Хроника дальнего бомбардировщика

Совместная акция газеты «Рэспублiка» и Белорусского государственного музея истории Великой Отечественной войны.

         Обнаруженные при раскопках останки летчиков перезахоронят в Молодечно 3 июля

Теперь я знаю наверняка: самолет из земли достать — не поле перейти. Особенно если на это поле он упал 73 года назад. Поначалу все казалось простым и ясным, ведь хозяин участка Евгений Соснович своими глазами видел место падения сбитого ДБ-3ф. «Хлопцы, копать нужно здесь!» — однозначно указал дедушка, и 25 лопат со свистом вошли в сырую землю деревни Плебань Молодечненского района.

Но это было потом. Сначала свое веское слово «сказал» армейский металлоискатель: в радиусе 30 метров от дома пенсионера все звенело и «стреляло» в ушах. Казалось, шеститонный бомбардировщик рассыпался на тысячу осколков. Поэтому перво-наперво мы решаем снять верхний слой земли лопатами. Находки не заставляют себя долго ждать.

— Есть! Патроны! — сияет от восторга Павел Пищако, старший спасатель-взрывотехник ПАСО Минского областного управления МЧС. На ладони у парня — два порыжевших от времени 7,62 мм патрона к авиационному пулемету ШКАС. Забегая вперед, скажу: в тот день мы найдем их еще 22 штуки.

— Часть авиапокрышки! — кричат спасатели справа.

— Моток электропроводки, гляньте, как сохранилась! — зовут слева.

— Шестеренка! Часы летчика! Простреленный кусок дюралевой обшивки! Тяги! Поддон! Фрагмент пулеметной турели! — слышу каждые пару минут. Уже через два часа возле сарая вырастает настоящая гора из мелких находок. Спасатели то и дело шутят: мол, полсамолета уже поднято. Осталась самая малость.

— Странная подошва, — отряхивает о лопату очередной артефакт Павел Пищако. — Прибита маленькими гвоздиками треугольной формы.

— Она от немецкого сапога: такие гвоздики встречались только у гитлеровцев, — нисколько не сомневается Николай Фурс, замкомандира специальной поисковой роты 52-го поискового батальона Минобороны. — Как она сюда попала, учитывая, что самолет сбили в первые дни войны, сказать сложно. Но факт остается фактом. Как и то, что двое стрелков ДБ-3ф погибли еще в воздухе. В земле лежит очень много целых патронов…

— Посмотрите, что это за кости? — приносит очередные находки Денис Ушацкий, заместитель начальника Молодечненского ГРОЧС. Археолог 52-го поискового батальона Андрей Каркотко с ходу дает ответ: человеческие. И, судя по возрасту, принадлежат погибшим в 1941-м летчикам. Останки аккуратно укладывают на целлофан.

К обеду участок земли 15 на 30 метров уже полностью расчищен лопатами. В 14.00 из красненской войсковой части приезжает экскаватор. Детальная разведка с металлоискателем — и мы начинаем подъем крупных элементов советского бомбардировщика.

Больше других поисковая удача улыбается взрывотехнику Пищако: один за другим он извлекает из раскопа массивную стойку от шасси, фрагменты смятой при падении кабины пилотов, часть крепления двигателя, затвор от пулемета. Мы все находимся в волнующем предчувствии какой-то большой находки: на холод и пронизывающий ветер никто не обращает внимания. Все взгляды прикованы к ковшу экскаватора, который с каждым разом все глубже погружается в траншею. Два метра. Три. Три с половиной…

— Стоп! Прекратить работы! — кричит техник музея истории Великой Отечественной войны Александр Гумовский и прыгает в яму с лопатой. Из правой стенки раскопа угрожающе торчит ржавый конус. Над ямой проносится тревожное, страшное слово «авиабомба».

Боеприпас аккуратно окапывают лопатами и в четыре руки поднимают наверх. У всех на лицах написано удивление: на бомбе почему-то нет стабилизаторов. Более того, внутри у нее жутковато переливается какая-то жидкость…

— Ребята, да это баллон высокого давления. В ДБ-3ф их было два: использовались для запуска двигателей, — разряжает обстановку Андрей Каркотко. — И тот факт, что внутри есть вода, говорит лишь о разгерметизации оболочки. Опасности он уже не представляет.

Через полчаса на той же глубине находим фрагменты второго баллона. А это значит, где-то недалеко лежат двигатели. Их два, и каждый размером с кухонный стол. Но важен-то не размер…

— На каждом из них был выбит уникальный номерной знак, по которому без труда можно установить завода-изготовителя и номер самого борта. А уже по этим данным легко найти информацию обо всех членах экипажа, — объясняет методику Николай Фурс.

Но авиадвигатели упорно не желают попадаться. За четыре часа поисков стальной ковш нашего экскаватора вдоль и поперек изрезал участок перед домом Евгения Сосновича. Мы прокопали несколько десятков траншей глубиной от 3 до 4,5 метра. И ничего: только мокрый песок, который для подобных поисков — худший враг.

— С трех метров начинается плывун, а это значит, наши двигатели за 70 лет могли переместиться на десятки и сотни метров от того места, что указывает дедушка. Четкий сигнал металлоискатель выдает прямо под сараем и возле фундамента дома. Судя по размеру крыльев бомбардировщика, это могут быть наши движки, — проводит ученый совет перед решающим штурмом Николай Фурс. — Попробуем максимально приблизиться ковшом к сараю и углубимся до 5 метров.

Экскаватор работает на пределе мощности. К раскопу прильнули все 25 участников поисков. На трех метрах находим 15-килограммовый фрагмент шасси, чуть ниже — еще две человеческие кости. Ковш вдруг издает скрежещущий звук по металлу. Ну?! Чуда не произошло: наверх поднимают большой кусок авиационной дюрали со следами огня и двух пулеметных прострелов… Все, траншею можно зарывать, а участок — выравнивать.

Итог раскопок: несколько сотен фрагментов сбитого бомбардировщика, около двух десятков патронов к пулемету, массивный авиабаллон и самое ценное — останки погибших летчиков.

— Патроны мы завтра передаем в местный РОВД, костные останки — на экспертизу в Следственный комитет. Что же касается остальных находок, их отдадут в Молодечненский военкомат, — уточняет все протокольные моменты Николай Фурс. — Позднее часть этих предметов передадут в качестве экспонатов местному музею.

Ну что, все? Не совсем. Уже перед самым отъездом археолог Андрей Каркотко сообщает всем радостную новость. Через Интернет ему удалось связаться с главным архивом Минобороны России в Подольске и навести некоторые справки об экипаже Петра Логинова. Благодаря этому мы сегодня располагаем адресом в Свердловской области, по которому жила супруга штурмана Сергея Кокшарова — Клавдия Петровна.

— Посмотрите, я нашел и еще кое-что интересное. Командир экипажа майор Логинов прошел всю войну и в 1945-м, уже подполковником, участвовал в советско-японской войне. Четвертого сентября 1945 года он удостоен правительственной награды — ордена Отечественной войны 1-й степени, — читает нам с ноутбука Андрей. — В наградном листе еще и адрес проживания семьи в Казани указан. Так что родственников членов экипажа можно разыскать…

А значит, акция продолжается. Перезахоронение останков летчиков Молодечненский райисполком наметил на 3 июля. К этому дню журналисты «Р» постараются найти и пригласить в Беларусь детей и родственников экипажа советского бомбардировщика ДБ-3ф. Того самого, чьи опаленные взрывом двигатели по сей день лежат где-то на участке Евгения Сосновича.

СПАСИБО НАШИМ ПАРТНЕРАМ!

Эта патриотическая акция так бы и осталась всего лишь хорошей задумкой музея и газеты, если бы нам на помощь не пришли деятельные отзывчивые люди, настоящие профессионалы.

Мы с удовольствием говорим слова благодарности председателю Минского облисполкома Семену ШАПИРО, министру по чрезвычайным ситуациям Владимиру ВАЩЕНКО, министру обороны Юрию ЖАДОБИНУ, председателю Молодечненского райисполкома Александру ЯХНОВЦУ и начальнику отдела идеологии Александру РОМАНОВИЧУ. Отдельное спасибо — начальнику Управления по увековечению памяти защитников Отечества и жертв войн Минобороны Виктору ШУМСКОМУ.

Успехов во всех ваших начинаниях и с праздником Победы!