бы спокойно, зачем лишние траты — на чужие дома, на деревню? — задаю провокационный вопрос.
— Скажем так, мне очень многое пришлось пережить. Попал в серьезную аварию. Долгое время не мог двигаться. Было время подумать обо всем. Сделал определенные выводы: тот век, который суждено мне провести на земле, проживу нескучно и обязательно с пользой! Тем более, то, что делаешь для других, и самому жить помогает, — рассуждает Короткевич. — Почему, например, появились эти беседки и озеро, где мы сейчас находимся? По выходным здесь все вместе ужинаем.
Молодые энтузиасты считают, что...
...Люди боятся самого слова «деревня», а не той сущности, которую она представляет. Ведь сегодня на селе жить даже комфортней, чем в городе. Здесь нет квартплаты, но есть Интернет. Можно обзавестись всеми бытовыми удобствами.
...В белорусской деревне сейчас сказка про Курочку Рябу — быль. Яйцо золотое в том смысле, что стоит дорого, а содержать курицу дешево. А маленький парничок 10 на 10 метров легко снабдит семью из четырех человек овощами. Даже будут излишки на два миллиона, которые можно продать. Это — реальный пример из семейной экономики, опробованный в Скалке...
Строиться в Скалке сообща семьи Короткевича и его друзей начали в 2010 году. Сейчас их четыре. Всего домов в деревеньке 43, жителей — 86. Само объединение — что-то вроде «кибуца». То есть не просто живут по соседству, но помогают друг другу во всем — и материально, и физически. Истории семей разные. Максим Крук, к примеру, переехал сюда с женой и двумя детьми из Минска, оставил там квартиру. Олег Брокар долгое время жил на съемной квартире, но всегда мечтал о собственном доме. До будущей зимы с женой и детьми окончательно съедет с городской квартиры, дом им достраивается. А работают основатели «кибуца» все вместе на фирме Ивана Короткевича.
— Планы у нас, конечно, пока совсем не грандиозные: помогать одновременно только двум семьям в год. А дойти мы должны до десяти «ячеек общества»... Осуществим задуманное за «пятилетку». Ну а конечная цель — это дети. Чтобы ребят пяти-семилетнего возраста в деревне было хотя бы двадцать пять! Это даст новый демографический толчок деревне примерно на полстолетия, — добавляет Иван Короткевич. — Такая идея срабатывает, как «сарафанное» радио. Многие люди звонят, интересуются: правда, что так живем, дома строим или всё — выдумки? Но, честно скажу, очереди поселиться в Скалке нет...
Почему? Иван утверждает: основной критерий для поселения в Скалке — завести минимум двоих маленьких детей. На такое, по сегодняшним реалиям, не все готовы решиться... Дети, однако, связывают семьи, не дают взрослым мигрировать. Именно юные потомки «держат» в рамках сельчанина, убеждены члены «кибуца» в Скалке.
Интересно, а как с землепользованием, привязкой к деревне — именно этой? Например, получая служебное жилье в обычном агрогородке, человек на десять лет «привязан» к работе в конкретном хозяйстве. Иначе жилье трудно приватизировать...
— У нас к работе и земельному участку юридически человек никак не привязан. Неразумно диктовать свои условия. Иначе люди воспринимают это в штыки. Мы все-таки опираемся на другую привязку — детей. Если комфортно им, значит, комфортно хозяйкам, а если комфортно хозяйкам, значит, будет комфортно и хозяевам. А вообще отстроенные сообща дома — собственность тех, кто в них поселился.
Местная власть — помогает?
— Когда вырыли пожарный водоем, необходимый деревне, то нам выделили определенную сумму из бюджета района. Разумный диалог, подсказка со стороны местной власти никогда не помешают, — уточнил свою позицию Иван. — А вот односельчане на нашу идею смотрят по-разному. Кто-то сомневается: получится или нет? Но если все ставить под сомнение, то и браться нечего? Но дело все же рискованное, ведь вкладываешь в обустройство Скалки и деньги, и время, и старание, и труд людей, которые ущемляют в чем-то свои семьи, тратят личное время.
У энтузиастов есть лошади, пруд, горка для катания на лыжах и санках зимой, беседка для совместных ужинов-посиделок. А что еще в хозяйстве?
— Действительно, у нас восемь лошадей. Мы сюда всех приглашаем покататься, абсолютно бесплатно. Только в понедельник у инструктора выходной. Тратим деньги на покупку лошадей, чтобы сделать деревню еще более привлекательной. Ну и чтобы деревенский люд не забыл, что есть такое умное, полезное животное. По выходным у нас много гостей, — поведал Иван Короткевич. — В пруду — рыба. В яблоневом саду — 600 деревьев. Свиньи обычные и вьетнамские, корова — это все мое личное. Пока... Думаю над тем, чтобы не я один держал такое большое хозяйство, а было разделение. Если у меня — корова, то у кого-то — свиньи, куры, гуси. А осенью просто будет товарообмен!
Воровство мелкое есть в Скалке, говорит Иван. Тем более что стройматериалы у членов «кибуца» постоянно лежат без охраны. Но людям энтузиасты сами предлагают помощь: «Надо доски на забор — возьмите!» Зачем брать без спросу?
Планируются ли в Скалке еще какие-то нововведения?
— Многое нужно просто сохранить, — убежден Иван. — Например, Дом культуры. Дети подрастут, и он заработает в полную силу. А вот магазина здесь нет, вместо него — автолавка. Но он и не нужен, потому что до Паричей на велосипеде ехать всего минут семь. Ведь очень многие подвержены теперь шоппингу и мимо магазина в городе пройти не могут. А здесь, в деревне, они лишены этого «соблазна расточительности», покупают действительно самое необходимое.
Еще думаем начать туристический бизнес. У нас в окрестностях — «умершая» деревня Грецкая, но живы еще люди, у которых она записана как место рождения. Лес, рядом озеро, которому просто необходима агроусадьба! Там построим домики для отдыхающих. Даже если они не будут электрифицированы, ничего страшного, можно будет насладиться особого вида отдыхом. Кроме того, ведем стройку объекта придорожного сервиса в Паричах — это как минимум шестнадцать новых рабочих мест.
...Жена Наталья во всем поддерживает Ивана. Довольна, что видит плоды своего труда. К тому же, шутит муж, ей не надо постоянно думать о похудении. Если женщина зимой набирает вес, то летом, на огороде, его легко теряет, чего точно не будет, если сидеть в офисе. А дети — близнецы Коля и Леня, в сентябре им будет по 6 лет, — тоже к Скалке прикипели. Папа считает, ребят не нужно заставлять: если склонен к науке, пускай учится, к физическому труду — надо развивать эти способности. Когда сыновья вырастут, Иван, по его же признанию, не станет за них выбирать, кем стать, но воспитывать все-таки будет так, чтобы они обязательно жили в деревне.
— Ведь почему говорят, что деревенские — не такие? — рассуждает Иван. — Сельские люди добрее, но и более прагматичные, приспособленные к жизни. Не закрывают глаза, когда курице отрубают голову, не говорят: «Мы не хотим этого видеть!» Потому что знают: по-другому — никак. Это — привычный процесс, если человек хочет хорошо питаться — продукты должны быть свежими. Овощи — с огорода, мясо — со своего подворья...
Что ж, вот такая нехитрая философия. Остается лишь пожелать успехов Ивану Короткевичу и всем, кто участвует в возрождении этой деревни. Обещаем: будем и дальше следить за добрыми переменами в Скалке!
Надежда БУТОВИЧ, «БН»
Фото автора
КИБУЦ — сельскохозяйственная коммуна в Израиле, характеризующаяся общностью имущества и равенством в труде и потреблении.
