Имя гомельского хореографа Александра Рыбальченко в свое время гремело по Советскому Союзу. Его школу танца многие по сей день считают неповторимой. Рыбала, как называли его подопечные, стал первым руководителем самодеятельного коллектива, получившим звание народного артиста БССР.
5 ноября в Гомеле будут праздновать 100–летие хореографа. В том самом обновленном Дворце культуры им. Ленина (сегодня это культурно–спортивный комплекс Гомельского отделения БелЖД), где прошли лучшие годы ансамбля. Запланирован фестиваль хореографических коллективов железной дороги, показ фильма о творческом пути мастера. Вот только в общении с бывшими танцорами то и дело слышишь: «Жаль, что все это исчезло...»
— Да как же исчезло?! — пытаюсь понять суть сожалений.
Мемориальная доска Рыбальченко есть. Фестивали народной и не только хореографии проводятся регулярно, финансируются бюджетом, хотя и стоят недешево. В том числе смотр–конкурс хореографического искусства имени самого Рыбальченко. Танцевальных коллективов хороших и разных хоть отбавляй — при каждом учебном заведении, на многих предприятиях. Некоторые из них возглавляли выпускники мэтра. Неужто это означает, что нет продолжения?
Тут мнения участников коллектива, с которыми довелось пообщаться, расходятся. Встречаясь, они обмениваются воспоминаниями, просматривают снимки и газетные вырезки, порой спорят о том, как должна была сложиться история танцевальной труппы после ухода из жизни талантливого эстета Рыбальченко.
Собственно, Гомельский народный ансамбль песни и танца прекратил существование в 82–м. Говорят, сказалось то, что постепенно приходил в негодность ДК. Почему не нашли столь выдающемуся ансамблю другого места? Нет ответа...
Мой вопрос о том, насколько актуален и коммерчески оправдан был бы коллектив в нынешних условиях, вызывает некоторое смятение.
— Актуален — безусловно, а вот насчет коммерческой успешности — не знаю, — Алла Усевич была одной из звездочек ансамбля, старостой женской группы, ныне — молодая преуспевающая бабушка. — Все держалось на нашем Рыбале. Тот случай, когда человек красит место. Он влюблял нас в танец. Доходило до того, что являлись на репетиции даже с температурой за 40...
Теплых воспоминаний у Аллы Ильиничны — море:
— Помню, в Ленинграде дело было. Шагает Рыбальченко по Невскому, а следом — длинный хвост, человек двадцать — мы незаметно пристроились и идем довольные. Он в магазин — и мы паровозиком за ним, он через другую дверь наружу — и мы следом. Народ смеется, зрелище то еще было...
И что же, получается, ушел Рыбальченко — закончился коллектив?
73–летний Евгений Житнов приехал на юбилей любимого руководителя из Омска. Когда–то тоже выступал на лучших сценах страны. У него свой взгляд на ситуацию:
— Название ансамбля как бы повисло в воздухе. Как знамя полка без самого полка. Имя и слава есть — а коллектива нет. Конечно, по всей стране разъехались повзрослевшие выпускники Рыбальченко. Да, где–то они руководили своими группами, воспитывали смену. Но это немножко не то...
Бывшая участница ансамбля гомельчанка Любовь Сонкина считает, что продолжением дела Рыбальченко могло бы стать что–то вроде школы–студии. Используя наработанный десятилетиями авторитет и опыт, она действовала бы как механизм по выявлению и раскрутке новых дарований. В качестве примера мне привели московский балет Игоря Моисеева: маэстро умер 4 года назад, но коллектив успешно работает под прежней маркой. Почему этого не произошло с гомельским коллективом? Объяснили:
— У Моисеева все же профессиональный ансамбль, а мы — «самоделки».
Эти «самоделки», замечу, зажигали поярче иных профессионалов. Но не сложилось, не нашлось человека, который «поднял бы знамя». Ни странички в интернете, ни статьи в старушке «Википедии». Все только в памяти народной, в виде старых газет, снимков да гранитной доски на ДК.
— Не забылось бы... — переживают воспитанники.
О том, насколько нужна городу школа–студия имени Рыбальченко, я поинтересовался в горисполкоме.
— Нельзя сказать, что данный вид искусства у нас слабо представлен, — удивляется постановке вопроса заместитель начальника отдела культуры Наталья Гордеенко. — Есть хореографическая школа, отделение хореографии в колледже имени Соколовского. Фестивали проходят, один «Сожскi карагод» чего стоит!
Как бы то ни было, Рыбальченко — личность для страны и культуры знаковая. Один из узнаваемых гомельских брэндов. Присвоение его имени хореографическому коллективу выглядело бы логично. Важно только, чтобы это не стало чисто декоративным жестом. Иллюзии о самоокупаемости жанра вряд ли остались даже у самых романтичных его фанатов. Поэтому нужно нечто большее, чем амбиции и ностальгия, — современный подход, внятное финансирование, видимые результаты.
***
Кстати, то, что возрождение былой славы возможно, недавно красиво продемонстрировал гомельский рок–коллектив Gods Tower. Это — классика, одна из немногих белорусских групп, по–настоящему известных в мире. В 2003–м умер их гитарист и композитор Александр Ураков. С тех пор группа не подавала признаков жизни. Хотя диски продолжали продаваться, треки скачивались... А недавно «Тауэры» представили новый альбом. Ни одной лишней ноты, тяжело, симфонично, плотно — ножик не просунешь. Реанимация группы спустя восемь лет пребывания в коме стала музыкальной сенсацией. Внезапно выяснилось, что музыка эта по сей день актуальна и востребована. Сам видел, как на концерте здоровенные бородатые дядьки вытирали слезы. Мой 12–летний сын решительно поменял в своем телефоне некий попсовый рингтон на одну из композиций Gods Tower. При этом музыканты вряд ли догадываются о том, что можно просить финансовой поддержки в отделе культуры горисполкома.
