Одна из них - это "права человека". С опорой чуть ли не на "Декларацию прав человека и гражданина" после Второй мировой войны они демонстративно были объявлены базовой ценностью. Была и Великая хартия вольностей, был и Билль о правах, и все же "впервые понятие "права человека" встречается" именно там. Ничего, что Декларацию обнародовала Великая французская революция со всеми ее "прелестями". Ну, когда можно было убить одного человека за права других граждан. Или гражданина - за права человека, подумаешь, ценность. Где-то трансформировать одни, в чем-то даже подменить другие понятия из нее - подогнать "под себя". И объявить "права человека" своей ценностью, якобы имманентно присущей европейскому - а шире западному - цивилизованному обществу.
Хельсинкское совещание 1975 года зафиксировало взаимные уступки противостоящих лагерей. В обмен на закрепление целостности государств, изложение нерушимости границ и объявление невмешательства во внутренние дела пришлось согласиться с обязательствами по правам человека и основным свободам. И этой "дубинкой" до сих пор есть кому неутомимо пользоваться. А вот про нерушимость и невмешательство, похоже, забыли сразу. К концу прошлого века - уж точно.
Почему - дубинкой? Поскольку права и свободы человека в "правовых государствах" априори существуют и, повторю, являются "базовыми ценностями с незапамятных времен", то это именно - дубинка. Ею можно тыкать в абсолютно любую другую страну, ведь принцип применения удивительно прост: например, когда мы на Западе разгоняем водометами, применяем газы и стреляем резинками - это защита демократического строя. Когда это же делают другие - нарушение прав человека. Вещь непрощаемая и даже необсуждаемая. Вплоть до бомбежки.
Ловушка сработала: с 70-х годов дубинка била методично, и не видно, чтобы собиралась останавливаться. Но случился и "откат" - можно считать это простой механикой, а можно исторической диалектикой. Евросоюз захлебнулся в потоке мигрантов - и стало очевидно, что распространить "права человека" на весь мир (включая, скажем, Северную и вообще Африку или Ближний и Средний Восток) совершенно немыслимо. Не о том мечтал европейский обыватель, чтобы бок о бок с ним жили беженцы с точно такими же, как и у него, правами. Но и говорить об этом нельзя, ибо тогда "права человека" переходят в "права европейского человека", а это уже дурно пахнет.
Исторические корни и сформировавшийся менталитет (что бы каждый из нас под этим ни понимал) не дали нашему обществу, будем говорить лишь о нем, насквозь пропитаться этой не вполне корректной, как показала жизнь, концепцией. Мы по духу все-таки больше общинники, скорее коллективисты, чем эгоистичные индивидуалы. Поэтому права отдельного индивидуума в коллективном белорусском сознании до сих пор не стали приоритетнее, чем права команды, права общины и общества, права своего государства. И это правильно, и это хорошо. И просто для выживания, и для чего-то большего.
Поэтому, формулируя ответы на вопросы, заданные вначале, нашему обществу нужно артикулировать и выход из того капкана. В таком примерно ключе: человек, безусловно, имеет право и права, но народ (род) имеет прав больше. И они в случае конфликта интересов приоритетнее, как-то так. Это сугубо личное мнение. И, если хотите, приглашение к разговору.
Из "прав человека" логически вытекает и еще один вопрос, который правозащитная мысль сделала болезненным. Это вопрос о смертной казни в частности и о человеческой жизни вообще. Напомню, что началось все опять же после войны, когда союзники не стали казнить множество людей, даже ими самими признанных нацистскими преступниками. Потому что хотели использовать их, что называется, до конца - что и было сделано.
То есть де-факто произошло разделение "прав человека" на жизнь, смотря о каком человеке мы говорим. Можно вспомнить, к примеру, норвежского Брейвика, лишившего жизни 77 человек и теперь жалующегося, что ему в трехкомнатной камере не хватает развлечений. Можно просто сравнить количество комментариев во влиятельных мировых СМИ по поводу "погибло 8 американских велосипедистов" или даже "шторм унес жизни 6 европейцев" с "жертвами чумы на Мадагаскаре стало 94 человека" или "в Индии более 1.500.000 жителей потеряли свои дома, около 1.500 человек считаются погибшими". Сразу станет понятно, что есть разница между "правом на жизнь" западного человека и "правом на жизнь" человека вообще.
Кстати говоря, если, будучи на Востоке, вы заговорите с конфуцианцем или буддистом о человеческой жизни как о высшей ценности, вам даже не станут смеяться в лицо. Просто прекратят бесполезный разговор, потому что это именно тот случай: "если надо объяснять, то не надо объяснять". Есть в их мировосприятии ценности выше человеческой жизни. Есть. И наш народ, наше общество на уровне "коллективного бессознательного" это тоже, думаю, понимает. Может быть, даже лучше, чем кто-либо другой.
А вот как "интуитивно ясное" многим перенести на бумагу и сделать "понятным всем" - это вопрос будущего. Вот только - не к будущим философам ли?
mukovoz@sb.by
