За большим окном кабинета председателя Белорусского союза художников светит весеннее солнце, но настроение у известного графика мрачное. Он даже пиджак снял, бросил на спинку кресла, вздохнул, провел ладонями по лицу и сказал, что не видит выхода из сложившейся ситуации, что ему жалко художников как известных, так и молодых. Ведь оплата за творческие мастерские за последние годы стала практически неподъемной.
Посмотрел на работающий диктофон и продолжил:
— В отличие от других творческих союзов мы оказались немного умнее, сумели сохранить то наследие, которое досталось от предшественников, — наши мастерские, худкомбинат, Дворец искусства... В свое время Союз художников БССР был чрезвычайно богатой организацией, так как являлся монополистом на всю художественную продукцию, которая создавалась в нашей стране. Комбинат работал двадцать четыре часа в сутки. Поэтому каждый, кто не ленился, мог заработать, и художники были людьми состоятельными. Материалы: краски, бумага, глина стоили дешево, а плата за мастерские была мизерной.
— Но времена сегодня иные, многое в жизни кардинально изменилось, бесплатные пряники закончились.
— Чтобы не быть голословным, покажу документ. Здесь напечатаны суммы, которые выставили художникам в жировках за пользование своими творческими мастерскими только за один месяц, за январь этого года.
Рыгор Ситница берет из пухлой стопки верхний лист и комментирует:
— Вот, например, народный художник Леонид Щемелев 1923 года рождения, ветеран Великой Отечественной войны. За свою мастерскую должен пять миллионов девятнадцать тысяч. Из этой суммы четыре миллиона пятьсот восемьдесят тысяч оплата за тепло. Вот Владимир Уроднич: три миллиона восемьсот тридцать две тысячи. Валентин Занкович — четыре миллиона и так далее. Вот снова народный художник — Май Данциг, которому в мае исполняется 85 лет. Он должен за свою мастерскую почти пять миллионов...
— Почему именно за тепло художники должны платить так много, почти девяносто процентов от всей суммы?
— Такая дикость всех удивляет. Тепло для художников стоит в четыре с половиной раза дороже себестоимости и в десять раз дороже, чем тепло в квартирах. Скажу за себя. Моя мастерская находится на девятом этаже высотного дома, и когда вода поднимается ко мне с восьмого этажа — чудесным образом дорожает ровно в десять раз. Разве такое положение дел справедливо?
— Наверняка этот вопрос возник не сегодня, почему его не решали раньше?
— Лично я уже восемь лет занимаюсь этой проблемой, но пока безрезультатно. Знаю, что и до меня пробовали ее решить, писали письма во всевозможные инстанции, но ответ всегда один: творческие мастерские приравниваются к гаражным кооперативам, отсюда и высокая оплата за коммунальные услуги. Абсурд! Как можно сравнивать гаражные кооперативы и мастерские?
— Рыгор, ты сам говорил, что ваша организация сохранила собственность. Разве она не приносит союзу художников доходы, которые можно направить на оплату мастерских, пусть даже частично?
— Да, это так. Частично сдаем собственность в аренду, но ведь и она требует вложений на содержание. Все ремонты стоят денег. Возьмем Дворец искусства, в который до 2008 года не вкладывались деньги. Начались проблемы, и здание по предписанию МЧС хотели закрыть. Стали вкладывать в реконструкцию большие средства, и все претензии от МЧС нам удалось снять.
— О том, что происходит во Дворце искусства, в последние годы много пишут. Все эти ярмарки, базары, торговля медом ведь не имеют отношения ни к живописи, ни к скульптуре, ни к графике...
— Понимаю, о чем ты. Но мне хочется спросить у критиков, а знают ли они, что в прошлом году в нашем дворце прошло более тридцати выставок. Несколько огромных и грандиозных. Выставки идут одна за другой с небольшими перерывами на смену экспозиции. Лишь в зимние месяцы активность снижается, так как за тепло пришлось бы платить астрономические суммы. В эти месяцы мы стараемся аккумулировать средства, чтобы потом «заряжать» чисто художественные проекты. Все те, кто нас ругает, должны понимать: для того чтобы провести выставку, прежде всего надо заработать. А любой творец, отдающий всю свою пенсию за мастерскую, должен еще содержать семью, покупать одежду, еду, краски, которые сегодня стоят дорого. Пенсия у него три миллиона, а за мастерскую приходится платить четыре с половиной. Выставки не приносят дохода ни союзу, ни лично художникам.
Кстати, союз художников дал более трех тысяч произведений искусства для оформления посольств, больниц, школ и других государственных учреждений, военных частей. Мы не берем за это ни копейки.
— Я понимаю, что государство без художников существовать не может.
— Конечно! Ведь мы выполняем все самые крупные государственные заказы: Национальная библиотека, оперный театр, новый музей истории Великой Отечественной войны, Дворец Независимости, музей в Беловежской пуще, Несвиж... Все памятники для нашей страны и за ее пределами — наша работа.
— Неужели из сложившейся ситуации нет выхода и за много лет переписки с государственными структурами его не удалось найти?
— Существует постановление Министерства экономики от 2012 года, в нем есть перечень организаций, которые платят за тепло по тарифам для жилья. В него входят и религиозные, и организации здравоохранения... Мы готовы платить 100 процентов за тепло. Нам не нужны льготы, но почему художники должны платить в четыре с половиной раза больше, чем это тепло стоит?
Знаешь, я уже не могу по улице Сурганова спокойно пройти, прячусь от коллег. Постоянно слышу упреки, а недавно, когда мы попросили одного пожилого художника заплатить за мастерскую, он сказал, что выбросится из окна... Для государства эти деньги — мизер, а для нашей организации — огромные. И мне не стыдно, когда над союзом художников смеются, что мы продаем подушки, шапки, мед... Знаю, что летом за эти деньги сможем залатать крыши мастерских, оказать творцам материальную помощь.
— Я слышал и читал, что большие города, желающие себя позиционировать как культурные центры, сами предлагают художникам мастерские, оплачивают их. Так поступают в Париже, Берлине, Баку...
— Все наши художники работают на культурный имидж государства, народа, а их душат оплатой за тепло. Грустно.
На стене кабинета висит огромный пейзаж народного художника Виталия Цвирко. Я смотрю на картину, а Рыгор Ситница, подперев голову, глядит на пухлую стопку документов с фамилиями творцов и семизначными суммами долгов за мастерские.
ladzimir@tut.by
Советская Белоруссия № 47 (24677). Четверг, 12 марта 2015
