На выставке литографий Германа Штрука, которая проходит сейчас в Национальном художественном музее, я с изумлением увидела набросок, изображающий пустой постамент с надписью «Пушкин».
Герман Штрук. Постамент утраченного памятника Пушкину в Вильне. 1916. Бумага, литография
Оказалось, на этом постаменте из черного мрамора, изготовленном финской фирмой «Коссъ и Дюръ», в первые годы XX века возвышался бюст Пушкину, отлитый в Петербурге на заводе Берда по эскизам белоруса Василия Грязнова. Этнограф, живописец и скульптор Василий Васильевич Грязнов служил в ту пору учителем рисования в виленской женской гимназии, но его хорошо знали в белорусских кругах. Именно он, осматривая в 1864 году православную церковь в Турове, как бы случайно выгреб из ящика с углем Туровское Евангелие. И он же оставил после себя лучшую акварель с изображением Лидского замка.
Василий Грязнов. Лидский замок. 1874. Фото из Википедии
Первый в Вильне памятник поэту был воздвигнут, по всей видимости, на личные средства младшего сына поэта, статского советника подполковника Григория Александровича Пушкина и его жены Варвары Алексеевны. Но место для него было выбрано престижное – скверик у подножья горы Гедимина, рядом с кафедральным собором.
Памятник Пушкину в Вильне
Сын Пушкина с женой до 1899 года спокойно проживали в Михайловском. Но в юбилейный пушкинский год царское правительство постановило создать там музей, и Григорию Александровичу ненавязчиво предложили продать отцовское имение Императорской Академии наук.
В итоге Пушкины поселились в имении Маркутье (ныне Маркучяй, улица Субачяус, 124) в предместье Вильны, которое Варвара Алексеевна получила в приданое еще при первом своем замужестве. Сейчас здесь располагается Литературный музей А.С. Пушкина.
В Маркутье Пушкины перевезли многие реликвии, связанные с именем поэта. Увы и ах – осенью 1939 года, когда в Вильнюс вошли советские войска, некий П.Шмаков вывез их в неизвестном направлении, оставив изумленному душеприказчику Владимиру Леонидовичу Назимову жалкую писульку, по которой впоследствии невозможно было даже установить его личность.
Варвара Алексеевна и Григорий Александрович Пушкины. Архивное фото
Любопытно, кстати, не тот ли это Владимир Леонидович Назимов, который был автором проекта по укреплению холма и благоустройству площадки некрополя Ганнибалов-Пушкиных в Святогорском монастыре? После революции его следы теряются – по крайней мере, в российских источниках. Возможно, он нашел приют в Маркутье и здесь же был похоронен в 1941 году.
Так или иначе, но реликвии бесследно исчезли.
И точно такая же история приключилась с бюстом Пушкина работы Грязнова. В 1915 году, в канун взятия немцами Вильны, бронзовый бюст был снят с постамента и увезен вглубь России. Дальнейшая его судьба неизвестна до сих пор.
В 1922 году опустевший постамент перенесли в сквер у собора Святой Екатерины и водрузили на него бюст Станислава Монюшко работы виленского белоруса Болеслава Балзукевича. Его отец, талантливейший резчик по дереву, создал уникальное распятие в Лынтупах. Балзукевич украсил лиру на постаменте лавровым венком, так что не сразу и догадаешься, что постамент тот же самый.
Памятник Монюшко в Вильнюсе. Фото: rutraveller.ru
Итак, эскиз Штрука развернулся в целую историю, в которой полно белых пятен и неразгаданных тайн. Почти все ее нити удивительным образом ведут в Беларусь. А значит, пора вспомнить и Грязнова, и Балзукевичей, и многих других позабытых творцов, оставивших свой след и в нашей, и в соседних культурах.
