31 июля газета «Вашингтон пост» сообщила, что глава Пентагона Р.Гейтс утвердил новую оборонную стратегию США взамен предыдущей, датированной 2005 годом. 23–страничный документ описывает предназначение вооруженных сил Соединенных Штатов в современных условиях. Любопытно, что он был разработан в то время, когда в США вовсю развернулась президентская гонка, а до 4 ноября — дня выборов — осталось всего три месяца. Зачем, спрашивается, потребовалась корректировка оборонной стратегии именно сейчас, если понятно, что новый президент США поставит задачу разработать доктринальные документы, которые учитывали бы его собственные предпочтения? Нет ли в тексте стратегии каких–либо радикальных положений, о которых действительно стоило заявить прямо сегодня?
Ничего экстравагантного там, конечно, не обнаруживается, но кое–какие примечательные идеи все же есть. Это прежде всего постепенный отход от вызвавшей негативную реакцию во всем мире ориентации бывшего шефа Пентагона Д.Рамсфельда и его единомышленников на превентивное использование военной силы. Сейчас упор вроде бы сделан на то, чтобы развивать сотрудничество с другими странами в интересах искоренения самих причин, порождающих политический экстремизм и насилие. Речь идет о целесообразности комбинирования «жесткой» и «мягкой» силы США для противодействия вызовам XXI века. Гейтс, который, напомним, в свое время был директором ЦРУ, а министерство обороны возглавил в 2006 году, выглядит сторонником более взвешенного, комплексного подхода к решению международных проблем, не столь выраженным поборником однобокого военно–силового крена, каким прослыл Рамсфельд. В стратегии сказано, что «самым важным военным компонентом борьбы с экстремистами, исповедующими насилие, является не то, как мы сами сражаемся, а то, насколько успешно мы помогаем нашим партнерам в их собственных усилиях в области самообороны и самоуправления».
Самое интересное, однако, в том, что в документе просматривается акцентирование специфических, нестандартных методов ведения военных действий против террористов и экстремистов при некоторой девальвации обычных крупномасштабных военных операций. И именно этот аспект вызвал возражения со стороны Объединенного комитета начальников штабов (ОКНШ) — высшей военной инстанции в США. С точки зрения ОКНШ, в новой оборонной стратегии чрезмерно выпукло заявлена задача развивать способность вооруженных сил США вести нетрадиционные военные действия в ущерб мероприятиям по подготовке к обычным войнам. И это, дескать, может представлять серьезный долгосрочный риск.
Что ж, логика Гейтса понятна: окончание «холодной войны», прекращение взрывоопасной биполярной военной конфронтации сделали ненужными массовые армии, нацеленные на статичное противостояние по всему фронту с четко обозначенным противником. Сегодня требуются компактные, гибкие, высокомобильные вооруженные силы, в первую очередь призванные противодействовать «асимметричным» угрозам и вызовам, особенно со стороны международного терроризма.
На практике же, однако, многое выглядит иначе. Непомерно раздутая военная машина США отражает все еще доминирующие в милитаризованном мышлении привычки мыслить категориями противоборства, погони за военным превосходством времен «холодной войны». Если, например, в целом в Европе налицо тенденция к сокращению вооруженных сил и военных расходов, то в Соединенных Штатах наблюдается их рост. Так, например, согласно планам Пентагона к 2012 году численность военнослужащих армии (сухопутных войск) и корпуса морской пехоты увеличится на 92 тыс. человек, а число бригадных тактических групп возрастет с 43 до 48. Администрация Буша запросила у конгресса США около 515 млрд. долларов только на текущие расходы Пентагона в 2009 финансовом году, а к этому надо приплюсовать еще примерно 150 млрд. долларов на военные действия в Ираке и Афганистане...
Интересную мысль высказал Эндрю Макк в работе «Почему большие нации проигрывают «малые войны»?». Он заметил, что за неравенством силовых возможностей участников конфликта могут скрываться более важные моменты — «асимметрия» отношения к конкретной войне и «асимметрия» способности добиться мобилизации общества в интересах ее ведения. Это проявляется в том числе в применении «асимметричных» тактик — действий небольших партизанских групп, отрядов инсургентов против регулярной армии. Нередко этим объясняется успех менее слабого, плохо вооруженного и проигрыш более сильного с мощным вооружением. Об этом невольно вспоминаешь, размышляя о причинах многих неудач военных операций США в Афганистане и Ираке.
