В НИИ онкологии и медицинской радиологии освоили новый метод лечения меланомы глаза - органосохранную операцию с применением короткофокусной лучевой радиотерапии. Факт успешного ее внедрения в практику белорусской онкоофтальмологии трудно переоценить. Еще недавно меланому глаза считали редчайшей формой рака, которая возникает лишь у одного человека из тысячи и составляет не более 5процентов всех меланом. А сегодня врачи констатируют печальную тенденцию: число больных со злокачественными опухолями сосудистой оболочки глаза растет во всем мире... По словам врача-онкоофтальмолога Ларисы Науменко, опухоль сосудистого тракта достаточно трудно диагностировать на ранней стадии - она растет с периферии глазного яблока, и часто больные обращаются за помощью, когда новообразование достигает уже солидных размеров и проблемы со зрением становятся очевидными. До недавнего времени белорусские онкологи могли предложить лишь радикальное решение - энуклеацию: глаз удаляли, ставили протез. Поэтому большинство пациентов старались через комиссию Минздрава направить в Московский центр им. Гельмгольца, практикующий органосохранное лечение. На оформление документов уходило полтора-два месяца, за это время опухоль порой разрасталась так, что российские медики только разводили руками: "Лечить поздно - глаз можно только удалить". Лечение за границей, сами понимаете, по карману далеко не всем. Теперь выход найден, а значит, есть шанс взять ситуацию под контроль. В отделении общей онкологии и пластической хирургии НИИ онкологии и медицинской радиологии Лариса Науменко провела за неполный год уже 22 операции. Для государства это значительная экономия валютных средств, для пациентов - реальная возможность бороться с недугом, максимально сохраняя качество жизни.
Суть лечения - в локальной лучевой терапии. Хирург под наркозом локализует опухоль и подшивает бета-офтальмоаппликатор с изотопом рутения-106, воздействующим на ее ткань. Компьютер рассчитывает, сколько должна проработать такая лучевая мини-установка в каждом конкретном случае. Как правило, речь идет о десятках часов, но в конечном итоге все определяет размер новообразования. Особенно эффективен этот метод при небольших опухолях, которые постепенно начинают рассасываться, при больших же радиоактивный источник может подшиваться дважды с определенным временным интервалом.
Как замечает Лариса Владимировна, пациентов убеждать в преимуществах нового метода не приходится. Ведь одно дело - не слишком эстетичный стеклянный протез, с которым к тому же немало возни, другое - возможность сохранить глаз и зрение. В первом случае пациента ждет пожизненная инвалидность, во втором - группа дается пока есть опухоль, а затем человек вполне может вернуться к своей работе, не чувствуя себя ущербным. В практике Ларисы Науменко был случай, когда она сама посоветовала больному согласиться на удаление глаза, но тот наотрез отказался от энуклеации, дав расписку: "Не хочу быть калекой, давайте пробовать до последнего". Как показывает опыт, у таких упрямых, не сдающихся болезни пациентов действительно все порой складывается гораздо удачнее, чем у тех, кто раньше времени опустил руки...
Чтобы наладить органосохранное лечение в Беларуси, потребовалось немало усилий. Но благодаря настойчивости администрации института - его директора, доктора медицинских наук, профессора Иосифа Залуцкого, главного радиолога Минздрава Галины Муравской и заведующего отделением лучевой диагностики Бориса Шитикова - удалось преодолеть все препятствия и наладить связи со знаменитым Обнинским физико-энергетическим институтом, занимающим место в первой пятерке среди российских производителей стабильных и радиоактивных изотопов. Надо сказать, эта отрасль едва ли не самая малоизвестная в экономике Российской Федерации, хотя экспорт изотопов ежегодно приносит ей около 35 млн. долларов. А если удастся перейти к выпуску специфических медицинских препаратов на их основе, через 10 лет эта цифра может увеличиться на порядок. Чтобы заполучить обнинские аппликаторы, руководству НИИ онкологии и медицинской радиологии понадобился почти год: как-никак, а на территорию ввозились пусть микроскопические, но радиоактивные источники. Зато теперь в институте есть запас бета-офтальмоаппликаторов. А значит, у людей со страшным диагнозом есть надежда.
