Председатель СПК «Обухово» Гродненского района Илья Сенько — об экономике, кадрах и… запланированных потерях
СПК «Обухово» хорошо известен не только в Принеманье, но и во всей республике. Хозяйство экономически крепкое, с высокой культурой производства и подбором высокопрофессиональных специалистов. Что очень важно — в отличие от многих других сельхозпредприятий страны не имеет долгов. А все потому, что хозяйствовать здесь стараются разумно, извлекая выгоду из всего. Уже 46 лет у руля СПК стоит настоящий хозяин, Герой Социалистического Труда Илья СЕНЬКО — талантливый руководитель, человек думающий, видящий перспективу.
— Илья Петрович, из-за неблагоприятных погодных условий нынешний год сложился не совсем удачно для многих сельхозпредприятий области. Каким он был для вашего хозяйства?
— Сельское хозяйство во многом зависит от погоды. И, к сожалению, она не всегда нас радует: то суровая зима, то поздняя весна или засуха. И к этому уже давно надо привыкнуть и стараться эффективно работать в таких условиях.
После весны нам пришлось пересевать 800 гектаров. Пострадала в основном тритикале. Некоторые погибшие площади не пересевали, а заменили однолетними травами. А на тех, что планировали под однолетние травы, внесли органику и посеяли кукурузу. Посеянную раньше кукурузу пустили на зерно, а ту, что позже, — на силос. Таким образом получили порядка 9 тысяч тонн зерна кукурузы. За счет этого поправили кормовой баланс, поскольку хозяйство занимается производством свинины. А в свиноводстве сегодня основное — это зерно.
Но есть сложности, которые мы создаем себе сами. Возьмем, к примеру, сахарную свеклу. До сентября растение набирает вес, а дальше идет накопление сахара в корне. Но мы не даем ему этой возможности и начинаем убирать, поскольку надо поставлять сырье на переработку. Но для производителей сырья это невыгодно. От такой ранней уборки мы теряем большие деньги. Так, в начале сентября мы отправляли свеклу на сахарный комбинат с 15—15,5 процента сахаристости, при базисной — 16 процентов. Если мы, скажем, сдали 100 тонн, то в зачет нам шло только 85. А в конце уборки сахаристость поднялась до 17 процентов. С недозревшей свеклы, по словам переработчиков, и сахар изъять сложно. Получается, что от ранней уборки пострадало не только наше хозяйство, но и государство. Если в области перепроизводство сахарной свеклы, давайте тогда сократим посевы. Чтобы производить для завода столько сырья, сколько он способен переработать. А освободившиеся поля можно было бы пустить на другие цели.
Хозяйство наше многоотраслевое. Если не уродят колосовые зерновые, то уродит кукуруза или сахарная свекла. Если с молоком возникнет проблема, свиноводство поддержит. По предварительным данным, за девять месяцев мы выходим на рентабельность 34—35 процентов. В прошлом году получили 60 миллиардов рублей чистой прибыли. В этом, думаю, будет не меньше. Самая рентабельная отрасль у нас — молочная. Рентабельность молока по прошлому году — 91 процент. Вообще, все отрасли у нас прибыльные. Иначе мы бы ими не занимались.
— Сегодня важно не только произвести продукцию, но сделать это с наименьшими затратами, а потом выгодно продать. Что делается в хозяйстве, чтобы сократить затраты на производство единицы продукции?
— Что касается сбыта, то проблем с этим у нас почти нет. Другое дело, что растет себестоимость продукции. Мы много покупаем кормовых добавок. А цена на них из года в год растет. Вообще, дорожает все: начиная от горючего и заканчивая средствами защиты растений. И это ложится на продукцию — если не напрямую, то косвенно.
Основной потребитель дизельного топлива, которое сегодня самое дорогое, — сельское хозяйство. В нашем кооперативе дневной расход его во время массовых работ в поле доходит до 13 тонн. Для нас эта статья расходов значительная. В настоящее время уже почти все работы в поле приостановлены. Тем не менее сегодня мы перечислили на горючее 200 миллионов рублей. Его нам хватит буквально на неделю.
Стараемся экономить на всем, на чем только можно. Зарплату, конечно, не урежешь: село по этому показателю и так отстает от города. Или, скажем, если трактор пашет на глубину 20 сантиметров, то он, конечно, может сэкономить, вспахав на 10. Но это будет во вред производству. Следим за тем, чтобы техника была исправна и не потребляла больше нормы. Стараемся не делать лишней и ненужной работы. Где можно, заменили двигатели на энергосберегающие, так же и электроосвещение.
Иногда эта экономия нам вылезает, как говорится, боком. Конкретный пример. В настоящее время мы завершаем реконструкцию молочно-товарного комплекса. Там предусмотрен душ для животноводов. Монтируется котел для подогрева воды на твердом топливе. В зимнее время он будет топиться в круглосуточном режиме. Для этого необходимо три основных кочегара и один подменный. Мало того, что всем им нужно платить зарплату, так еще и людей для этого нет. Можно было решить вопрос намного проще: поставить электроводонагреватель. Однако это запрещено даже закладывать в проект. Что, на мой взгляд, неразумно.
Второй пример. Сегодня заехал в деревню Саволка. Именно там у нас ведется реконструкция фермы. Строители проложили канализацию, наверху установили чугунные крышки. Бригада рабочих приехала благоустраивать территорию и 30-тонным катком подавила их. Мастер в действиях своих подчиненных не видит ничего страшного. «Не расстраивайтесь, — говорит, — я вам заменю их». Но за это будет платить не он, а наше хозяйство.
Деньги любят счет, и расходовать их надо экономно. Я наблюдал такую картину. Человек живет небогато, но после зарплаты идет в магазин и покупает самые дорогие продукты и напитки. В итоге до следующей зарплаты денег у него не хватает. Он живет только сегодняшним днем, не думая о завтрашнем. И это плохо.
Наше хозяйство старается жить по средствам. На текущий год, например, у нас были запланированы реконструкция МТФ «Саволевка» под комплекс стоимостью 37 миллиардов рублей, строительство восьмиквартирного жилого дома и молочного блока на комплексе «Будовля». На все это необходимо было 60 миллиардов рублей. Обратился в банк за получением кредита. Там предложили кредит под 42 процента годовых. Я прикинул: если взять 40 миллиардов, то только на обслуживание долга в год придется отдать более 16 миллиардов. Позвал бухгалтера, экономиста. Посовещались. Решили: лучше потуже затянуть пояс, но никаких кредитов не брать. Теперь я доволен, что мы никому не должны. Сегодня сельхозпредприятия находятся в долговой яме только из-за того, что взяли кредиты под высокий процент.
— Илья Петрович, вы уже упомянули, что в хозяйстве не хватает рабочих рук. А что вы делаете для закрепления молодых специалистов в хозяйстве?
— В первую очередь, конечно, стараемся дать человеку нормальную зарплату, а также обеспечить жильем, создать соответствующие условия для работы. Сегодня главные специалисты кооператива получают от 10 до 12 миллионов рублей, среднего звена — до 10 миллионов. По результатам работы за год, если хозяйство финансово хорошо сработало, дополнительно выдаем по два-три оклада. Плюс стимулируем рублем за качество работ. Необходимо создать нормальные условия, чтобы человек не думал о том, как прокормить семью, а отдавал себя работе. Если труд специалиста достойно оплачивается, тогда с него можно потребовать соответствующую отдачу.
Но некоторых и это не прельщает. Молодежь приходит к нам после окончания учебных заведений, и многие прямо заявляют: «Я приехал к вам не работать, а отрабатывать». Конкретный случай. К нам на практику прислали студента четвертого курса. Я ему говорю: «Давай я тебе сразу дам должность, и ты будешь зарабатывать хорошие деньги. Подменишь на время отпуска сначала зоотехника-селекционера, потом — заведующего фермой». А он мне отвечает: «Я не собираюсь в сельском хозяйстве работать. Мне нужна только подпись, что был у вас на практике». Ему, оказывается, нужен только диплом о высшем образовании.
В настоящее время у нас дефицит механизаторов, водителей, животноводов. Город рядом, поэтому молодежь стремится туда. Надо признать, что, несмотря на модернизацию производства, приобретение высокопроизводительной техники, труд на селе все же остается тяжелым.
Такой пример. У нас механизаторы и водители ежедневно проходят медицинскую проверку. Если «трубка» покажет, что человек нетрезвый, путевой лист он не получает. Однажды мне докладывает медсестра, что такой-то механизатор не прошел тест. Через два дня опять жалоба на него. Я вызываю его к себе и говорю: «Если не хочешь работать, пиши заявление на увольнение». Написал. Через несколько месяцев повстречались мы с ним. Я думал, что человек затаил обиду и даже разговаривать со мной не станет. А тут как раз наоборот. «Спасибо, — говорит, — Илья Петрович, что вы меня из хозяйства выгнали. Я теперь работаю в городе, кладу тротуарную плитку, имею хорошую зарплату и положенные выходные».
В нашем СПК нет таких примеров, чтобы кто-то из молодежи пошел доить коров. Хотя труд доярки сегодня хорошо оплачивается. Если приходят, то уже женщины лет под 40. На Западе коров доят мужчины. У нас же мужчины считают такую работу ниже своего достоинства. Я бросил клич: буду платить мужикам по 1000 долларов, только идите доить коров. Однако желающих пока нет.
Геннадий ГИЛЬ, «БН»
Фото автора
