Кирилл Трофимович Мазуров осуждал борьбу с приусадебными участками, повсеместное насаждение кукурузы
ВИДНОГО партийного руководителя, открывшего миру Хатынь, знает и помнит только старшее поколение белорусов. А ведь Кирилл Трофимович МАЗУРОВ, находясь на самых разных должностях, очень много сделал для Беларуси. Это были годы серьезной и кропотливой работы, постоянных поисков, драматических поворотов в его жизни и умело найденных компромиссов. 7 апреля 2014 года ему исполнилось бы 100 лет. Как же удавалось Мазурову и его сторонникам оберегать республику от тогдашних перегибов?
КИРИЛЛ ТРОФИМОВИЧ объяснял это так:
— Мне и многим другим работникам республики повезло на умных учителей. Помню, как, начав работу в ЦК КПБ заместителем заведующего отделом, поздней осенью нес свое первое ночное дежурство. И вдруг телефонный звонок начальника железнодорожной станции: из Германии пришло четыре эшелона угнанного во время войны скота. Коровы не кормлены, не доены, ревут. Что делать, не знаю. Звоню первому секретарю Пономаренко: «Пантелеймон Кондратьевич, как поступить?» «Оповещай людей, поднимай всех колхозников Минской области, чтобы скот разобрали и раздали многодетным семьям и вдовам».
Можно представить, что значила для сельчанина в то тяжелое время корова-кормилица: себе откажет, а ее выходит. Скот был роздан бесплатно с одним лишь условием, чтобы потом от каждой буренки крестьянин безвозмездно сдал колхозу телочку или бычка.
Человек не робкого десятка, Мазуров умел постоять и за интересы республики, и за авторитет ее руководителей, и за свое личное достоинство. Он осуждал так называемую борьбу с приусадебными участками, повсеместное насаждение «королевы полей», постоянные перестройки, которые были присущи стилю руководства Хрущева.
К концу своего правления Никита Сергеевич задумал осуществить и реорганизацию партии, окончательно превратить ее в маховик хозяйственного управления. Перед ноябрьским (1962 года) Пленумом ЦК КПСС он прибыл в Беларусь, чтобы в Беловежской Пуще обдумать замыслы предстоящих перетасовок. В заповеднике вместе с ним находился и Кирилл Трофимович. В лесной тиши они разговорились. Не медля, Никита Сергеевич стал развивать мысль о целесообразности разделения парткомов на промышленные и сельские. Мазуров возражал.
— Вы же сами настаиваете, чтобы партия больше занималась сельским хозяйством, а тут, выходит, делите ее на две части. Город и так мало помогает селу, а теперь помощь будет еще меньшей, — пытался аргументировать свою позицию Мазуров.
— Мы заставим! — отрубил Хрущев.
Спор обострялся. Хрущев настаивал. Мазуров не уступал. Рассердившись, кремлевский гость вызвал машину и покинул заповедник. А утром из Москвы раздался телефонный звонок:
— Слушай, ты что там натворил? — спросил Мазурова секретарь ЦК КПСС Федор Козлов. — Звонил Хрущев и сказал, чтобы на твое место готовили другого...
Тогдашние руководители Беларуси хорошо понимали всю пагубность волюнтаристских установок центра. По этому поводу Кирилл Трофимович не раз повторял одну басню: «Медведь решил согнуть дугу, в поте лица выкорчевал лес, но дугу так и не согнул, а кто про него скажет, что он бездельник?» И делал вывод: «Нужна умная работа...»
Но в ту пору такое неповиновение могло быть истолковано как игнорирование распоряжений центра, грубое нарушение партийной дисциплины. В этой связи Мазуров заметил: «В драку влезал один, оберегал кадры, а даром это, конечно, не проходило».
В СВОЕ время персональному пенсионеру Александру Белугину посчастливилось работать в ЦК Компартии Белоруссии вместе с Мазуровым. Из всего, что хорошо известно, Александр Александрович обратил внимание лишь на некоторые эпизоды практической деятельности Кирилла Трофимовича. Значительную часть своего служебного времени Мазуров проводил вне кабинета — на предприятиях, в КБ и НИИ, колхозах и совхозах.
Кирилл Трофимович высоко ценил руководителей, обладающих организаторским талантом, требовал от них продуманных и объективных оценок деятельности каждого работника и коллектива в целом. При его непосредственном участии в республике начали развиваться машиностроение, химическая, электротехническая, приборостроительная, радиоэлектронная, легкая и пищевая промышленность, строительная индустрия.
Готовясь к обсуждению дел в капстроительстве, Мазуров побывал на многих предприятиях. В это время полным ходом шло строительство Новополоцкого нефтеперерабатывающего комплекса, Светлогорского завода искусственного волокна, Солигорского калийного комбината и других объектов. Бывая там, он подолгу беседовал с рабочими и инженерами, мастерами и прорабами, интересовался условиями их жизни, глубоко переживал, если видел недостатки. На одном из совещаний он в сердцах бросил чиновникам: «Интересуетесь ли вы житейскими делами человека? Почему в общежитиях и столовых неуютно? А ведь на стройках работает молодежь. Многие юноши и девушки не знают, чем заполнить свой досуг. Как надо понимать такое отношение к людям, если нет танцевальных площадок, простейших спортивных сооружений?»
Люди стали привыкать к тому, что руководитель Компартии Белоруссии до начала рабочего дня неожиданно появлялся на предприятиях и стройках. Делал он это без сопровождающих, сам управляя автомобилем...
С марта 1965 года и до ухода на пенсию в 1978-м Мазуров — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР. Только в 1965—1970 годах Кирилл Трофимович побывал в тридцати областях Российской Федерации. С удовольствием встречался с рыбаками Белого моря и Сахалина, хлопкоробами Средней Азии и горняками Кузбасса… Он изучал состояние дел не по министерским отчетам и статистическим сводкам, а посещая предприятия, стройки, вузы.
МАЗУРОВ ушел на пенсию из-за того, что ему стало трудно работать с Брежневым.
— Мы все получали для служебного пользования закрытую информацию. И вот в одном из сообщений я прочитал, что дочь Брежнева занималась какими-то спекуляциями во Франции, — рассказывал Кирилл Трофимович. — А уже и без того ходило немало разговоров на эту тему. Пришел к Брежневу, попытался что-то по-товарищески посоветовать, что пора ему навести порядок в семье. Напомнил, что его авторитет — это наш общий авторитет. Он резко отчитал меня: не лезь не в свое дело...
Позже Кирилл Трофимович с горечью говорил: «Ушел я на пенсию неожиданно, хотя внутренне был к этому готов. Моя работа постепенно превращалась в службу, становилась малопривлекательной. Да и со здоровьем не все было в порядке. Поэтому, когда Брежнев в дни работы ноябрьского Пленума ЦК КПСС в 1978 году задержал меня у входа в зал и сказал, что он не хочет больше со мной работать, я ответил, что это взаимно».
Конечно, Кирилл Трофимович хотел и мог еще работать. Промелькнула даже дерзкая мысль вернуться на родину и стать лесником. Промелькнула и тут же погасла… Но и после ухода на пенсию Мазуров не вел жизнь отшельника. К нему часто наведывались и московские, и белорусские друзья. Навещал его, когда бывал в Москве, и Петр Миронович Машеров, по просьбе которого Кирилл Трофимович просматривал материалы готовившегося тогда к изданию трехтомника «История партизанской войны против немецко-фашистских захватчиков в Белоруссии».
В БЕСЕДЕ с корреспондентом «Комсомольской правды», отвечая на вопрос, какой день на войне был самый трудный, Кирилл Трофимович остроумно заметил:
— Что-то я не припомню в истории войн, на которых выдавались бы легкие денечки... Самые тяжелые дни были, когда вся группировка наших войск, оборонявшая Киев, оказалась в окружении. Кроме бомбежек и пулеметных обстрелов, немцы с воздуха бросали листовки, так называемые пропуска в плен... Страха не было. Была лишь ненависть к гитлеровцам да бесконечная тоска. Если погибнешь здесь, ни родные, ни товарищи не узнают где, им останется лишь думать: честными ли были твои последние минуты жизни. И все-таки танковая армия Гудериана вместе с пропагандой Геббельса даже тогда не смогла победить советского солдата. Без веры, без идеи, без любви к Родине солдат — не солдат. Мы были солдатами своего Отечества даже в тяжелые дни окружения, из которого не всем удалось выбраться.
Как-то осенью 1981 года Мазурову позвонили из Академии наук БССР и предложили написать статью в готовящийся сборник воспоминаний о партизанском движении в республике. Он охотно взялся за дело и, закончив работу, послал ее в Минск. Вскоре ему позвонил руководитель академии А. Борисевич и сказал, что рукопись понравилась, одновременно посоветовал расширить тему, написать книжку.
Книгу «Незабываемое», еще пахнущую типографской краской, друзья вручили Мазурову в день его приезда в Минск на празднование 40-летия освобождения Белоруссии от фашистов. Это произошло за год до того, как он вновь вернулся к активной общественной деятельности и был избран первым председателем Всесоюзного совета ветеранов войны и труда, народным депутатом СССР, членом ВЦСПС.
СУББОТА, 30 июня 1984 года. В тот день минский Дворец спорта был в праздничном убранстве. Звучали торжественные мелодии, песни времен Великой Отечественной войны. Задолго до открытия заседания сюда пришли ветераны — участники стратегической операции «Багратион», делегации городов-героев страны и Министерства обороны СССР, представители рабочего класса, колхозного крестьянства и интеллигенции Белоруссии, воинских частей и служащих столичного гарнизона республики.
В президиуме в точно намеченное время появились заслуженные люди. Их тепло приняли собравшиеся в зале. Открывая торжественное заседание, председательствующий первый секретарь ЦК КПБ Белоруссии Николай Слюньков поименно представил военную делегацию, в составе которой был и почетный гражданин Минска Герой Советского Союза Алексей Семенович Бурдейный, а также руководителей делегаций городов-героев и гостей. Когда была названа фамилия Кирилла Трофимовича, все в зале встали и долго приветствовали своего земляка. Аплодисменты продолжались минуту, другую... Они оказались не только запрограммированными, но и неуправляемыми — люди получили редкую возможность искренне и дружно передать ему народную признательность и поддержку.
«Личность с чистой совестью», — так сказал о Мазурове Александр Никифорович Аксенов, который с 1978 по 1983 год возглавлял правительство БССР. В предисловии к книге «Кирилл Мазуров» Аксенов писал: «Заметной и весьма плодотворной была его деятельность на посту первого заместителя Председателя Совета Министров СССР. Особо хотелось бы отметить, что К. Т. Мазуров прежде всего был личностью огромного масштаба. Его отличали природный глубокий ум, талантливость в труде, интеллигентность, большие организаторские способности, исключительная простота и скромность. Все это удивительно хорошо концентрировалось в нем и благотворно сказывалось на его работе, на атмосфере, которую он создавал вокруг себя как руководитель. Работать с ним было очень интересно и поучительно, хотя и нелегко. Кирилл Трофимович был очень трудолюбивым и строгим к себе. Того же требовал от людей. И люди старались отдавать делу все, что могли, на что были способны».
Незадолго до смерти Кирилл Трофимович сказал своим детям и внукам: «Что же я вам оставлю? Не накопил ни серебра, ни золота. В наследство оставляю лишь доброе имя, не запятнанное ничем. Не уроните его. Продолжите дело моей жизни. Если б пришлось начать ее снова, прожил бы точно так же...»
ДОСЬЕ «СГ»
Родился Кирилл Мазуров в 1914 году в деревне Рудня-Прибытковская ныне Гомельского района в крестьянской семье. В 1933 году окончил автодорожный техникум в Гомеле. Затем — служба в армии, работа на железной дороге, далее комсомольско-партийная стезя. Все — в БССР. 1941—1942 годы — армия, ранение. В сентябре 1942-го получил направление в тыл немецко-фашистских войск в Белоруссии как представитель Центрального штаба партизанского движения, пробыл в партизанских лесах и подполье до конца 1943 года. В 1953—1956 годах К. Мазуров — председатель правительства Белорусской ССР. В 1956—1965-х — первый секретарь ЦК КП Белоруссии. В 1965—1978 годах — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК КПСС. На пенсию Кирилл Мазуров ушел в 1978-м. Жить остался в Москве. Умер в декабре 1989 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.
Борис ДОЛГОТОВИЧ,кандидат исторических наук; Валерий ПИНЧУК, «СГ»
