Как в Беларуси зарабатывают на зубрах

Ход зубром

Краснокнижный беловежский исполин: мишень для охотников и приговор озимому рапсу

Сейчас в это трудно поверить, но еще в начале прошлого века в Беларуси не было ни одного вольно живущего зубра. А в веке нынешнем наша страна — лидер по численности лесного исполина. Его сохранению и развитию уделяется много внимания — есть и специальная госпрограмма. Но как сделать, чтобы разведение зубров себя еще и окупало? Наносят ли вред беловежские волаты сельскому хозяйству и можно ли минимизировать последствия этого? 


Об этом — в интервью с научным сотрудником лаборатории популяционной экологии наземных позвоночных и управления биоресурсами НПЦ НАН по биоресурсам Павлом ВЕЛИГУРОВЫМ. 

— Павел Александрович, начнем с истории. Когда возникла угроза полного исчезновения зубров и почему?

— В Средние века зубр был животным для царей, императоров и важных чиновников: люди высшего света регулярно охотились на него в Европе и России. Истребление шло быстро и повсеместно, поэтому возникла необходимость в дополнительной защите. В 1409 году, например, на территории нынешней Беловежской пущи были установлены первичные признаки заповедного режима. Простым людям запрещали его добывать. Но это не помогло. Медленно, но верно исполинов уничтожали как вид. К началу XX века вольно живущие зубры остались только в Беловежской пуще и на Северном Кавказе. Ситуация стала совсем критичной в 1918 году (по другим данным, 1919-м), когда в нашем заповеднике застрелили последнее животное на воле. 

И вот тут-то люди спохватились: «Еще чуть-чуть, и мы просто лишимся зубров навсегда». Решили восстановить популяцию, а для этого скрестить животных из зоопарков. В мире пересчитали, сколько их жило в неволе. Ужаснулись: осталось 52 зубра, которые по своей родословной были потомками 12 особей.

фото сергея мицевича.

— И как восстанавливали его? Все-таки это было послевоенное время, когда территория Беловежской пущи побывала в составе нескольких стран. 

— Да, после Первой мировой войны заповедник отошел Польше. Люди как могли сохраняли оставшихся зубров и старались увеличить их количество. Потом Вторая мировая, после которой современная белорусская часть Беловежской пущи оказалась в составе СССР. И с 1946 года начались работы по возрождению этого вида животных. 

Но таких мест, как пуща, в Союзе было несколько. Это и Северный Кавказ, и средняя полоса России, и Украина. Поэтому усилия по восстановлению распылялись. Следовательно, и результаты были не сверхуспешными. К 1991 году на территории Беларуси находилось около 390 зубров в трех местах: Беловежской пуще, Березинском биосферном заповеднике и на территории нынешнего Припятского нацио­нального парка.

Наиболее эффективная и грамотная работа началась после того, как Беларусь стала независимой. Белорусских ученых и представителей экологических ведомств сама жизнь заставила посмотреть на эту проблему по-новому: случилась вспышка баланопостита (воспалительное заболевание мочеполовой системы у самцов, приводящее к заражению крови и быстрой смерти животных). Только за четыре года мы потеряли около 100 особей — а это, между прочим, четверть от общего числа. Самое плохое в этой ситуации то, что все заболевшие животные находились в Беловежской пуще. 

В середине 1990-х зубров начали расселять по всей Беларуси. Их перемещали не только в нацпарки и другие охраняемые территории, но и на земли общехозяйственного использования. Параллельно разрабатывалась государственная программа, которая позволила бы этому краснокнижнику развиваться и наращивать численность. Так создали несколько современных микропопуляций. К слову, решения, которые приняли тогда, оказались свое­временными и правильными: за 10 лет, с 2004-го по 2014-й, численность краснокнижника увеличилась вдвое, а сейчас у нас и вовсе самая большая популяция в мире.

— Поговорим о тех, на чью территорию переселяли зуб­ров. Какой им смысл содержать несколько десятков, а впоследствии и сотен особей животных? Это большая финансовая нагрузка. 

— Чтобы заинтересовать содержателей, решили разделить всех зубров на основной генофонд и резервный. В первый попали самые здоровые и представляющие генетическую ценность животные, которые давали хорошее потомство. Во второй — старые и больные, а еще те, кто родился с какими-либо отклонениями. И на некоторых особей резервного генофонда разрешали выписывать путевки на охоту. В итоге за счет отстрела двух-трех зубров (стартовая цена на каждого — минимум 15 тысяч евро) можно не только окупить затраты, но и немного заработать. Но надо понимать, что окупаемость в этом деле наступает не сразу. Порой нужно и 15 лет.

Примерно по такому пути и двигаются сейчас содержатели микропопуляций. Только в Беловежской пуще, например, за 2018 год отстрелили 30 животных. В целом по Беларуси — около 50. Но это не наносит большого урона, как было столетием ранее: в том же 2018 году численность увеличилась на 150 зубров.

— Кто-то спросит: а зачем вообще нужны зубры? Какую роль играют они в экосистемах?

— Еще несколько столетий назад беловежский зубр жил совсем по-другому. Большую часть времени проводил в полях и на лугах. Но с течением времени и развитием сельского хозяйства этот вид ушел в леса. Он приспособился к новым условиям, нашел для себя кормовую базу — стал питаться лесными травами. И таким образом поддерживал в естественном состоянии внутреннюю экосистему широколиственных лесов.

Мы узнали, насколько важен в этом плане беловежский зубр, еще в 90-х годах прошлого века. В то время наше сельское хозяйство переживало не лучшие времена. Подолгу не распахивались поля, не окашивались луга. В таких местах появился высокий кустарник, началось залесение территорий. В худшем случае это привело бы к исчезновению многих видов ценных трав и обеднению почв. Но именно зубр стал тем фактором, который позволил экосистемам остаться и существовать дальше. 

— Павел Александрович, в районах содержания больших микропопуляций зубры наносят серьезный ущерб предприятиям, поедая и вытаптывая посевы. 

— Это правда. Только осиповичская микропопуляция причинила местным сельхозпредприятиям убытков на десятки тысяч долларов. Такая ситуация возникает, когда группа зубров достигает большой численности и начинается борьба за кормовую базу. 

В этой ситуации нужен диалог ведомств: Академии наук, Минприроды, Минлесхозу и Минсельхозпроду нужно просто садиться и разговаривать об этом. Потому что воздействовать на зубра тяжело. Его не берут никакие транквилизаторы. При этом заставить животное не выходить на поля, к примеру, за свежим озимым рапсом, невозможно. Естественно, нужно учитывать интересы всех сторон. Все-таки сельское хозяйство — стратегически важная отрасль. 

В том числе и для того чтобы минимизировать риски нанесения ущерба, мы планируем убрать границы микропопуляций зубра и создать единую популяцию общей численностью в 1,5—2 тысячи особей. Она зай­мет всю среднюю часть Беларуси, не захватывая Полесье, и почти всю Витебщину.

ЦИФРА

По данным на конец декабря 2018-го, в Беларуси насчитывалось 1937 зубров.

avramenko@sb.by

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter