«Карьера? Она не на первом месте»

Когда  восходящая  белорусская  звезда  играл  на  скрипке  Страдивари,  возле  него  стоял  охранник

Когда  восходящая  белорусская  звезда  играл  на  скрипке  Страдивари,  возле  него  стоял  охранник

Скрипачу Артему Шишкову вот-вот исполнится 25. Два года назад он закончил Белорусскую государственную академию музыки. Но его имя уже знаменито, профессионалы говорят о нем не иначе, как в превосходной степени: скрипка номер один Беларуси, исполнитель высочайшего уровня, виртуоз, подобного которому в стране еще не было. И главное — в этом нет преувеличения, все вполне заслуженно. С молодым музыкантом, лауреатом международных конкурсов, стипендиатом Специального фонда Президента Республики Беларусь по поддержке талантливой молодежи и Международного благотворительного фонда Владимира Спивакова,  встретилась корреспондент «Р».

— Артем, от обилия громких слов в ваш адрес голова кругом еще не идет? Вы считаете, ваше время успеха уже наступило?

— Разумеется, приятно, когда о тебе хорошо говорят. Но я стараюсь не зазнаваться, чтобы все эти громкие слова не мешали двигаться вперед. То хорошее, что о тебе говорят, нужно постоянно подтверждать. И постоянно работать, чтобы не останавливаться и продолжать творческий рост. Иначе не имеют смысла все эти достижения. А насчет времени успеха, так это смотря что им считать. Наверное, у меня наступил какой-то определенный этап, после которого нужно стремиться еще к чему-то большему.

— Вы довольны тем, как складывается ваша карьера?

— В общем-то, не могу пожаловаться. Преподаю в академии музыки, у меня несколько учеников. Есть возможность играть  во всех залах Беларуси. Ежегодно есть гастроли в Европе — в Польше, Германии, Франции, Бельгии… Пока Америку не освоил, но, думаю, все еще впереди. Вообще, сегодня я не столько думаю о карьере, сколько о качестве своих выступлений, о собственной удовлетворенности результатом и о слушателе, который тоже должен быть удовлетворен тем, что я делаю. Карьера, конечно, не на 17-м месте стоит, но и не на первом. На первом все же творчество.

— Участие в конкурсах вас больше не привлекает?

— Отчего же. Вот и сейчас готовлюсь к двум. В марте — в Берлине, затем в мае — в Бельгии. В Бельгии, кстати, один из самых важных скрипичных конкурсов в мире — имени королевы Елизаветы. Вот жду результатов отборочного тура, там  очень серьезный отбор, надеюсь, что пройду, и тогда займусь подготовкой вплотную.

— Сегодня вы солист Национального концертного оркестра Беларуси, музыканты которого — частые гости в малых городах страны. Как началось это сотрудничество и смущают ли вас выступления на сценах районных домов культуры?

— Михаил Финберг пригласил меня в оркестр почти год назад. Я сразу согласился, потому что считаю, это удача для молодого музыканта — попасть в такой высокопрофессиональный коллектив. А что касается сцены, то мне доводилось играть в совершенно разных местах, на разных площадках и в разных залах, иногда вообще без акустики, но я на это не обращаю внимания. Для меня самое главное —  радость общения со слушателем и с коллегами на сцене. И потом, я не считаю, что музыканту нужно делать различие между, например, столичным слушателем и тем, кто живет в райцентре.

— Присутствуют ли в вашей жизни выдающегося музыканта атрибуты звездности — шикарные машина и квартира, дорогие отдых и шубы для жены?

— Совершенно нет. Мое материальное положение еще не настолько хорошее, чтобы все это себе позволить. Но это и не самоцель. Конечно, я не бедствую, но и живу без шика. Машины у меня нет. Сейчас вот квартиру построил, получил на это внеочередное право как лауреат Специального фонда Президента. И это для меня огромный плюс. Мы с женой оба скрипачи. Живем в однокомнатной квартире с ее мамой. Она композитор, постоянно за роялем. Бывало, соседи милицию грозились вызвать — у нас же музыка постоянно звучит, ведь мне, например, заниматься нужно ежедневно, без выходных и праздников. Так что в плане условий, надеюсь, скоро будет проще.

— А гвоздь в новой квартире забить сможете или бережете руки?

— Конечно, смогу. Другое дело, что я стараюсь не делать каких-то физических работ перед выступлением — на чувствительность рук это все же влияет. Но в другие дни это не проблема — и на даче помогаю, и по хозяйству. Например, всегда перед концертом я сам глажу себе костюм и рубашку, жену не подпускаю. Это уже стало своего рода ритуалом перед выступлением, этот процесс меня успокаивает. Волнуюсь перед каждым выходом на сцену страшно. Так что после новоселья наверняка тоже придется что-то делать своими руками.

— Кто, когда и почему решил, что быть вам скрипачом?

— В пять с половиной лет родители привели меня в минскую музыкальную школу № 2, чтобы  я учился играть на фортепиано. На вступительных экзаменах тогда присутствовал представитель консерватории и мой будущий педагог Эдуард Викторович Кучинский. Прослушав меня, он и предложил идти на скрипку. Это оказалось счастливым совпадением. Ведь родители у меня не музыканты. Хотя у папы хороший слух, он неплохо играет на гитаре. Лет до 12 папа со мной занимался музыкой постоянно, ходил на каждый урок и дома контролировал, бывало, не обходилось и без скандала со слезами. Мама  в детстве училась играть на аккордеоне. Наверное, родители сожалели, что им не удалось продолжить свое музыкальное образование, поэтому и решили учить детей. В музыкальную школу ходил и я, и моя старшая сестра.

— Вы первым из белорусских музыкантов сыграли на скрипке Страдивари. Такое не забывается?

— Нет, конечно. Ведь это огромная радость для музыканта — играть на инструменте такого класса. Я испытывал внутренний трепет даже от того, что прикасался к нему. Ведь скрипке больше 300 лет. Где она звучала, кто на ней играл! Со мной всегда был охранник: в классе, где я занимался, в бронированном «мерседесе» по дороге в филармонию. По лестницам скрипку в открытом виде носить нельзя — только в бронированном футляре. Всего этого требует страховка, все было очень серьезно.

— Сегодня вы играете на той скрипке, которую вам помог когда-то приобрести маэстро Владимир Спиваков?

— Да, это та самая скрипка неизвестного французского мастера, как говорят специалисты, XIX века. Конечно, со Страдивари сравнивать ее не стоит. Хотя инструмент достойный, с благородным тембром. В середине 90-х Владимир Спиваков приезжал в Минск на гастроли и давал мастер-класс в колледже при консерватории, где я учился. Я играл концерт Моцарта, а  Спиваков обратил внимание на мою скрипку и сказал моему педагогу, что в Москве есть неплохой концертный инструмент, который ждет покупателя. Продавали его срочно. И за сравнительно небольшую сумму мне приобрели этот инструмент. Деньги на него собрали слушатели во время моих первых гастролей с Московским камерным оркестром по Швеции. Перед концертом объявляли, что юному скрипачу нужен инструмент, и люди откликались. Мне было тогда 12 лет.

— Говорят, Минкульт ищет деньги, чтобы купить для вас новую дорогую скрипку высокого класса.

— Я не сказал бы, что именно для меня, ведь я не заберу ее и не буду на ней играть один. Скрипка нужна и для талантливых музыкантов, которые еще подрастают. Чтобы они играли на ней на фестивалях, конкурсах. Это абсолютно нормальная практика, существующая во многих странах. Когда за месяц или несколько недель, например, до ответственного выступления  музыканту дают инструмент из специальной коллекции, чтобы он мог проявить все свои лучшие исполнительские качества.

Я не в курсе всех деталей, касающихся сроков приобретения скрипки, но знаю, что определенная сумма уже есть. И что у Эдуарда Вулфсона — директора общества Страдивари в Париже есть несколько прекрасных инструментов для продажи.

— Говоря музыкальным языком, по натуре вы человек минорного или мажорного лада?

— Затрудняюсь оценить себя. Я не пессимист и стараюсь находить во всем больше хорошего, стремлюсь к тому, чтобы радоваться жизни.

Тогда проще жить. Вообще, мне не надо много. Например, я прихожу домой, меня встречает жена, я ее целую. И уже этого мне достаточно, чтобы радостнее смотреть на мир.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter