Вот уже второй год наш фитнес-клуб собирает подарки для ветеранов Великой Отечественной. Сладости, бакалею и сувениры наши девчонки-тренеры относят 9 мая в квартиры, где по разным причинам одиноко живется солдатам и медсестрам той войны. Девчонки для них и спляшут, и совет дадут, как боли в спине и суставах уменьшить. А потом споют вместе с разомлевшими от горячего чая и такого внимания дедулями и бабулями. Нашим тренерам нет и двадцати пяти, но они хорошо знают не только о том, как укреплять мышцы посетительниц женского клуба. В их табели о нравственности точно есть графа “бережное отношение к тем, кто подарил нам День Победы”. Я радуюсь такой их жизненной позиции, как радовался бы мой отец, “пропахавший” в пехоте всю войну и очень трепетно и ревностно относившийся к памяти о ней.
“Простите пехоте, что так неразумна бывает она: всегда мы уходим, когда над землею бушует весна...” Эту любимую папину “Песенку о пехоте” Булата Окуджавы теперь 9 мая я пою одна. Почти 20 лет я ношу ему весенние цветы в вечный дом — на Северное кладбище. Таки догнала отца через пятьдесят лет бандеровская пуля, выпущенная в 45-м, уже после Победы, под
Львовом. Нынешней весной моему отцу исполнилось бы 95. А на фронт он ушел 22-летним, прямо из полевого лагеря Астраханского военного училища. Наши семейные посиделки 9 мая всегда заканчивались рассказами о войне, дороги которой бойцы батальона капитана Пересыпкина месили своими кирзачами и после 9 мая — в Чешском котле погибло и упокоилось на Олшанском кладбище в Праге немало папиных однополчан. А он выжил, и фото есть выживших друзей-товарищей: пропыленные, всклокоченные, в грязных гимнастерках и сапогах, обнимаются и смеются. И эту радость жизни они сохранят потом на долгие трудные годы, когда, простите за пафос, страну поднимали, детей растили, нас, то есть... Я таким отца и помню: вечно мурлычащим какую-то мелодию, бодрым и неунывающим. Я научилась у него оптимизму и ненависти к фашизму. Я всегда была папиной, капитанской дочкой.
Выжил и начфин папиного батальона дядя Миша Лебеденко. Высоченный и крепкий еще мужик, он приезжал в Беларусь увидеться с фронтовым другом. Встал у калитки, взял под козырек: “Товарищ капитан, разрешите доложить...” А потом мы ездили в поселок под Донецком, где жила вся большая шахтерская родня бывшего начфина и с сыном которого с гордым именем Лев меня хотели поженить. Но мечте наших славных отцов не суждено было сбыться: и у Левки, и у меня уже были свои “любови”. Породниться не удалось, но память породнили: не сомневаюсь, что внуки и правнуки дяди Миши так же, как внуки и правнуки моего отца, считают 9 мая главным праздником. И своей страны, и своей семьи. И теперь уже я, оставшись старшей в нашей семье, ревностно слежу за тем, чтобы хранилась память о дедушке-фронтовике: в альбомах, коробочках с наградами, его любимых книгах о Великой Отечественной войне.
А тут на одном из интернет-форумов, где обсуждалось сообщение о том, что болезни и раны ежегодно забирают несколько тысяч ветеранов войны, под репликой о том, что нам надо их беречь, прочитала циничное: “А для чего их беречь?” Чтобы людьми оставаться, сказала я в виртуальное пространство.
А вы объяснили своим детям и внукам, почему надо почитать стариков и ветеранов войны?
Встречаемся по субботам.
Поговорим!
E-mail: lidiya.peresypkina@mail.ru
