Разговор о Киеве

Холодный ветер с юга

В последний раз мы виделись ровно месяц назад
Часть третья. Из серии «Межсезонье»

В последний раз мы виделись ровно месяц назад. Тогда мой старинный приятель гостил у меня на Браславщине, где обычно провожу отпуск. Стояли изумительные по красоте дни бабьего лета со всеми его «атрибутами»: нежными паутинками, свежей солнечной дымкой и легким, как дыхание любимого человека, ветерком. Я уговаривал Михаила задержаться, но он ожидал звонка из Киева. О похоронах сына, погибшего под Мариуполем, должна была сообщить его первая жена. Условились, что, когда вернется, созвонимся и он расскажет о поездке.


И вот два дня назад раздался звонок. Михаил рассказал, что по возвращении из Киева расхворался и только сейчас стал на ноги. Готов встретиться…

Я соображал на ходу. Где? Недурно было бы в выходные вновь махнуть в те места. Порыбачить — щука и крупный окунь все еще охотно шли на блесну, — а вечером посидеть у камина. Но я хорошо знаю Браславщину. Летом там привлекательно и мило, а в межсезонье, в пору дождей и северной прохлады, особенно тоскливо. Наверное, это удел каждой курортной зоны… Так стоит ли тащить туда едва оклемавшегося приятеля?

Встретились в столичном кафе. Я уже рассказывал, что Михаил Григорьевич преподает в одном из вузов, кандидат наук. В студенческие годы мы были влюблены в одну девушку. Алла стала его женой, но дружбу нашу это не разладило. Скорее, наоборот: она окрепла после того, как Михаил расстался с Аллой и вернулся из Киева в Минск. Мы оба занятые люди и все эти годы больше думали о карьере, нежели о том, как сохранить добрые отношения. Но они как-то сами по себе «законсервировались», и вот теперь, когда жизнь обоих все больше наполнялась потерями, нежели приобретениями, эти отношения пришлись весьма кстати. Теперь я неизменно встречал его фразой из известного кинофильма: «Дорогой Уолтер, нам есть что вспомнить…»

К зеленому чаю я заказал блинчики с грибами, а Михаил только простой салат.

— Ничего радостного в таких поездках, как ты понимаешь, нет, — начал он. — Алла сильно постарела, а гибель единственного сына вообще сделала ее черной. Но все это время держалась. Сама ездила на опознание в мариупольский морг. Перевезти гроб и то оказалось проблемой. Долгая история… На похоронах были только два офицера из части, где служил Сергей, да и то почему-то в штатском. Из их рассказа толком и не понял, как погиб сын. Вроде как снаряд угодил точнехонько в командный пункт…

Я тебе уже говорил, что в целом сочувствую ополченцам в этом противостоянии. Думал, что теперь обозлюсь, буду их ненавидеть… Но нет этого чувства. Скорее, кажется, что своими руками удавил бы тех, кто развязал эту бойню.

— Как тебе Киев? — попытался я переменить тему.

— А что Киев? Впечатление, что ему наплевать на все и всех. Одни веселы, как и раньше, другие — молчаливые. Но страха в глазах людей, что зимой окочурятся от холода, чем пугают их российские СМИ, нет. Перезимуют.

— Ты сказал о российском телевидении… А как выглядит на этом фоне украинское?

— Ну, к российскому как-то уже привык и потому доверяю почти полностью. Но что творится на украинском — надо видеть! Это полный, на мой взгляд, информационный террор против своего народа. Россию и Путина так стараются унизить, что за самих украинских медиаораторов стыдно становится. Не случайно даже такие, по крайней мере внешне, спокойные люди, как Кобзон, Михалков, Охлобыстин, Пореченков, не выдерживают и говорят об открытом терроре против россиян и их лично. А ведь все они люди разных национальностей. И это верно: духовные скрепы между нашими народами — имею в виду здесь и белорусов — мало-помалу, но целенаправленно разрушают.

— Кто рушит? Обама, американцы… — попытался я съязвить.

— При чем здесь они? Сами украинцы рушат. Те только масла в огонь подливают. Но ведь мозги самим украинцам никто не вышиб. Так где они?

— Украина большая, люди там разные, — продолжал я. — Вот мне думается, что умные, хитрые одесситы пока затаились. Не простят они пожара, унесшего жизни стольких людей…

— Так выходит, что основной пожар еще впереди? — спросил Михаил.

— Не знаю. Не хотелось бы. Хотя бы и потому, что слишком близко от нас. Да и просто людей жаль с обеих сторон. Не по-человечески все это, — резюмировал я. Произнес и сам же подумал: как раз, к сожалению, по-нашенски, по-человечески — приносить страдания друг другу.

После небольшой паузы спросил:

— А как в Киеве относятся сейчас к белорусам, к нашему Президенту?

— Не скажу за всех, как говорят в Одессе, — ответил Михаил. — Сам понимаешь, не так долго я там пробыл. Скажу только, что почти везде слышал одно: повезло вам с Батькой.

Говорили мы и о другом.

Не экстрасенс я и потому не знаю, о чем думал собеседник во время новой продолжительной паузы. У меня же на языке вертелась фраза, которую он произнес в начале встречи. Информационный терроризм… Неплохо. В принципе, можно говорить и о политическом терроризме со стороны США и их союзников против России. В последнее время, после победы республиканцев в сенате, некоторые аналитики заговорили о том, что сейчас «хромая утка» в лице Обамы ослабит давление на оппонентов. Вряд ли. Скорее, наоборот. Трагедия на мировой политической сцене во многом исходит от того, что страна, претендующая на лидерство, не имеет для этого достаточно притягательной идеологии. А значит, и не в состоянии достойно выполнять такую миссию. Ведь тезис о том, что сильному позволено все, уже не работает во вчерашнем режиме. Но кто захочет признать поражение, когда оно еще не столь очевидно?

Вот только хватило бы мудрости и терпения у российского руководства и дальше принимать взвешенные и эффективные решения. Ибо, похоже, путь к выходу из украинского кризиса неблизкий. Все это время с юга будет дуть холодный ветер.

Мы расстались и условились встречаться для обмена мнениями и новостями раз в месяц. Оба понимали: как получится.

В тот вечер я настроился перед сном хорошенько прогуляться в своем районе. Однако промозглый ветер вперемешку с дождем срывал планы. Хорошо, что встреча наша была все же здесь, в Минске, ближе к семейному очагу. В местах, где хотел пообщаться с приятелем и порыбачить, наверняка сейчас погода еще более мерзкая.

Ничего. Скоро выпадет снег, и в тех краях воцарится белое безмолвие… И только замысловатые многочисленные следы на снежном покрывале будут говорить о том, что есть здесь и другая жизнь. Красивая и таинственная. Возможно, в чем-то даже справедливее нашей.

Анатолий ЛЕМЕШЁНОК
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter