Национальному архиву Беларуси - 90 лет

7 рассекреченных фактов нашей истории

Национальный архив хранит немало тайн. В его фондах — более полутора миллионов материалов. 28 мая крупнейшему хранилищу документов по истории, культурной, экономической, политической жизни страны исполнилось 90 лет. Это ли не повод заглянуть в его закрома?

1. Опоздал на работу — под суд

1927 год, Минск. В неотапливаемом, сыром здании заброшенной церкви разместился едва образовавшийся Центральный архив Октябрьской революции (ЦАОР). Стеллажей, мебели не было, рассказывает заведующая отделом научного использования документов и информации Национального архива Маргарита Старостенко: «Из различных госучреждений сюда грузовиками, в мешках или перевязанные бечевкой свозили горы документов. Отсыревшие, грязные, они валом сгружались прямо на пол, и весь массив поступлений приводил в порядок скромный штат архива: директор, двое архивистов и сторож. Специальности архивист в то время не было, должности занимали работники НКВД (в те годы архив подчинялся НКВД)».
Дела свозили сюда и для того, чтобы архивы могли выдавать информацию обратившимся. В фонде и сейчас хранятся датированные 1928 — 1929 годами заявления о выдаче справок: с просьбой подтвердить, что меняли фамилию, вступали в брак, работали... Тогда, правда, запросы выполнялись долго — попробуй найди в таком ворохе несортированных бумаг нужную. К концу 1928–го в ЦАОР хранилось 160 тысяч дел. В 1929–м (из–за приблизившейся к Минску польской границы) фонды перевезли в Могилев.
Ценность архивных материалов в довоенное время понимали далеко не все. Считая их макулатурой, в организациях оборачивали ими продукты, использовали для бытовых нужд. Дошло до того, что пришлось назначить особых специалистов. Вот документ 1937 года — удостоверение сотруднику, которому поручалось проверять магазины: не используют ли там архивные бумаги для обвертывания продуктов. Если подобное имело место, документы изымались. С конца 1930–х строже стало и с дисциплиной архивистов. У меня в руках список нарушивших такой порядок. «Казакевич опоздал на работу на 15 минут» — ему решено объявить строгий выговор. «После отпуска не вышел на работу» — дело передано в нарсуд. «Не работал 45 минут», «опоздал на час на работу», «явился на пост в пьяном виде», «сон на посту», «сходил в больницу без разрешения» — все отданы под суд. Так было по всей стране.

2. Что заинтересовало Розенберга

Перевезти архив обратно в Минск решили в марте 1941–го. Этому помешала война. К началу нападения Германии на СССР только в архиве Октябрьской революции хранилось около 850 тысяч дел. Эвакуировать их не успели. «Часть ценнейших материалов уничтожена воздушной бомбардировкой и артобстрелами, — продолжает М.Старостенко. — В Берлине тогда создали спецуправление, получившее право обыскивать библиотеки, дома, культурные учреждения и изымать материалы, культурные ценности. Возглавил его Розенберг. Наиболее интересные документы вывозились в Ригу и «рейх». В госархивах в целом на то время хранились основные материалы дореволюционной Белоруссии: канцелярии генерал–губернатора Смоленской, Витебской и Могилевской губерний, канцелярий губернских, уездных и волостных учреждений, организаций и предприятий бывших губерний страны, фонды монастырей, костелов и церквей, фамильные фонды Радзивиллов, Паскевича, Константина Павловича... То, что гитлеровцы посчитали ненужным, шло на растопку печей. Сберечь какие–то уникальные документы в Могилеве сумели только сами работники архива, спрятав их у себя. Некоторые за это лишились жизни».

3. Утрачено безвозвратно

Из докладной записки председателю Совета Министров БССР П.Пономаренко от тов. С.Малинина, 1948 год. «К началу Великой Отечественной войны в госархивах Белорусской ССР находился 7.460.771 документальный материал. В период оккупации уничтожено и вывезено более 3 млн дел. Остальное приведено в хаотическое состояние, все здания архивов были повреждены или полностью уничтожены».

4. Три вагона документов

После освобождения Могилева в 1944–м в фондах Центрархива Октябрьской революции осталось всего 29.266 документов, около 2 тонн. В Ригу было вывезено еще 50 тыс. дел. В 1945–м, рассказывает Маргарита Старостенко, архив переехал в Минск, в старую церковь по улице Островского, 4: «Из Риги на станцию Минск–Товарная пришли три товарных вагона с архивными материалами (июль 1945). Долгие годы понадобились, чтобы привести их в порядок. Тогда нам досталась и уникальная коллекция: документы Белорусского штаба партизанского движения — более 10 тысяч дел. В них — абсолютно все партизанское движение Беларуси. В конце 1947 — начале 1950–х в партархиве на партизан и подпольщиков создали картотеку: более 370 тысяч карточек с полной информацией (Ф.И.О., в каком отряде воевал, в каких операциях участвовал, где похоронен, кем был до войны)».

5. Написано кровью

У каждого партизанского формирования — своя история. Вот оформленный между боями альбом бригады «За Советскую Белоруссию». Здесь — становление бригады, входившие в нее отряды, операции, бои, в которых участвовали, потери. Карты, акты, донесения и прочие ценные сведения бойцы передавали на маленьких клочках бумаги, с грязными или кровавыми отпечатками пальцев. Писали на кусках обоев, старых немецких бланках, картах, обертках от конфет, салфетках, пачках сигарет. Вот донесение от 20 мая 1944–го. Вот еще документ — об обстановке в Минске, тоже написанный в мае: «Взрывают дома, людей выгоняют на улицу. Железо, кирпич вывозят за город для укрепления. Строят бункеры, окопы... Укрепляют Минск со всех сторон. Людей в возрасте от 15 до 50 лет садят на машины и увозят».
Именно в Нацархиве хранится и предсмертное письмо легендарного подпольщика Гомельщины, Героя Советского Союза Тимофея Бородина. После жестоких пыток в фашистских застенках он вывел кровью на носовом платке: «В последний час пишу вам. Видно, моя такая судьба, чтобы умереть от пули. Мама, папа, Валя, Тоня, Лида, Нина, Женя, Володя, Аркадий, Саша, если я был к кому несправедлив, простите меня... Бородин Тимофей Степ». Платок, рискуя жизнью, передала матери Бородина уборщица тюрьмы. Расстрелянных 20 июня 1942–го подпольщиков сбросили в общую могилу. После войны тела были перезахоронены в Гомеле.

6. Приказано сжечь

В 1950–е фонды пополнились трофейными документами беглых нацистов. Это донесения, приказы (в том числе подлинный приказ о сожжении Хатыни), картотека на жителей Минска и окрестностей. На карточках — фото, отпечатки пальцев, на немецком языке — фамилия, имя, отчество, дата рождения, кем работал. Картотека нужна была для поставки Германии как рабсилы определенных специалистов. «Достались нам и карты, — М.Старостенко разворачивает несколько. — В том числе подтверждающие, что гитлеровцы готовились к войне до ее начала. Шили фуражки своим офицерам, на каждой — учетный номер солдата. Готов был даже красочный «буклет»: какое обмундирование полагалось при наступлении, параде на Красной площади по случаю победы над СССР. У нас оказались и фотоальбомы, со сделанными немецкими солдатами снимками разрушенных зданий, памятников и мостов, убитых, истерзанных людей».

7. Зверь имел отличную репутацию

Упорядочить документацию удалось только после 1950–х. Тогда открылся и читальный зал. Однако попасть туда могли лишь особо надежные люди, по разрешению ЦК партии. В 1995–м документы оказались в открытом доступе. М.Старостенко: «Сюда шли студенты, родословники, краеведы, историки и люди, искавшие своих родных. В канун Дня Победы мы ежегодно получаем десятки запросов в день — о родственниках–фронтовиках. Одна петербурженка более полувека искала сведения о пропавшем на войне брате. И удивилась, когда Нацархив сумел помочь. А пару лет назад поступил запрос из Казахстана. Люди знали, что их близкий воевал где–то в Беларуси. Фамилия, говорили они, могла начинаться на «е», «и» или «я». То есть нужно было перевернуть горы документов. Но мы нашли этого человека, показали его семье подлинные документы об истории бригады, боях, наградной лист, автобиографию... Родные читали все это и плакали. А через месяц прислали нам благодарность, книгу и документальный фильм о своем земляке–герое».
Юристы из судебных органов Германии также обращаются в Нацархив Беларуси, разыскивая военных преступников. Одного из них несколько лет назад удалось найти благодаря сведениям белорусского архива. В Германии этот человек слыл известным профессором, преподавателем престижного заведения. Имел отличную репутацию... до тех пор, пока о его зверствах не стало известно общественности и семье.

gladkaya@sb.by

Фото автора.