— Сколько себя помню — столько любил рисовать, — начинает свой рассказ Николай Владимирович. — Сначала просто перерисовывал рисунки, но удивил родителей в пять лет, когда от руки нарисовал абсолютно ровный круг. Тогда папа еще взял циркуль и измерил. В 14 я получил свои первые краски, которые мне, мальчику из российской глубинки, прислали из города бабушка и дедушка, после чего я начал делать копии с полотен великих художников. “Три богатыря” Васнецова в моем исполнении с благодарностью разместили в учительской, но мне больше нравилась копия с Левитана. Я всегда ценил классику. В ней я видел именно то, что несет в себе глубину мыслей и чувств — именно это и сопровождает меня всю жизнь, — не столько внешняя сторона вещей, сколько суть явлений и их эмоциональная сторона.
В его биографии — художественная школа в Краснодаре и Театрально-художественный институт в Минске. После окончания альма-матер он занимается тем, что любит — слова “надо” нет в его лексиконе, да и пишет Николай Бущик чаще всего о том, что важно для него и в чем сегодня находит ответы на свои вопросы и извечные вопросы человечества.
— Для меня открытие Бущика было в колористической игре, — делится впечатлениями куратор выставки научный сотрудник Национального художественного музея Беларуси Ольга Архипова. — Всегда удивляло, как потрясающе мастер сочетает цвета, как создает пространство и плоскость — такое настоящее живописное мышление. Он мыслит исключительно цветом: любая эмоция, любое восприятие, любое явление природы им воспринимается как цвет с его вариациями. Ведь все это — его впечатления от реальной жизни, не голые абстракции, а его ощущения природы на фоне впечатлений путешественника. Его работа — это пейзаж, который усилием личности и таланта мастера превращается в такую буйную стихию цвета, которой в белорусской живописи практически нет.
Он творит, когда ощущает, что готов, да и вдохновение определяет как “готовность писать”. Часто он делает маленькие этюды, чтобы постичь то, каким образом высшие силы “раскрашивают” мир. Часто он выходит на улицу, иногда сидит у окна и много размышляет: о друзьях, людях, событиях — воспоминания впечатлений. Иногда под музыку.
— Мне нравится музыка, которая имеет свой стиль, — продолжает художник, — от классики до современного джаза. Правда, если это джаз, то не деструктивный джаз, а тот, который строится на импровизации и выражении себя, как образ на основе каких-то эмоций. Деструктивные вещи я стараюсь как-то обходить, так как вижу, что они больше разрушают состояние организации и гармонии. Если я вижу, что мысли выстраиваются в некую положительную “линию” — линию гармонии — это вещь структурная. А если наоборот — разбивает все, разламывает, разнимает, делает фактический анализ, а не синтез, то эта вещь деструктивная, и я от нее с легкостью отказываюсь.
Глазами ВсевышнегоИскусство он считает тоже “вещью”, но вещью органичной, которая остается во времени лишь потому, что дает образ и представление о времени. Что же касается шедевров, то и здесь у мастера свое мнение:
— Я думаю, что шедевр, — размышляет Николай Владимирович, — это произведение, в котором соединяются творческие рассуждения художника, композитора, поэта о времени, в котором он живет, с мыслями и чувствами непосвященных в творчество. Ведь художник — это всегда первооткрыватель. Что такое художники? Это глаза Бога для всего человечества. Что такое музыка? Это уши Бога. А что такое поэзия? Это глагол Бога. Конечно, быть глазами Всевышнего — большая ответственность. Здесь без молитвы не обойдешься, но даже когда в суете забываешь об этой ответственности, она приходит к тебе от твоего воспитанного органического состояния. Ты должен себя всегда держать в воспитании. Ты готовил себя к этому, всю жизнь себя собирал и должен быть всегда готов потому, что это твоя жизнь.
Вечно в гармонии?Разговаривая с мастером, чувствуешь, что та гармония, о которой он говорит, — его постоянное состояние. Состояние спокойствия и умиротворенности — в нем и его работах. Посему интересуюсь, как же такое состояние, которое, безусловно, бывает у каждого, сохранить надолго.
— Надо быть верным избранному пути, — заключает художник. — Быть верным любви к жизни и вообще понятию “любовь”. Всё и всегда зависит от желания человека, даже когда приходится делать выбор. Что выбрать — путь, в котором душа и разум звучат совместно и тем самым поют одним голосом? Этот путь не такой денежный. Либо дорогу, которая приносит хороший доход, но вносит дисгармонию? Сделать выбор непросто. Кто-то более жадный, кто-то более устремленный. Каждый решит для себя сам, что для него важнее: жизнь в интересе и внутреннем спокойствии либо в стяжательстве и неуправлении собственными желаниями, что в итоге окажется огорчением всей жизни...
vaitkun@ng.by
