Заполняя рекламную паузу, наткнулся на каком–то канале на мужиков, поющих Цоя. «Ба! — подумал я. — Витьке–то за что такое счастье досталось? Совсем уже...» И недодумал, как при всем моем спокойном отношении к группе «Кино» версия песни «Звезда по имени «Солнце» показалась мне едва ли не лучше, чем оригинал. В хоровом исполнении композиция выявила грани, которые в рок–варианте не так были заметны. И еще спета была та вещь, что называется, «на тоненького»: нотка влево или вправо — и, глядишь, коллектив упрекнули бы в пошлости. Может, Михаил Борисович Турецкий со мной не согласится, но вот это «на тоненького» для меня точнее всего характеризует то, что и как делает его «Хор Турецкого». Лишний штришок в песне, более броский грим на лице солиста — и только успевай оправдываться за отсутствие вкуса. Но арт–группа знает меру, и все ее программы — нескончаемый праздничный марафон высоченного качества.
Командная игра
— Михаил Борисович, может ли попасть в «Хор» человек с прекрасными вокальными и внешними данными, но со скверным характером?
— Для каждого критерии «скверности» разные. Артист, вообще, зачастую человек непростой, с тонко организованной душой и своей картиной мира. Но если вокальное мастерство, артистизм можно наработать при условии, что есть талант, то изменить характер взрослого человека гораздо сложнее. А теперь представьте, что люди на гастролях проводят вместе два дня из трех и друг друга видят чаще, чем собственную семью. Возможно ли в таких условиях работать с тем, кто не готов, не может и не хочет быть частью команды, неважно ладит с партнерами, заносчивый, вздорный, необязательный? Невозможно. Поэтому психологическая совместимость в коллективе очень важна. И, безусловно, кандидатура потенциального солиста рассматривается не только с профессиональной, но и с человеческой точки зрения.
— Возьмем зарубежные составы, занимающиеся аналогичным творчеством. Есть какие–то принципиальные отличия в их подходе к исполняемому материалу по сравнению с тем, как это делаете вы, с вокальной точки зрения и постановочной?
— Зарубежные артисты бывают все–таки более тяжелы на подъем. Они выпускают альбомы раз в несколько лет и делают гастрольные туры в их поддержку. У нас же из года в год количество выходов на сцену растет, география гастрольного графика расширяется, потому что нас везде хотят видеть. И мы находимся в постоянном движении — начиная от репертуара и заканчивая имиджем.
— Можно ли говорить о том, что вы очень тщательно работаете над драматургией постановок либо же вам достаточно просто слегка украсить песню неким сюжетом?
— «Хор Турецкого» отличают не только уникальные голоса, артистизм, пластика, но и своя собственная, эксклюзивная режиссура. Каждый концерт, более того, каждый номер — это своеобразный спектакль. Поэтому без вживания, без того, чтобы пропустить через себя эмоции, энергию, все то, что заложил в произведение композитор, не получится настоящего шоу. Мы со слушателями на концертах путешествуем по всему эмоциональному спектру, по музыкальным волнам, по временам и эпохам. И драматургия спектакля — это не просто красивые слова, а то, благодаря чему зритель полностью погружается в происходящее на сцене.
— Вам важно, какая публика приходит на ваши концерты, насколько она музыкально грамотна? И приходилось ли какими–нибудь фирменными приемами завоевывать «мертвого» зрителя?
— «Мертвого» зрителя не бывает, может не быть хорошего контакта между залом и артистом. На наши выступления ходят люди самых разных профессий и статуса. И когда я прошу зал подпеть, вижу, что все это делают с удовольствием, у них горят глаза. Даже охранники, которые чаще всего довольно флегматично реагируют на то, что происходит на сцене (ведь они на работе), на наших концертах поют, а потом подходят брать автографы. Вот в чем для меня счастье! Мы со своими слушателями хотим быть в диалоге, хотим их радовать, заряжать позитивной энергией. И в такие моменты совершенно не важно, знают они нотную грамоту или нет. Мы ее знаем.
— Вы выступали со многими мировыми звездами. Все ли они хороши как вокалисты или порой приходилось закрывать глаза на огрехи?
— Впечатления самые разные. Все прекрасно понимают, что есть действительно настоящие артисты, а есть продукты пиара, имиджмейкеров. А за имиджем — ничего, пустота. Например, Эмма Шаплин, которую нам в свое время навязали в качестве приглашенного гостя. Музыкальная подготовка у нее на уровне второго курса музучилища, не больше. Разве это профессионализм? Совершенно противоположное впечатление произвела Глория Гейнор. Замечательная, яркая личность, большой мастер своего дела. Доводилось работать также с Хулио Иглесиасом, когда у меня был контракт в Майами — мы выступали в одном концерте. Он тоже очень компанейский, общительный, настоящий. Про Пласидо Доминго нечего и говорить: великий музыкант, уникальный тенор, при этом очень открытый, потрясающий в общении.
Бонус–трек
— Михаил Борисович, вы не чужой для нашей страны человек...
— Я очень люблю ее и чувствую. Детство провел в Бобруйске и в Минске, так что Беларусь для меня — родное место, которое вызывает только самые теплые воспоминания. Моя мама родилась в Марьиной Горке, папа — из Могилевской области. К моменту их знакомства отец уже жил в Москве, но в 1940 году приехал в Пуховичи, где и встретил 17–летнюю девушку, свою будущую супругу. Перед войной он увез ее в Москву. Когда немцы в конце июня 41–го вошли в Пуховичи, они всех маминых родственников закопали живьем. Получается, папа спас ей жизнь...
P.S. 13 апреля «Хор Турецкого» выступит во Дворце Республики.
