Казусы Зигмунда Минейко

Приговоренный к смерти шляхтич из ошмянской деревушки стал проектировщиком знаменитой олимпийской арены и дедом известного греческого политика

Он родился в дворянской семье, но выступал за самоидентификацию белорусского народа. Был приговорен к смертной казни, но благодаря стечению обстоятельств спасся. Вынужден был бежать и обрел новый дом, семью и признание в далекой Греции. Удостоен самой высокой турецкой награды и... воевал против турков. Учился на военного инженера, но совершил грандиозное археологическое открытие. Построил арену для первых Олимпийских игр современности и стал родоначальником спортивной журналистики. В жизни Зигмунда МИНЕЙКО было множество казусов, счастливых случайностей и удивительных совпадений. Но это только подтверждает неординарность его личности: с заурядными людьми ничего подобного не происходит.

В Ошмянском районе есть небольшая деревушка Зеленый Бор, которую можно найти только на очень подробной карте. Получила она это название не больше пяти-шести десятков лет назад. Советскому руководству показалось неблагозвучным ее прежнее имя — Болванишки. Между тем именно отсюда начал свой удивительный жизненный путь Зигмунд Минейко.

Его родители принадлежали к шляхте, воспитывали детей в духе ненависти к царскому самодержавию, и обыски в их доме в Болванишках были делом обыденным. Учился Зигмунд в Виленской гимназии, Инженерном училище в Санкт-Петербурге, в военной школе в Генуе, ее создал знаменитый Гарибальди. Именно во времена учебы в Италии он впервые посетил Грецию, которая впоследствии станет его второй родиной.

В своих воспоминаниях о первом пребывании в Афинах и посещении Акрополя Зигмунд Минейко позже напишет: «Ступая по кускам белого мрамора, мы с изумлением обозревали сокровища архитектуры». Конечно, тогда он еще не знал, что судьба прочно свяжет его с этой страной, и был уверен, что его поездка в Грецию — простая случайность.

В 1863 году до 23-летнего Минейко дошли слухи о готовящемся на родине восстании. И он приезжает в Вильно, где Литовский комитет повстанческого правительства, как человека, обучавшегося вместе с будущими командирами итальянского сопротивления, назначил его военным начальником Ошмянского уезда.

От виселицы откупился за 9 тысяч рублей

Как известно, царские войска жестоко подавили восстание. И без того немногочисленный отряд Минейко был разбит, люди разбежались, и Зигмунд остался в одиночестве.

Вот что пишет о тех событиях доктор исторических наук, профессор Борис Клейн в своих исследованиях жизни Зигмунда Минейко: «На допросе в Ошмянах казенный крестьянин Виршиц показывал: «…В три часа утра, придя ко мне в дом, неизвестный человек просил у меня чего-нибудь съестного… в весьма изнурительном состоянии, в самой легкой одежде. А заряженный пистолет был оставлен им в сенях. Видя как подозрительного человека, немедленно послал дать знать… На спрос Минейко сказал, что остался от разбитой шайки. В то время арестовали его». Заболев тифозной горячкой, Зигмунд оставался около месяца в Ошмянской тюрьме. Через врача он получил тайный сигнал — готовиться к побегу. Но в палату ворвались вооруженные люди: кто-то выдал план побега.

Руководителей восстания казнили одного за другим, виселицы стояли на центральных площадях Ошмян, Гольшан, других местечек. Был приговорен к смертной казни и Зигмунд Минейко.

— Однако его родители не были новичками в таких делах, у них было много знакомых, связей, они знали, что делать и к кому обратиться. Мать Зигмунда подкупила одного из чиновников, предложив ему за жизнь сына огромную по тем временам сумму. По слухам, девять тысяч рублей, — рассказывает руководитель Историко-краеведческого народного музея в Гольшанах Янина Корзун. — В результате смертную казнь заменили каторжными работами на Нерчинских рудниках в Сибири.

Почти как Монте-Кристо

Но до каторги Зигмунд не доехал. Произошло еще одно событие, которое круто поменяло его жизнь. В дороге умирает его друг, шляхтич Струмилло, осужденный на вольное поселение в Томске. Друзья были немного похожи, что и позволило Минейко забрать его документы и под чужой фамилией обосноваться в Томске. Он даже открыл там фабрику, на которой шили шапки и изготавливали бумажные цветы — эти технологии привез из родных Болванишек.

Долго оставаться в Томске было опасно — его могли узнать другие ссыльные, и тогда уж виселицы точно не миновать. Но и за побег с каторги грозила мучительная смерть через кнутование. Тем не менее, заработав денег, он решается на побег и направляется сначала в Москву, а оттуда в Санкт-Петербург.

— В это же время мать Зигмунда, ничего не зная о судьбе сына, видит сон о том, будто бы он бродит по Петербургу без денег, оборванный и голодный. И тогда она решает послать гонца в город на Неве. Помощь приходит вовремя: на родительские деньги Минейко покупает паспорт на имя эстонского барона фон Меберта и отплывает кораблем в Англию, откуда переезжает во Францию, где заканчивает Академию генерального штаба французской армии, — продолжает Янина Ивановна.

Все поступки Минейко указывают на его высокие принципы, обостренное чувство справедливости, неприятие классового неравенства и любых попыток угнетения одного народа другим. Так, после окончания академии ему предложили стать капитаном легиона, который должен был «усмирять» Алжир, но Зигмунд отказался. Зато взял оружие в руки, чтобы защищать Францию от прусского нашествия. Работая в Болгарии, которая в то время была еще турецкой провинцией, он проектировал там первые железные дороги, за что награжден высшим орденом турецкой империи. А в 1912—1913 годах, несмотря на преклонный возраст, воевал против Турции в Балканской войне за независимость Греции.

Инженер, археолог, журналист…

В середине 70-х годов XIX века Минейко перебирается в Грецию и начинает раскопки легендарного храма Зевса в Додоне, попытки найти который археологи предпринимали в течение двухсот лет. Инженерные знания позволили ему определить место, где следовало искать храм. В результате — сенсационное археологическое открытие и мировая слава.
Но археология все же оставалась для него только увлечением. В Греции Минейко трудится главным инженером провинций Эпир и Фессалия, строит железные дороги и мосты, возглавляет Департамент публичных работ в Афинах, патентует свои проекты железнодорожного транспорта.

А когда в середине 1890-х годов Греция готовилась принимать первые возрожденные Олимпийские игры, Зигмунд Минейко возглавил реставрацию Панатинаикоса — древнегреческого Мраморного стадиона.

Янина Корзун показывает книжные фотографии, на которых запечатлено открытие Олимпийских игр в Афинах в 1896 году. На них — Зигмунд Минейко рядом с Пьером де Кубертеном. Кстати, его участие в Играх не ограничилось проектировкой амфитеатра. На них проявился еще один талант этого неординарного человека — публицистический. Из Афин он писал бойкие и красочные репортажи сразу в несколько газет: краковский «Час», «Дзённік польскі», «Львовскую газету». По сути, Зигмунд Минейко стал родоначальником спортивной журналистики в мире.

В 1910 году вопрос о вкладе Зигмунда в развитие экономики, культуры, создание вооруженных сил был внесен на рассмотрение греческого парламента. Редкий случай: в знак признания выдающихся заслуг перед страной парламент присвоил иноземцу звание почетного гражданина Греции.

Став популярным, он сумел заручиться посредничеством греческой королевы Ольги и добиться разрешения на временное пребывание в России: навестил Вильно, Ошмяны, родные Болванишки. Но в Греции близилась война с Османской империей, и он поспешил вернуться туда и проявил себя в войнах против Турции блестящим фортификатором.

Действуя по составленным Минейко для генерального штаба инженерным чертежам, греческая армия, которую турецкая превосходила вдвое, успешно штурмовала город Салоники и неприступную крепость Янина. За это Минейко наградили Золотым крестом — самой высокой воинской наградой Греции.

Здесь он встретил и свою любовь — Прозерпину Манарис, дочь директора гимназии в Янине, у них родилось семеро детей. Одна из дочерей, София, вышла замуж за греческого политика Георгиуса Папандреу и родила сына Андреаса, который впоследствии не однажды становился премьер-министром Греции. А уже в нынешнем веке премьер-министром стал и правнук Минейко, названный в честь деда Георгиусом.

А Зигмунд Минейко, уйдя в 1917 году в отставку, занялся написанием мемуаров. А осенью 1922-го вновь посетил родные места — в те времена они оказались уже на польской территории. Он преподнес в дар Виленскому университету свои научные труды и коллекцию старинных монет. Пятьдесят томов рукописей были предназначены Ягеллонской библиотеке. Львовский университет присвоил ему звание почетного доктора. А Польша наградила высшим своим орденом — крестом «Виртути Милитари». В 1925 году Зигмунд Минейко скончался в Афинах. Он хотел, чтобы его похоронили на родине, но этому не суждено было сбыться.

Практически каждое лето в Ошмянский район наведываются потомки Зигмунда Минейко: привозят в дар музеям литературу, фотографии, благодарят за память, навещают деревушку, где родился и вырос их знаменитый предок. Только вот от родового имения семьи Минейко в бывших Болванишках остались, к сожалению, лишь следы поросшего травой фундамента...

Юлия БОЛЬШАКОВА, «СГ»
Фото автора и из архива Историко-краеведческого народного музея в Гольшанах