Как сумели, так и сняли...

Канал «Россия» показал свою версию романа Александра Беляева «Человек–амфибия»

Лучше всех в новом телефильме «сыграли» чувствительная кинопленка фирмы «Кодак» и чувственная музыка Алены Свиридовой. Но об этом чуть позже.

Легендарный фильм Геннадия Казанского и Владимира Чеботарева занял первое место в советском прокате в 1962 году. Его посмотрели 65,5 миллиона зрителей. Вообразите себе бокс–офис этого проекта. Впрочем, в ту пору кинематографисты пользовались совсем другими терминами. Они и представить себе не могли, что через сорок с лишним лет организаторы телепроизводства назовут себя продюсерами и станут активно вмешиваться в сферу искусства, используя форму многосерийного телевизионного фильма. А режиссер–постановщик Александр Атанесян (снявший боевик «24 часа»), в свою очередь, не предполагал, чем закончится для него участие в съемках сериала «Человек–амфибия». А именно тем, что он попросил убрать свое имя из титров. Я бы на его месте поступила точно так же. Несмотря на то, кто виноват: сам ли Атанесян «наснимал всякую ерунду», как говорят на канале «Россия», или картину безнадежно испортил продюсер Валерий Тодоровский, когда, отстранив режиссера, лично уселся за монтаж и озвучивание. В результате недоразумения, подробности которого, скорее всего, никогда не станут известными, в эфир вышла полная «нескладушка». Жаль. Судя по всему, проект задумывался дорогой и красивый. Часть съемок проходила на Кубе. Часть в Крыму. Художник–постановщик даже не пытался скрыть Воронцовский дворец, сошедший в сериале за дом отца Ихтиандра, доктора Сальватора. «Фактура» у дворца действительно очень богатая, его строил сам Растрелли. Но узнавать фасады «визитной карточки» Алупки посреди художественного фильма было как–то дико. Особенно памятуя о «Собаке на сене».

Но бог с ними, с камнями и пальмами. Гораздо нелепее выглядели в фильме некоторые люди. К примеру, Гуттиере. Неизвестная актриса Юлия Самойленко, безусловно, девушка красивая. Но зачем она поет голосом Алены Свиридовой? И что делает в сериале бывшая продюсер (или кто–то там по этой части) Земфиры Рамазановой Анастасия Калманович? Неужели неуклюжий эпизод, который Настя сыграла «В движении», смог кого–то убедить в том, что она актриса? А ее персонаж в «Человеке–амфибии»? Благодаря расхождению во взглядах на искусство режиссера и продюсера, циничная журналистка в течение двух минут превращается в отзывчивого, высоконравственного человека. Это даже более экзотично, чем человек с акульими жабрами. А как быстро «перевоспитался» папа Гуттиере! Как отчаянно бросился он выручать Ихтиандра. А ведь только что с ненавистью обзывал его голодранцем. Из–за монтажной спешки мы так и не узнали, внял ли старый моряк чувствам дочери или это очередной хитрый план — заставить будущего зятя поднимать сокровища со дна морского. А этот чудесный монолог между Ихтиандром и доктором Сальватором:

— Отец, женщины всегда лгут?

— Часто.

— А зачем?

— Потому что они женщины.

Просто половые шовинисты какие–то! А я еще удивлялась, почему мне не жалко было, когда Зурито неожиданно укокошил доктора Сальватора. Хотя, по–моему, сам Зурито сильно удивился содеянному. За секунду до выстрела он еще ценил будущего тестя как невиданную возможность обогащения. Ведь Сальватор мог бы «наделать» для Зурито хоть миллион таких полезных Ихтиандров. Кого действительно было жалко, так это Саида Дашук–Нигматуллина (вернее, все–таки его Ихтиандра). Его, бедного, и девушка обидела, и злой богач изнуряет беспрерывным нырянием за золотом. И обзывается при этом совсем некультурно — человеком–жабой. Я даже всплакнула от сострадания. Но уж когда Гуттиере стала поп–звездой, а Настя Калманович провозгласила: «Он будет дышать!», я поняла, что плакала от досады. Это ж надо сильно постараться, чтобы, истратив столько денег, испортить бессмертное творение Александра Беляева! Но худа без добра не бывает. Гуттиере и Ихтиандр навсегда для нас останутся с лицами прекрасных артистов Вертинской и Коренева. Да и как раскрылся талант композитора Свиридовой...

Пишите на Anna@sb.by. И до следующей субботы.