На сторону ущемленного в правах хозяйства пасечника из петриковского поселка Михаила Булыги стал закон и «Белорусская нива»...
90 ПРОЦЕНТОВ белорусского меда производится на частных пасеках. Сладка ли жизнь пчеловода, стремящегося не только пополнить свой кошелек, но и поставляющего на отечественный рынок ценный продукт? С какими проблемами сталкиваются трудолюбивые пасечники, живущие в глубинке? Что мешает им активнее теснить с отечественного рынка импортный, зачастую фальсифицированный, мед? Ответы на эти и многие другие вопросы пришлось искать, вникнув в одну примечательную историю из конверта. Автор письма в «БН», пчеловод-любитель из полесского поселка Копаткевичи Петриковского района, Михаил БУЛЫГА позвал меня в… суд. Что ж за дело привело туда же и представителей местного КСУПа «Копаткевичи»? Почему спор хозяйствующих субъектов интересен, показателен не только для его непосредственных участников? Попробуем разобраться…
«Пчеловодство стало целью и смыслом жизни…»
«Хочу рассказать про свою обиду, — написал в «БН» Михаил Булыга, пенсионер, инвалид II группы, пчеловод с многолетним стажем. — Более тридцати годков занимался пчеловодством — имел свою небольшую пасеку. Она для меня всегда была целью, смыслом жизни. Но вот 4—5 мая 2012 года КСУП «Копаткевичи» без предупреждения обработало рапс, который уже был в цвету, препаратом Децис-Профи. Моя летная пчела в те дни была на рапсе, и, естественно, погибла. Пасека ведь находилась всего в двадцати метрах от 55-гектарного рапсового поля, принадлежавшего КСУПу…»
И это лишь «завязка» истории, начало долгих препирательств, случившихся потом между хозяйством и частным пасечником. Вы скажете: а ведь есть же порядок рассмотрения подобных ситуаций. Неужто пчеловод не знал, как действовать, если уж произошло такое ЧП? Ведь первым делом нужно вызвать комиссию из района, которая зафиксирует и сам факт потравы пасеки, и гибель пчел.
Булыга так и сделал, однако… Фактически комиссии пришлось дважды обследовать пасеку в Копаткевичах, принадлежащую Михаилу Григорьевичу. В начале мая, по горячим следам, члены комиссии, осмотрев объект, согласились с Булыгой: да, пчела отравлена.
«Но акт в моем присутствии не составили, сказали, что поедут, найдут главного агронома КСУПа, и уже тогда, в присутствии специалиста, составят и, надо полагать, оставят мне копию акта на руки, — поясняет в своем письме в «БН» Михаил Булыга. — Увы, в тот день никакого акта я так и не дождался — комиссия уехала… И только на следующий день, после моих настойчивых телефонных звонков, прислали по факсу акт. Удивительно, но сразу же не были взяты пробы. Уже потом я предположил — не для того ли, чтобы не было доказательств самого факта отравления?»
Видя, что ситуацию, по его мнению, пытаются спустить на тормозах, Булыга принялся обращаться-стучаться в инстанции. От районного прокурора, райсельхозпрода до специалистов Госконтроля. Наконец, дошел до заместителя Премьер-министра Республики Беларусь Михаила Русого. Михаил Иванович посоветовал судиться с хозяйством. Но перед этим пчеловоду удалось добиться повторного приезда комиссии, направленной Петриковским райсельхозпродом. 29 мая, уже в присутствии представителя КСУПа, составили еще один акт. Согласно этому документу, «медосбор-2012 с пасеки Булыги потерян, а летная пчела, вероятно, погибла в поле».
«Второй акт я подписал, так как на тот момент не было сил больше спорить, — подытожил промежуточную ситуацию сам Булыга. — Затем, поднакопив силенок, решился бороться дальше. Прошло четыре судебных заседания, в ходе которых выяснилось много любопытных деталей. Например, журнал учета и расхода ядохимикатов КСУП представил лишь на четвертое заседание. Хотя должен был показать комиссии если не в первый ее приезд, так во второй уж точно! Обидно было слышать намеки противоположной стороны: якобы я сам себе пчел потравил?! Зачем мне это нужно? Мы с женой жили честно, трудились на этой земле, вырастили четверых детей. И теперь живем своим скромным трудом, больших денег не имеем — пчелы и нам в радость были, и людям на пользу…
Может, «Белорусская нива» поможет разобраться, что и как в этой истории получилось? И должно ли хозяйство, потравившее пчел, все-таки компенсировать мне фактически потерю не только медосбора прошлого года, но и пасеки как таковой? Ведь потравленные основательно семьи обычно плохо переносят суровые условия зимовки…»
«Зачем мне все эти мытарства?»
С помощью Гомельского областного общественного объединения «Златомёд», куда Булыга обратился за помощью, был рассчитан размер экономического ущерба. Отстаивая свою правоту в районном суде — а всего было пять заседаний по этому делу, — Михаил Григорьевич рассчитывал получить от КСУПа «Копаткевичи» за потравленную пасеку 39 миллионов рублей. Именно такой суммы должно хватить… Но для чего?
— Вас интересует, зачем мне все эти судебные мытарства? — переспросил при встрече Михаил Булыга. — И нельзя ли было как-то полюбовно все уладить, например, договориться о компенсации с хозяйством? Такие попытки с противоположной стороны делались, не буду скрывать. Но речь шла о натуроплате, и всего лишь на сумму до десяти миллионов рублей. Но почему я должен молчаливо снести потерю пасеки, довольствоваться небольшой компенсацией? Я ведь не собирался перед тем, как случилась потрава в мае прошлого года, бросать пчеловодство! Можно сказать, оно меня еще и держит на этом свете, не дает перед болезнями да возрастом капитулировать… А, согласившись взять натуроплату, мало что пасеку не сильно восстановлю, так еще и принципами своими поступлюсь!
О какой принципиальности ведет речь собеседник? К сожалению, беда, приключившаяся с пасекой Булыги, — вовсе не из ряда вон выходящий факт. То, что в Беларуси небольшие пчеловодческие промыслы частников то и дело «травятся» — далеко не новость. Не первый год крупные сельхозпредприятия, обрабатывая сильно- действующими ядохимикатами поля рапса, например, не учитывают интересов соседей-пчеловодов. Несмотря на существующие правила, не оповещают вовремя, как положено, а о иных случаях нарушают технологию внесения…
— А вот мое обращение в суд — наверняка случай редкий, даже в масштабах республики, — рассуждает Булыга. — Если хотите, в том и состоит принципиальность, потому и стремлюсь довести начатое до конца. Ведь коллеги-пасечники в большинстве своем в подобных ситуациях не идут в суды, потому что опасаются прогневить вконец председателей, директоров местных хозяйств. А с ними же, по соседству, надо как-то дальше сосуществовать? Между прочим, у нас, в Петриковском районе, один пчеловод, лишившись пасеки из-за схожей потравы, просто не смог пережить несправедливость! Видел, как медленно умирает пасека, и сам угас потихоньку…
— А вы не побоялись схлестнуться принципами в суде с КСУПом «Копаткевичи»? — интересуюсь у настырного пчеловода.
— Считаю, раз есть право, возможность отстоять свое, нужно им пользоваться! — ответил собеседник. — Если выиграю суд, на моем примере многие пчеловоды научатся бороться за свое дело, насколько хватит сил…
Пятое заседание — будет ли последним?
До потравы у Булыги было 17 пчелосемей. Говорит, если получит компенсацию, то сможет возобновить промысел — с 10—15-ю. Но получит ли? Ведь после четырех судебных заседаний разбирательство так и не было завершено — корреспондент «БН» попала уже на пятое по счету. Что примечательно, в его ходе выяснилось: хотя обследовали комиссионно пасеку аж два раза, у обеих сторон — и у КСУПа, и у Булыги — нашлось немало вопросов к работе комиссии.
Хозяйство вообще ратовало: нужно более тщательно вникнуть, а была ли на самом деле пасека той, за которую теперь, постфактум, ее «выдает» Булыга? Якобы имел место подлог, и на руках у Михаила Григорьевича каким-то образом… оказался ни много ни мало — фальшивый ветеринарный паспорт пасеки!
Пчеловод же, в свою очередь, упирал на то, что объявление про обработку именно этого поля не было заблаговременно вывешено в общественном месте. И, по сути, Булыга случайно, заехав 4 мая 2012 года на мехдвор хозяйства и встретив там главного агронома КСУПа Ольгу Гончарову, от нее узнал про внесение сильнейшего препарата, «угрожающего» напрямую здоровью близко расположенной пасеки. По версии самого пчеловода, небрежность специалистов, отсутствие должного контроля за работой механизаторов и привели к тому, что пасека погибла.
— Я вовсе не стремлюсь набивать себе карман шальными деньгами! — заявил на пятом судебном заседании Михаил Булыга. — И, честное слово, обидно слышать это мнение о себе из уст представителей КСУПа. Не понимаю, почему в Беларуси вообще не наладить конструктивное сотрудничество частных пчеловодов с крупными сельхозпредприятиями? Ведь много где за границей пасечникам даже приплачивают, и неплохую денежку, за то, чтобы пчелы опыляли фермерские поля. Ладно, мы такого не требуем — сами же понимаем, что живем не в Голландии, например. Но можно ведь, если уж случилось такое ЧП, признать его факт? Недосмотр, приведший к нанесению ущерба такому же аграрию, человеку, работающему на земле по соседству?! Неужели так сложно просто соблюдать правила — проводить обработку ранним утром или поздним вечером, чтобы не погубить пчелу? Так нет же, лишь на третье заседание суда предоставили путевые листы механизаторов, в которых… обнаружились исправления. Выходит, обработки могли делаться и не только 4 мая, а и в другие дни, причем не по утрам, вечерам, а когда придется?..
Александр Пинчук, директор КСУПа «Копаткевичи», участвовал в суде как «третье лицо». Вот как он прокомментировал для «БН» сложившуюся спорную ситуацию:
— Никто из представителей хозяйства не присутствовал, когда в первый раз исследовалась пасека Булыги. И утверждать, были или не были там пчелы, лично я не могу. Если же их не наличествовало, то Булыга просто пытается доказать обратное, чтобы получить с хозяйства деньги. Почему у меня возникло такое предположение? В первом акте комиссии, пунктом 7, констатируется: «При вскрытии ульев с пчелами выявлено: полной гибели пчелосемей не наступило; летной пчелы в ульях малое количество; определить отход летной пчелы от обработки химикатами или смены старой пчелы на новую не представляется возможным, т. к. возле летков ульев погибшей пчелы нет, а в поле рапсовом погибших пчел найти не представляется возможным». Что же мы в таком случае можем рассматривать? Ключевой, на мой взгляд, здесь именно факт отсутствия представителя КСУПа во время первого исследования пасеки. Комиссии, может быть, стоило более тщательно провести обследование. По сути, нет документов, подтверждающих отравление пчел именно по причине применения препарата Децис-Профи. Допускаю, что гибель пчел с пасеки Булыги произошла, но ведь документально этот факт нигде не зафиксирован.
Маленькая, но явная победа
Суд по данному делу никак не мог завершиться примирением сторон. Во всяком случае Александр Пинчук в разговоре с корреспондентом «БН» такую возможность отрицал. Дело, по мнению директора, в… излишней упертости Булыги, организовавшего вокруг этой спорной ситуации настоящую шумиху — с обращениями в инстанции, подключением прессы.
— Суд, в конце концов, вправе вынести любое решение, — заметил руководитель КСУПа. — Однозначно, если оно не будет в нашу пользу, то подадим протест. Поймите, я же лично — не частник, не владелец этого хозяйства! Не могу вот так взять и достать из своего кармана, выдать миллионы рублей пчеловоду Булыге. Все должно быть в рамках закона! И по закону…
Вам интересно, уважаемый читатель, что же решил суд Петриковского района — после пятого по счету заседания? Цитируем: «Руководствуясь ст.ст. 300-306 ГПК Республики Беларусь, суд решил:
Исковые требования Булыги Михаила Григорьевича к Коммунальному унитарному сельскохозяйственному предприятию «Копаткевичи» о взыскании ущерба удовлетворить частично. Взыскать с КСУПа «Копаткевичи» в пользу Булыги М.Г. в счет возмещения ущерба 14948400 рублей, в счет возмещения судебных расходов 1423090 рублей, а всего 16371490 рублей.
…Решение может быть обжаловано и опротестовано в Гомельский областной суд в течение 10 суток со дня его оглашения через суд Петриковского района».
Михаил Булыга воспринял решение суда как свою, пусть и не оглушительную, но явную победу. Несмотря на то, что сумма ущерба и не совсем та, на которую рассчитывал пчеловод, сам факт вынесения подобного решения уже добавил ему оптимизма.
А что же другая сторона? Как и обещал директор КСУПа «Копаткевичи», хозяйство подало кассационный протест. Его рассмотрела 15 января 2013 года судебная коллегия по гражданским делам Гомельского областного суда. Решение суда Петриковского района оставлено в силе…
Инна ГАРМЕЛЬ, «БН»
Фото автора
КОММЕНТАРИЙ
Сергей САБУРОВ, председатель Гомельского областного общественного объединения «Златомёд»:
— Выигранный Михаилом Булыгой суд — хороший пример-подсказка тем пчеловодам, которые при таком раскладе предпочитают не ввязываться в судебные разбирательства. В данном случае не так уж важна сумма, которую, согласно решению суда, может получить Булыга. (Хотя для него лично размер компенсации, безусловно, имеет значение. Важнее, чтобы пчеловоды смелее отстаивали свои права! А руководителям крупных хозяйств нельзя в подобных ситуациях пускать дело на самотек, дескать, комиссия и сама разберется, а пчеловод частный, как водится, тихо проглотит обиду. Но ему ведь тоже нужно жить, развиваться — возродить потравленную пасеку стоит немалых средств!
И потом, бессистемное внесение опасных ядохимикатов вовсе не безвредно и для окружающей среды, и для здоровья человека тоже. В хозяйствах должны жестче подходить к работе с такими веществами — здесь могут оказаться затронутыми интересы не только частных пчеловодов…
