Заурядная с виду посудина из серебристого металла, похожего на банальный алюминий, ничем не выдает своего неординарного происхождения и назначения: то ли заготовка для самовара, то ли некая лампа Аладдина. Но внешность бывает обманчивой. Создание этого уникального изделия, вобравшего в себя множество новейших технологий, стало одним из главных достижений ушедшего года для нашей науки и позволило ей встать в один ряд с ведущими мировыми исследовательскими центрами. Такие вещи умеют делать только в Германии, США, Японии и Италии. А теперь еще и в нашей стране.
Но раскроем интригу. В руках заместителя директора по научной работе Национального центра физики частиц и высоких энергий БГУ Михаила Батурицкого (на снимке) главная деталь сверхпроводящего ниобиевого резонатора для ускорителей электронов и позитронов — камера, в которой усиливается электромагнитная волна, ускоряющая заряженные частицы. Такие резонаторы — сердце ускорительных секций Международного линейного коллайдера. Он придет на смену Большому адронному коллайдеру, прославившемуся открытием новой элементарной частицы — бозона Хиггса. В цепочке таких металлических камер из сверхчистого металла электронные пучки должны разгоняться до околосветовых скоростей и сталкиваться между собой. В итоге будут регистрироваться не единичные бозоны Хиггса, как в кольцевом коллайдере, а целая россыпь таких частиц, опознать которые и тщательно изучить их свойства будет проще. Цель опытов — поиск ответа на фундаментальные вопросы: как возникла Вселенная, как она развивается, что ее ждет, из каких частиц состоит темная материя и что такое темная энергия, есть ли дополнительные измерения пространства и какова природа гравитации?
Строительство очередного циклопического сооружения начнется через несколько лет в Японии, но уже сегодня некоторые системы будущего ускорителя создаются в материале. Часть заказа, как рассчитывают ученые, получит и наша страна, которую позвали в проект, учитывая ее вклад в успех Большого адронного коллайдера и наличие высокого научного и производственного потенциала, необходимого для создания ниобиевых резонаторов.
Не буду называть цифры, которые отражают уникальные характеристики резонатора, так как они производят впечатление только на специалистов, но, поверьте, сделать такую «игрушку», способную работать без погрешностей, очень непросто.
Дело в том, что особо чистый ниобий — материал чрезвычайно трудный для обработки, а потому требующий неординарных технологий резки, штамповки, сварки, полирования.
Но наши ученые добились нужного результата, причем с первого раза.
— Безусловно, это не только престиж, не только возможность заработать на международных заказах, но и новые перспективы для развития сотрудничества в самых передовых направлениях физики, — замечает Михаил Батурицкий. — Работая в лучших командах, наши ученые получат доступ к новейшим технологиям эксперимента, смогут поднять авторитет научного труда и привлечь к исследованиям талантливую молодежь. Что же касается цели этой увлекательной работы, то она не только в поиске разгадок тайн мироздания, но и в земных интересах. Например, научные наработки в области ускорительной техники обязательно будут использоваться в энергетике. Это вопрос безопасности атомных электростанций. У чернобыльского реактора вероятность взрыва была всего лишь один на миллион. Но эта ничтожная вероятность по трагическому стечению обстоятельств реализовалась. Однако такое развитие событий можно исключить полностью, если построить подкритический реактор, то есть такой, который не будет обладать критической массой ядерного топлива, достаточной для взрыва. С помощью ускорителя туда можно будет запускать пучки протонов, которые будут поддерживать ядерную реакцию. Но стоит только ускоритель выключить, как процесс моментально прекратится. Такой ускоритель может быть компактным и дешевым, что даст возможность даже снизить себестоимость электроэнергии. Есть и другие применения, и над ними мы уже начинаем работать.
