Хозяин «Фазенды»

Кризис среднего возраста лучше встретить на огороде
Кризис среднего возраста лучше встретить на огороде

«Какой загорелый», — только и смогла вымолвить смущенная коллега– журналистка, увидев в Минске в Центральном Доме офицеров заслуженного артиста России Сергея Колесникова. Недавно актер Московского художественного театра стал гостем прошедшего в Минске III Международного театрального фестиваля «Панорама» со спектаклем «Последняя жертва».

Зрителям Колесников известен по ролям в первых российских сериалах «Мелочи жизни» и «Петербургские тайны». В некотором смысле он — ветеран сериального движения. А с недавнего времени еще и ведущий программы «Фазенда» российского Первого канала, которая транслируется по ОНТ. «Фазенда» — подзабытое словечко из перестроечного лексикона, когда вслед за героями бразильского сериала «Рабыня Изаура» наши люди стали называть так свои приусадебные участки. Слово забытое, но явление, которое оно обозначает, живет.

Сама передача пользуется небывалым спросом. В ней Сергей Валентинович, как рачительный хозяин, весело и с огоньком делает ремонт звездам и простым смертным в их загородных домах, поднимая всем, в том числе и себе самому, утреннее настроение.

— Сергей, телевизионная деятельность не наносит ущерба актерскому имиджу?

— Я не вижу в этом никакой проблемы. На мой взгляд, я занимаюсь одним и тем же делом. Мне кажется, актерская профессия вмещает в себя все это: и театр, и кино, и телевидение. У нас многие актеры боятся шутовства, ребячества. Как у Бориса Акунина написано о Фандорине: больно нежно себя несут, расплескать боятся.

— Многие считают вашу программу клоном «Квартирного вопроса»...

— Даже в мировой драматургии сюжетов не так много, а вы хотите, чтобы они были на телевидении. Я не согласен, что это стопроцентный клон. Хотя общая идея, конечно, перекликается. Но наша передача — программа о дачной жизни и о том, как сделать ее лучше. Только в постсоветских странах есть эта особая категория людей: в выходные они выезжают за город на свои шесть соток и работают там до вечерней зорьки. Любые проблемы на даче забываются. Ты дышишь свежим воздухом на огороде — и любая безвыходная ситуация, любой кризис кажутся мелочью. Знаю по себе.

А у каждого дачника есть мечта, каждому дачнику чего–то не хватает на своем участке для полного счастья. Наша передача стремится исполнить эти заветные желания. Мы строим, переделываем, сажаем, перекапываем... И получается такая дача мечты. Беседка, барбекю, веранда, колодец, детская площадка, баня... Ольге Аросевой как–то построили патио. Потому что у нее на участке было все, а вот патио не было. К тому же все наши проекты — эксклюзив. Насколько я знаю, с программой сотрудничают лучшие российские и зарубежные дизайнеры.

Конечно, приходится сталкиваться и с зашоренностью людского сознания. По большому счету, мы все еще — советские люди и ими останемся. Это и грустно, и комично, когда после эфира герои спрашивают, не заберем ли мы все то, что сделали, должны ли они платить нам за строительные материалы. Люди не понимают, что в проекте совершенно своя продюсерская схема, все используемые материалы — это не только благо им, но прежде всего реклама спонсоров проекта.

— Если жизнь вас все–таки поставит перед выбором — ТВ или театр?

— Иногда приходится чем–то жертвовать, но только во имя театра. Театр — процесс взаимно обогащающий. Если ты не будешь играть в театре, не будут и в кино приглашать. Все это вместе — и проще, и труднее, чем было в советские времена, когда и зарплаты были другие, и занятость иная, и театр существовал по другим принципам. Мы все обязаны Олегу Табакову тем, что у нас хорошие зарплаты. Поэтому мы можем пожертвовать съемками, тем более что — не будем скрывать — в большинстве своем кинопродукция пока невысокого качества. Это тоже удерживает нас в театре. Деньги никто не отменял. Система доверия друг к другу в МХТ, в том числе основанная и на материальной заинтересованности, сдерживает многие недоразумения, которые могли бы быть. Хотя эти моменты случаются у актеров.

— Вы производите впечатление человека простого, открытого. Из какой вы семьи?

— Я действительно из простой семьи советской технической интеллигенции. Актером стал случайно, потому что никем другим быть, видимо, не мог в силу плохой учебы в школе и плохой успеваемости. Жил в поселке Москворечье, недалеко от института МИФИ. Станции метро «Панфиловской» еще тогда не было, и мы всегда говорили, что едем в Москву: то есть мы ездили в город из своего поселка на автобусе... Я помню бараки, которые были вокруг нашего дома. Я помню деревню, которую сносили при нас. Я помню речки, которые были рядом с нами. Мы звали их «Переплюйками», потому что они были без названия, — ручейки, но рыба там водилась, ловили рыбу. Но теперь этого ничего нет, все реки уже в трубах, везде стоят дома, автостоянки. Москва–река, я помню, такая дикая Москва–река, недалеко от Коломенского, со своими песчаными и земляными берегами, никакого мрамора, гранита. Баржи, идущие вдалеке, мы купаемся в реке, цепляемся за баржи, ныряем с них. В общем, такая полудеревенская и беззаботная жизнь. Учительница английского все–таки надоумила меня поступить в театральное. Так и получилось: я не поступил в технический вуз и со второго раза меня зачислили в Школу–студию МХАТ. Во МХАТе я уже 25 лет. Он мой по–настоящему родной театр.

— А как снимаете стресс? Вопрос без намеков...

— Люблю рыбалку летом, но не иступленно. Я не фанат. Люблю скорее с бутылочкой и закуской заодно половить рыбу, если есть клев. Я курю, выпиваю и, в общем, делаю это временами с удовольствием. На здоровье не жалуюсь. Езжу на автомобиле, летаю на самолетах. Люблю литературу. В театры хожу, если зовут друзья–актеры или художники, которые имеют отношение к спектаклю. А так вот просто уже не хожу много лет. Театра мне хватает и на работе.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter