Мои года — мои мытарства...Людмилу Юрьевну уволили с работы. Как положено, предупредили за месяц, что контракт с ней продлен не будет. «Но все это грубо, как будто вытолкнули куда–то, — жалуется наша читательница. — И как мне жить теперь?..» Возраст у Людмилы Юрьевны предпенсионный, другую работу в райцентре ей найти практически невозможно. А помочь вдове некому — дети еще студенты. Да и что делать–то без работы?
...Татьяна Сергеевна пришла в редакцию не с жалобой и не с просьбой — просто душа болит... Ее, служащую банка, тоже уволили с работы. В связи с сокращением штата и — «по возрасту». Сокращение случилось, как только Татьяне Сергеевне исполнилось 55 лет. Она воспринимает этот казус как «справедливую несправедливость». Есть, конечно, формальные основания предложить ей отправиться на заслуженный отдых. Но отдыхать она не хочет, да и не умеет. Ведь всю жизнь работала. Ну чем теперь заняться?
Такие казусы, впрочем, сегодня случаются со многими людьми «пятого возраста». И не только на работе. Везде, куда обращается пожилой человек — в ЖЭС, исполком, поликлинику, — ему вежливо или не очень дают понять, что он уже не самый желанный гость на празднике жизни. Наш редакционный барометр — почта, кстати, это подтверждает: половина писем — от пожилых людей, которым не посочувствовали, не помогли, да просто не выслушали. Именно возраст все чаще становится эдаким «пятым пунктом». Как заметил один известный публицист, «человек в летах сегодня и есть еврей, к тому же беспартийный». Люди молодые, вероятно, даже не понимают, о чем это. Ну а тем, кто в летах, объяснять не нужно — вне столь давние советские времена пресловутый пятый пункт в анкетах, которые заполняли при трудоустройстве, — национальность — действительно мог перекрыть кислород вашей карьере. Отсутствие билета члена КПСС усугубляло ситуацию. Сегодня же все это — «в одном флаконе». И этот «флакон» — ваши года... Пенсионный возраст в глазах работодателей оказывается весомее профессионального опыта, амбиций, деловых качеств работника. Поэтому «молодым пенсионерам» предлагают по собственному желанию отправиться на заслуженный отдых. Не хочется? Есть силы и желание работать? Извините, но ваше время кончилось. На очереди — племя младое, ему нужны рабочие места.
А человеку в летах социально–трудовыми отношениями и общественным мнением определено весьма скромное место, уклончиво именуемое в официальных документах «срок дожития». И «мотать» этот самый срок пенсионеру положено смиренно, не докучая работодателям. А также врачам, работникам ЖЭСов, социальных служб, ну и желательно собственным детям... Впрочем, все равно докучают — большинство «молодых пенсионеров» работает. Почему? Не только потому, что пенсия скромная. (Понятие «богатая старость» даже звучит для нас диковато, вместо него придумали помпезно–неопределенное «достойная старость».) Так вот, работают потому, что хотят не доживать — жить! А значит, трудиться, ведь другого образа жизни, другого времяпрепровождения, если хотите, большинство наших людей просто не представляет. Поэтому потеря работы воспринимается как беда, а то и жизненная катастрофа. Ну что теперь делать?
А в самом деле — что?
...У каждого человека неизбежно наступает в жизни момент, когда он понимает: прошло больше, чем осталось. Он стал пожилым. Цепляйся не цепляйся за социальные подпорки — работу, но впереди — старость. С ней и в ней нужно жить, быть может, не один год. А вот как жить, чтобы не в тягость эти годы были, чтобы душа не угасала? Ответа на этот простенький вопрос, как ни странно, большинство пожилых людей не находит ни в опыте своей предыдущей жизни, ни в опыте нашего социума. Декларируемая забота о пенсионерах ограничивается в основном программами социальной и физической помощи пожилым людям. Таких программ немало, и это, конечно, хорошо. Но жизнь на пенсии — не только забота о здоровье и быте. Это особое искусство. Обретение смысла и радости жизни на значительном отрезке этой жизни. Конечно, каждый человек сам создает себе жизнь на пенсии. Для одних 60 — рубеж, за которым виден печальный финиш. Для других — возможность заняться наконец всем, на что не хватало времени, когда работали. Вот и получается у одних жизнь на пенсии скучная, сварливая, угрюмая. У других — насыщенная, полная открытий. Кстати, эти варианты — вопрос не только личного выбора. От этого самого выбора зависит качество жизни, моральное самочувствие всего общества. Поэтому во всем мире сегодня активно осваивают культурно–психологические составляющие искусства старости. Открывают университеты для пенсионеров — принимают в них только после 60. Работают курсы, клубы по интересам, целая туристическая индустрия для пенсионеров. А хочешь работать — бери кредит в банке, открывай свой бизнес.
На психологических семинарах и тренингах пожилых людей обучают методикам совместной комфортной жизни с молодыми членами общества — чтобы избежать пресловутого конфликта отцов и детей, обучают, как достойно жить в одиночестве, потеряв супруга, и многим другим полезным навыкам.
Книжный рынок буквально захлестнула волна литературы на тему, как не состариться напрасно: «Так ли вы молоды, как могли бы быть?», «Преодолевая шестьдесят», «Лучшие стороны старости». Все это создает духовно обогащенную среду, которая просто необходима пожилому человеку для полноценной, содержательной жизни. А такая жизнь, повторю, не только пенсионеров — все общество обогащает.
У нас о таких материях как–то не задумываются. Мол, блажь, да и только. А напрасно... Ведь сегодня уже каждый четвертый житель страны — пенсионер, а через несколько лет треть населения будет людьми «пятого возраста». Что им предложить? «Срок дожития» с грядками на даче, телесериалами да общением в очереди к участковому терапевту? Не маловато ли?..
