В начале 1980–х годов тогда еще молодой историк Лев Козлов опубликовал карту, на которой, по его наблюдениям, название нашего края впервые было вынесено в заголовок. Этот план дословно назывался «Magnus Ducatus Lithuaniae & Russia Alba» («Великое княжество Литовское и Белая Русь»). Его авторство принадлежало Гийому де Боплану — бежавшему в Речь Посполитую гугеноту, некоторое время служившему при польско–литовском дворе. Правда, вскоре за солидарность с православными французского протестанта выслали из католического государства. Не спасло его даже знакомство с Богданом Хмельницким. Де Боплан отправился в Гданьск. Там он напечатал большую карту Украины — ее и по сей день можно увидеть во многих учреждениях, учебных заведениях соседнего государства — и ту самую знаменитую карту Литовской державы с обозначением Белой Руси в околицах Полоцка, по берегам Двины.Неуловимая Alba Russia
Прошли годы, ученые «раскопали», что название «Белая Русь» еще и раньше появлялось в заголовках карт. Но Боплан уже успел прославиться. Должное за свое маленькое открытие получил и Козлов — он сегодня один из признанных знатоков белорусской старины. Лев Романович уже может позволить себе с улыбкой вспоминать, как в годы «застоя» приходилось проталкивать дотоле неизвестную карту.
— Чтобы ее напечатать, надо было преодолеть большие трудности: пройти многие инстанции — от КГБ до Главлита, да еще и в Белгеодезии попросить разрешения. Правда, в КГБ удивились, что с такими мелочами к ним обращаются... Ведь это всего лишь маленькая карта XVII века. В конце концов я получил согласие — и она была опубликована в журнале «Помнiкi гiсторыi i культуры Беларусi».
Название «Белая Русь» (Alba Russia) долго «плавало» по картам, пока прижилось на наших землях. Это почти детективная история, в которой не одно столетие пытаются разобраться историки. По мнению исследователя проблемы Алеся Белого, в Европе Белая Русь сначала появилась по ассоциации с легендарной страной Албанией, которая будто бы находилась между Каспийским морем и Северным океаном.
— Поэтому разные европейские картографы помещали эту страну в разных частях восточноевропейского мира — то на Дону, то в Новгороде. В конце XV века после захвата Новгородской республики Московским княжеством «Белой» стали называть Московскую Русь — преимущественно итальянцы. А сами русские понимали это название по–своему — через значение слова «белый» как «великий», «благородный».
Первым, кто сознательно употребил название «Белая Русь» в отношении нашей страны, был автор «Истории поляков» (Базель, 1555 г.) Марцин Кромер. Описывая земли, захваченные московским великим князем Иваном III, он называл «крепости и укрепления на границе с Русью, которая зовется Белой и находится под властью великого князя литовцев». А Мацей Стрыйковски в «Хронике Польской, Литовской, Жемайтийской и всея Руси» (Кенигсберг, 1582 г.) считал Белой Русью то Новгород, то Восточную Украину, то последнюю вместе с близлежащими собственно белорусскими землями, а то снова Московию!..
— В 1542 году на карте, созданной в Великом княжестве Литовском, Белой Русью именуют Московию, а в конце 70–х годов того же столетия это название распространяется на оккупированную Иваном Грозным часть современной территории Беларуси. В 90–е годы XVI века на западных картах впервые появляется форма названия Bella Russia. Но только в конце 20–х годов XVII столетия Белая Русь встречается в официальных документах Речи Посполитой, к середине 50–х закрепившись за Полоцким воеводством. Форма «Белая Руссия» в отношении северо–восточной Беларуси на русскоязычной карте впервые появилась в 1708 году.
И только в конце XIX — начале ХХ века Белоруссией стали именовать всю нашу страну, хотя еще долго, по старой традиции, Западную Белоруссию воспринимали как часть Литвы.
На рыбалку в XVII век
— По картам интересно прослеживать изменения, происходившие с разными регионами, — говорит Лев Козлов. — Вот, к примеру, на плане XIX века мы видим лишь маленькую точку — это Барановичи: здесь всего четыре дома. Еще нет железной дороги. Рядом Полонка и Новая Мышь — большие поселения. Сейчас этих мест не узнать. А на «Карте бывшей Польши» Войцеха Хшоновского первой половины XIX века Гомель, представьте, обозначен всего лишь как «город–спутник» соседней Белицы!
Первые карты составляли торговцы и путешественники. Но еще польский король и великий князь литовский Стефан Баторий в XVI веке обратил внимание на то, как помогают карты при ведении боевых действий.
Белоруссия была зоной частых войн, и все претендовавшие на нее державы заказывали подробные планы этой территории. Поэтому карты постепенно становились монополией военных. Именно они создавали самые точные описания и чертежи наших земель. На их планах часто можно встретить предупреждающие штампы: «Для служебного пользования», «Секретно» и проч. А подробные карты — самые интересные. С их помощью мы можем узнать, восстановить то, что было 100 — 200 лет назад. Тогда все имело свое название: дороги, болота, леса, ручейки и даже лесные стежки.
— В Польше я не раз видел, как у людей в домах висят карты их родных мест, — делится своими впечатлениями от заграничного опыта Лев Романович. — Мы должны научиться хранить память о тех околицах, где жили наши предки. У нас некоторые не понимают значения старинных планов. Приходит ко мне «новый белорус», смотрит на увеличенную Радзивилловскую карту XVII века и спрашивает: «А где тут на рыбалку сходить?» Зато очень интересуются «чертежами» минувших веков «черные археологи» — на них ведь обозначены давно исчезнувшие объекты, где есть шанс «разжиться» кладом.
Очевидное — невероятное
Многие старые планы дошли до нас потрепанными, изорванными. Что–то хранится в Вильнюсе и Минске, но больше всего — в Польше и вообще на Западе, а также в России. Понятно, что в зарубежные собрания карты попадали не всегда мирным путем. Одной из лучших коллекций карт сегодня владеет краковская Ягеллонская библиотека. Она чудом уцелела в войну.
— Здесь была обнаружена доселе неизвестная панорама Минска, помещенная на немецкой «Новой карте Польши» 1772 г., отражающей результаты первого раздела Речи Посполитой, — рассказывает Алесь Белый. — Ее напечатало известное лейпцигское издательство «Schreibers Erben» («Наследники Шрайбера»). Кроме Минска, на карте были изображены виды Львова, Варшавы и Мальборка. При этом странно, что литовской и польской столиц — Вильны и Кракова — здесь не оказалось. Но самое интересное: вид Минска 1772 года, возможно, в действительности относится еще к XVII веку!
Одним из первых белорусов, кто обратил внимание на эту уникальную гравюру, был Лев Козлов.
— Я сначала пропустил ее, а потом присмотрелся: город с таким же названием есть и в Польше, но река подписана: «Swislocz». Значит, точно наш Минск! Увидев его силуэт с множеством башен храмов, крепкими оборонительными стенами, вы сразу измените свое отношение к прошлому столицы — это был отнюдь не провинциальный, а солидный воеводский центр.
Аутентичных карт сохранилось немного. Знаменитая Радзивилловская карта 1613 года существует в единственном экземпляре и хранится в Швеции. Ее, конечно, не добудешь, и она бесценна. Тираж старых планов достигал максимум 200 экземпляров, причем хорошего качества получалась лишь сотня, — все делалось вручную, матрица быстро изнашивалась. Через пламя истории прошли считанные единицы, ставшие дорогими раритетами.
— Когда мой коллега, коллекционер Владимир Счастный был послом в Великобритании, — продолжает Лев Романович, — я работал в Белорусской библиотеке имени Франциска Скорины в Лондоне. И мы вместе ходили по букинистическим магазинам, аукционам, высматривали «белорусские» карты. На одной из выставок продавалась карта XVI века, времен войны Стефана Батория и Ивана Грозного, работы поляка Вацлава Гродецкого. Стоила она 700 фунтов — это 1.000 долларов, конечно, не по нашим средствам. Мы стали советоваться, но было понятно, что выход один — если только государство приобретет этот раритет. В конце концов карту купили литовцы.
Чтобы подготовить карту к печати, в древности сведения приходилось собирать у послов, путешественников. Если неизвестная земля — то, не углубляясь в дебри, до поры до времени ее оставляли пустым местом или подписывали «terra incognita». На территории Беларуси некоторое время вместо городов рисовали вечнозеленые леса — как примету дикости края. А на карте Вацлава Гродецкого «Polonia» XVI века Минск и Заславль были обозначены, но так и не подписаны. Автор забыл или так и не узнал от информаторов, который из городов Минск, а который Заславль?.. Не было тогда самолетов, приходилось ходить по земле и измерять расстояния вручную. И не просто по трактам да «шляхам» разъезжать, а пробираться через леса и болота...
Кстати
Карты есть и в домашних библиотеках, и в любом краеведческом музее. Но национального картографического собрания не создано в стране до сих пор. В будущей новой Национальной библиотеке оно, видимо, все же появится. Для начала Лев Козлов решил передать туда часть своей коллекции. А чтобы многолетняя собирательская деятельность не пропала даром, он мечтает вместе с коллегами издать «Большой исторический атлас Беларуси». Пока же — все начинается с малого — основал многотомную серию «Беларусь на старинных картах», в которой уже вышла и первая книга — о нашей стране в работах польских картографов.
