У меня есть несколько любимых женщин, которыми восхищаюсь, много о них знаю и беру пример, — это Коко Шанель, Марлен Дитрих и Наталия Кончаловская... С последней я могла познакомиться! Мой приятель, близкий друг семьи Михалковых, композитор Эдуард Артемьев предлагал мне съездить в Николину Гору, где последние десятилетия своей жизни почти безвыездно провела мама знаменитых кинематографистов Андрона Кончаловского и Никиты Михалкова. А я, глупая, спешила в Минск.
Сыновья с детства понимали, что их мама — выдающаяся личность, и учились трудиться, как она. Наталия Петровна была бодра и хорошо себя чувствовала до 85 лет. И за один год очень сдала, стала сильно болеть и умерла... Так, кстати, когда-то нагадала ей цыганка.
Казалось, эта женщина умеет делать все: печь хлеб, чинить обувь, сажать и пересаживать цветы, мастерить абажуры, строчить постельное белье, украшая его семейными монограммами. А какие у нее получались пироги (в них было много начинки и мало теста) и как она умела накрывать столы! Дом Михалковых всегда славился своим гостеприимством.
Каждый день хозяйка дома в Николиной Горе ходила на многочасовые прогулки в лес, что было необходимо для ее больных ног и позвоночника. А возвращаясь оттуда, всегда несла какую–то железку (на ней удобно прибивать набойки к ботинкам «малышни») или фиалки, почти «пармские». И сегодня сад этой семьи благоухает запахом сирени, которую высадила Наталия Петровна, внучка и дочь великих живописцев — Василия Сурикова и Павла Кончаловского. От деда она унаследовала мощный сибирский характер, темперамент, от отца — умение и любовь трудиться и... страсть к сирени.
Дети и внуки никогда не видели мать и бабушку (в семье ее звали Татой) праздной, ничего не делающей. При этом она всегда была «прибранной», к лицу одетой и обязательно с маникюром. Наталия Петровна шила, или вязала, или стряпала, или настаивала знаменитую водку «Кончаловку», или печатала. Уже в 6 утра из ее комнаты раздавался характерный стук пишущей машинки. А ложилась спать очень поздно. И при этом всегда была в добром настроении. Главной заповедью ее жизни была фраза: «Важно не что, важно с кем...» Известна история: старший сын Андрон попросил у матери на съемки фильма «Дворянское гнездо» фамильные драгоценности. Глупость, конечно, — кто разберет в кино, бриллиантовые это серьги, старинные подвески или бижутерия, но Наталия Петровна отказать сыну не могла. В киноэкспедиции украшения пропали. Когда Андрон Сергеевич отважился признаться в этом матери, ее ответ был потрясающий: «Знаешь... ничего нет страшного... Надо же как–то платить за счастье в жизни. Я здорова (ей было тогда 65), у меня здоровые дети... Чем–то за это можно пожертвовать...»
Сняв в Голливуде фильм и разбогатев, сын положил на счет матери довольно большую сумму. И очень расстроился, узнав, что Наталия Петровна все эти деньги отдала старшей дочери Кате, жене отнюдь не бедного писателя Юлиана Семенова.
Наталия Петровна была известным литератором, сочиняла повести, оперные либретто, много переводила с французского. Благодаря ей Страна Советов узнала песни Эдит Пиаф.
В доме в Николиной Горе подолгу гостили друзья ее сыновей: А.Тарковский, В.Овчинников, А.Адабашьян. Но больше всех Наталия Петровна любила Эдуарда Артемьева, невероятно талантливого композитора, написавшего музыку почти для всех фильмов Тарковского, Кончаловского и Михалкова. Песня, сочиненная им на стихи Кончаловской к фильму «Раба любви», просто гениальная...
Высокая, статная, с карими лукавыми глазами, в молодости Наталия Петровна вообще была красавицей. Ее с удовольствием писали на своих картинах дед и отец, в нее постоянно влюблялись мужчины. Поэт Павел Васильев, чтобы вымолить прощение любимой, однажды сутки стоял перед домом Наталии Петровны на коленях (похожий эпизод А.Кончаловский включил в «Сибириаду»). А в юности Наталия без разрешения родителей убежала в Америку... Замуж она неожиданно для всех вышла за начинающего поэта младше себя на 10 лет, будущего знаменитого баснописца и автора Гимна СССР и России Сергея Михалкова. И сына Никиту родила, когда ей было уже 42 года.
...А на прощание — шутка. Однажды, когда Наталия Петровна успела сочинить только первую стихотворную строчку: «Села муха на варенье...» — к пишущей машинке подошел муж и закончил: «Вот и все стихотворенье»...
