Воспоминания о войне

Хасень Абрамович: «Дрались отчаянно за матерей, детей, за правду»

Память человеческая — удивительная штука. Она сохраняет, выхватывая из тьмы прошлого отдельные страницы жизни, и человек их видит так ясно, словно это случилось вчера. «Воспоминания о войне тяжелы для меня, годы смертей, голода, потерь! Они часто тревожат душу, ведь очень немногие остались в живых, единицы – дожили до 70-летия Победы», — тихо говорит Хасень Ибрагимович АБРАМОВИЧ, перебирая свои фронтовые награды, письма и что-то нашептывая сам себе…



ХАСЕНЬ Ибрагимович из татарской семьи. До войны в Клецке татары населяли целые улицы. У Ибрагима и его жены Фурши было пятеро детей: Ева, Мустафа, Борис, Софья и самый младший Хасень. В годы, когда Западная Беларусь входила в состав Польши, семья обрабатывала шкуры. Работа очень тяжелая, трудились все, от мала до велика. Доставалось и младшему Хосе, как ласково звала его мама. 

Вот и сегодня 89-летний ветеран, кавалер орденов Красной Звезды, Отечественной войны 2-й степени, медалей «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина» вспоминает о нелегком детстве, боях и ранениях с грустью и какой-то вселенской печалью. 

19-летнего Хасеня призвали на фронт в 1944 году, когда советские войска с боями шли по Беларуси. Его отправили под Жабинку в состав только что сформированного запасного артиллерийского полка. Затем — в 124-й минометный полк, который вел бои за Сандомирский плацдарм в Польше. Там опытные бойцы и научили необстрелянного новичка всем премудростям стрельбы из миномета. Не раз приходилось ходить в разведку на другой берег Вислы. «До сих пор помню тот холодок в животе, когда ползешь в стан врага», — и сегодня ежится ветеран. Запомнил и само форсирование реки.

— Наш полк более двух часов без перерыва бил из орудий и минометов, которые аж раскалились от яростного огня. Вокруг все гудело, — рассказывает он. — После артподготовки в атаку пошла пехота, а мы, минометчики, вслед за ней. Огромное количество людей, и каждый рвался вперед, на прорыв. То, что там творилось, трудно описать словами. Повсюду трупы, сумасшедший грохот разрывов, крики раненых…

Когда взяли плацдарм, полк перебросили под Варшаву. Их частенько перекидывали. Как только где-то застревала пехота, на выручку спешили боги войны — артиллеристы. А в польском Щецине после кровопролитных боев минометчик взял в руки автомат — зачищали дома. Тогда и отличилась часть рядового Абрамовича, выбив крупную группировку врага. За это он получил орден Красной Звезды. А затем полк вышел на границу с Германией.

УКРЕПИВШИСЬ на вражеском берегу Одера, наши войска продолжили зачистку близлежащих поселений. В одной из таких операций Хасень Абрамович чуть не распрощался с жизнью.

На пути к одной из деревень стоял подбитый советский танк, на котором сидел солдат. Он предупредил, что впереди минное поле, однако молодой майор не послушал бойца и приказал двигаться дальше. Хасень Ибрагимович сидел на крыше грузовика, когда под машиной рвануло первый раз.

— Помню, как кинуло в кузов на орудие. А дальше мне уже самому рассказывали, — уточняет минометчик.

Машина по инерции двигалась вперед и наехала еще на одну мину. Хасеня бросило на горящее колесо. Санитарка Августа, ехавшая в следующем грузовике, отвезла солдата в медсанчасть. 

Чем ближе наши войска продвигались к Берлину, тем ожесточеннее и кровопролитнее становились бои. На подступах к столице в одном из подразделений убило наводчика, которого и заменил бывший минометчик. Несколько дней Хасень Ибрагимович прямой наводкой обстреливал центр Берлина. Ориентир — Рейхстаг. Огонь вели всю ночь без перерыва. 

Затем — уличные бои в Берлине, они были самыми жестокими из всех, в которых приходилось участвовать прежде. Стреляло каждое окно, каждый чердак и подвал. Линии фронта не было. Кровавое сражение разыгралось в парке у больницы, где немцы перешли в контратаку с танками, дорогой ценой был взят Александерплац. Тяжким испытанием были бои за метро: нужно было выкурить гитлеровцев из глубоких темных и  бесконечных подвалов. 2 мая Берлин капитулировал. 

В фашистской столице, рассказывает фронтовик, все равно было еще очень опасно. На каждом шагу могла поджидать пуля или засада, многие гибли за считаные дни и часы до Победы. Но двадцатилетний минометчик обо всем этом думать не мог, он ликовал на ступеньках Рейхстага. На память о Великой Победе Хасень Ибрагимович оставил в немецкой столице нацарапанные на Рейхстаге железным прутом «А.Х.».

Тишина опускалась на Берлин постепенно. И тут, как бы впервые, увидели солдаты взятый ими город. Страшную кару понесла столица рейха за свои преступления: дымящийся, оголенный, весь иссеченный сталью Рейхстаг, забаррикадированные Бранденбургские ворота, жалкие остатки растительности в парке Тиргартен и провалившееся метро. Бредущие среди развалин угрюмые колонны пленных и провожающие их тоскливыми взглядами берлинцы. А над куполом Рейхстага, над пламенем и руинами реяло Знамя Победы — Знамя расплаты и возмездия.

– ЧТО помогало выжить, Хасень Ибрагимович? – спрашиваю напоследок.

— Ненавидели мы фашистов ожесточенно. За все – за кровь, за муки, за издевательства. Наши воины знали, что надо победить это зло, жестокость, эту свирепую банду убийц и насильников. Поэтому и дрались отчаянно за будущее, за матерей и детей, за правду.

germanovich@sb.by

Фото Александра АБРАГИМОВИЧА
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter