В советские годы интеграция национальных литератур была делом государственной важности: национальных, в том числе белорусских поэтов и писателей, постоянно переводили на русский, и не только. И они, в свою очередь, переводили. 1990–е годы перерубили эту нить. И что же теперь? Вопрос актуальный, особенно если учесть, что 2012 год объявлен в Беларуси Годом книги.
«Союз» пригласил к обсуждению темы Любовь Турбину — сотрудника Института мировой литературы РАН, поэта, переводчицу с белорусского, большая часть жизни которой прошла в Беларуси.
— Любовь Николаевна, почему выбрали именно белорусский?
— Во–первых, потому что люблю этот язык. Кроме того, надо заметить, что постоянное использование языка в бюрократической сфере «стирает» поэтический флер со слова, как хватание руками уничтожает пыльцу с крылышек бабочки. Поэтому так трудно переводить поэзию с белорусского на русский.
Во–вторых, быстро поняла: если хочу что–то значить в Беларуси, надо переводить с белорусского.
Я переводила и всеми любимого классика Максима Богдановича, самого яркого белорусского поэта, появившегося на волне национально возрождения Анатоля Сыса, и интеллектуального, глубокого Михася Стрельцова, и многих других. Кстати, Стрельцов — чрезвычайно популярный, известный не только в Беларуси поэт и писатель. Он ушел из жизни четверть века назад. В феврале нынешнего года ему исполнилось бы 75 лет. Как это ни странно, оказалось, ни у кого, кроме меня, нет перевода стихов Михася Стрельцова на русский язык. Меня пригласили, я приехала и увидела много молодых, нет, даже юных белорусских поэтов и прозаиков, уже совершенно мне неизвестных. Вот чье время настало — надо поддерживать молодежь, надо ее протежировать! Но у меня болит душа за тех талантливых и уже не очень молодых поэтов и писателей, расцвет которых пришелся на смутное постперестроечное время: они не «прозвучали» в России так, как они того заслуживали.
— Кто, например?
— Анатолий Сыс, Андрей Федоренко, Борис Петрович (Саченко), Алесь Бадак, Владимир Орлов, Людка Сильнова, Галина Дубенецкая. Смотрите, что получилось: до перестройки печатали признанных белорусских авторитетов — Мележа, Чигринова, Козько, Бородулина...
— Быкова, Адамовича, Алексиевич...
— Правильно. Великолепные все писатели. Потом — разрыв, пустота. А теперь говорят: подавайте молодежь...
Мне было до слез обидно, когда сразу после переезда в Москву я пошла по редакциям с дивными стихами Анатолия Сыса. Мне говорили: «Кому это надо, кому интересно?» А потом случилось горе — Сыс умер, внезапно, в 2005–м, на майские праздники. Настоящая трагедия. И мне ринулись звонить из «Дружбы народов»: «Любовь Николаевна! У вас были переводы Сыса? Несите как можно скорее!» И опубликовали. Только смерть оказалась поводом.
— А изумительная проза Федоренко, Петровича?
— У меня были на руках переводы на русский их последних произведений, пыталась «протолкнуть» в московские журналы. Увы, безрезультатно. Это потеря для русскоязычных читателей.
— Потеря? Но ведь в России немало своих писателей, чем особенным поразили бы белорусы?
— Как сказал поэт Михаил Синельников, Беларусь несет в мир свою неучтенную интонацию, ноту, очень важную именно сейчас... К счастью, журнал «Литературная учеба» собирается напечатать рассказ Андрея Федоренко, после его прочтения станет понятнее особенность белорусского мировосприятия.
Рита Болотская
