Уже несколько лет Арктика и проблемы ее освоения находятся в центре внимания как в России, так и во многих других странах, в том числе и находящихся очень далеко от этого региона планеты
В предыдущем номере «СВ» было рассказано, что военная деятельность в Арктике не нужна в качестве самоцели. Первична в данном случае экономика.
В частности, у России не хватает современных технологий бурения на арктическом шельфе. Запад их предоставлять Москве не собирается, причем это никак не связано с украинскими событиями, он не поставлял их и тогда, когда его отношения с Россией казались почти идиллическими. Это, кстати, очередное подтверждение бессмысленности разговора российских западников о том, что «только с Запада мы можем получить инновационные технологии». Никогда и ниоткуда Россия их не получит.
При этом сама по себе необходимость такого бурения вызывает все большие сомнения: известные сегодня запасы арктического шельфа добавят России всего 2–4% нефти и газа (остальное – фантазии, а не реально разведанные ресурсы) при отрицательной рентабельности большинства проектов. Примером является Штокмановское месторождение. Оно разрабатывалось почти четверть века, в него были вложены огромные деньги, а теперь оно заморожено из-за отсутствия рынков сбыта. А в случае любого разлива нефти из-за несовершенства технологий мы получим огромный ущерб из-за гибели биоресурсов. Этот ущерб заведомо перекроет любую прибыль от продажи нефти и газа, даже если таковая вообще когда-то будет.
Что касается Севморпути, то его грузооборот должен быть повышен в разы, чтобы выйти на самоокупаемость. Но и в этом случае не нужно иллюзий, альтернативой пути через Суэцкий канал он стать не сможет. Больше 10% грузов у южных маршрутов нам забрать не удастся ни при каких обстоятельствах.
Другое дело, что развивать СМП Россия должна для самих себя, для освоения собственных арктических территорий. Больше половины российской Арктики приходится на Восточную Сибирь и Дальний Восток. И здесь от СМП нет никаких наземных меридиональных коммуникаций на юг, кроме рек, которые по полгода покрыты льдом. Кроме того, в этой части Арктики сталкиваются проблемы географического районирования и административного деления. Если в европейской части страны и в Западной Сибири к Арктике относятся целые субъекты Федерации (например, Мурманская область, Ненецкий и Ямало-Ненецкий автономные округа), то в двух самых больших по территории регионах РФ (Красноярском крае и Якутии, суммарно это треть площади страны) Арктикой в географическом смысле являются только их северные части, то есть набор муниципальных образований. Подобная коллизия очень сильно затрудняет проведение общей политики в Арктике.
Самое же главное в том, что, по мнению большинства климатологов, ледовый покров в Арктике вновь стал расти. Скорее всего, ее таяние в предыдущие годы обуславливалось не «глобальным потеплением», а носило природный, циклический характер. Теперь потепление вновь сменится похолоданием. И тогда экономическая и военная деятельность могут вновь оказаться невозможными.
И еще одно обстоятельство, даже более серьезное, чем климат, впрочем, связанное с ним напрямую. Российская Арктика продолжает стремительно пустеть. Причем это относится не только к сибирско-дальневосточной Арктике с ее вышеупомянутыми транспортными проблемами, но и к относительно обжитой европейской Арктике, куда даже можно приехать на поезде (и на нем же оттуда уехать). Крупнейшим по населению городом Арктики является уже не Мурманск, а американский Анкоридж. Население российских северных городов быстро сокращается и столь же быстро стареет. Экономически активная часть населения при малейшей возможности переезжает в более теплую и комфортную юго-западную часть России.
