Певица, актриса, заслуженный деятель искусств Российской Федерации Ирина Шведова из тех исполнителей, кто умеет переживать истории героев своих песен
И зрителям часто кажется, что ее шлягеры списаны с их собственных судеб. Каждая песня – как история чьей-то жизни. Женщины, вынужденной отдать любимого манящей заокеанской мечте, – в песне «Америка-разлучница». Девушки, ждавшей жениха из Афганистана, – в знаменитом «Белом вальсе»…
– Ирина Игоревна, вы выступали на «Славянском базаре в Витебске», какой вам запомнилась Беларусь?
– На фестиваль я приезжала трижды, однажды пела в Бресте на День Победы и в Минске выступала несколько раз. Когда долго не бываю в Беларуси, скучаю. Как же там умеют принимать гостей, сколько радушия и искренности! Сама я выросла в Киеве и сразу отметила: как и украинцы, белорусы много улыбаются. Мне импонирует их отношение к родной стране, к ее культуре, традициям. Очень люблю белорусский язык: своей мелодичностью он похож на украинский. Когда меня спрашивают, какой я национальности, говорю: славянка. Во мне течет и русская, и украинская, и польская кровь. Да и все мы давно перемешались друг с другом.
– К сожалению, нас связывают и печальные страницы истории. В том числе чернобыльская катастрофа…
– Да, я выступала перед ликвидаторами, которые работали на реакторе после взрыва. Мы с артистами киевского Молодежного театра пытались хоть как-то поддержать наших героев. Мы привезли им прекрасную программу, но в зале стояла тишина. Мне кажется, они нас не видели и не слышали. И мы уходили со сцены под стук собственных каблуков. Даже после того, как отзвучали последние аккорды, никто не аплодировал и не улыбался. Это был самый страшный концерт в моей жизни.
– Вы побывали с концертами и в Чечне – в 1996 и 2000 годах и даже получили почетную грамоту от Бориса Ельцина и Благодарность от Владимира Путина. Что вам запомнилось тогда?
– Меня часто спрашивают: не страшно ли было туда ехать? Если ты решился, о страхе не думаешь. Понимаешь, что едешь к людям, которым нужен. У меня была потребность оказаться рядом с теми, кто защищал наше Отечество. Для многих ребят это были последние песни, услышанные в жизни. Они мне говорили: «Мы словно отрезаны от мира. Такое ощущение, что о нас все забыли». И выступления, иногда под открытым небом на траве, были для них как глоток воды в пустыне. Помню, в Моздоке мы обедали с офицерами в части. И вошел человек с несколькими автоматами на плече, сбросил их в углу. У него были глаза (я их никогда не забуду!), будто обращенные вовнутрь. Он словно был не здесь. Это был командир, вернувшийся с поля боя. Я подумала: перед лицом смерти, наверное, невозможно остаться нормальным живым человеком. Война со своей тотальной жестокостью входит буквально в кровь и уже не отпускает никогда.
– Вы превращаете каждую песню в спектакль, какие героини вам ближе?
– Конечно, те, у которых есть что-то общее со мной. Но еще интереснее играть характер, являющий полную противоположность твоему естеству. В моем репертуаре есть и «мужские» произведения. Например, «Джордано» – монолог Джордано Бруно перед казнью. Или «Концерт Сарасате» Вертинского. Классические и эстрадные романсы, военные песни. И для меня очень ценно, когда люди забывают о том, что я женщина, и видят на сцене лишь созданный мною образ. В каждой песне должна быть драматургия. Мне хочется, чтобы публика в зале сопереживала героям, которых я представляю, вовлекалась в процесс игры. Это и есть мой Театр Песни.
– Более 10 лет вы ставите музыкальные спектакли в Центре детского творчества «Синяя птица» в Подольске. Как находите подход к детям?
– Самое главное – не делить их на талантливых и неталантливых. Каждый имеет свой дар. Просто кого-то видно сразу, а кто-то еще не раскрылся. Значит, надо помочь человечку. Моя задача объединить детей школьного возраста в одном спектакле. И, скажу вам, что сегодняшние дети вовсе не такие равнодушные и бесчувственные, какими часто кажутся. Детская душа словно прячется в панцирь. Но надо пробиться через него. Вот я и пытаюсь растормошить их. На самом деле они все понимают и чувствуют и уж точно умеют отличить искренность от фальши, правду от лжи. Мы не только играем с детьми, но и обсуждаем сюжеты сказок и пьес, говорим о жизненных ценностях. Это так трогает их, что они спешат соотнести иные сюжеты со своей жизнью и – открывают душу, делятся проблемами, спрашивают, как поступить в той или иной ситуации.
– Расскажите о программе, которую вы подготовили к 70-летию Великой Победы.
– Основана она на песнях великой Клавдии Шульженко, которая много выступала на фронте, только в блокадном Ленинграде дала более 500 концертов!.. С этими песнями вместе с коллегами из ансамбля «Однажды» планирую проехать по городам-героям. Кстати, в этом проекте участвует уроженец Беларуси – прекрасный аккордеонист, лауреат Международного конкурса Иван Каралькевич.
Добрые, душевные песни должны звучать чаще. Вы не представляете, что я чувствую, когда вижу, как песня трогает душу человека. Нередко люди уходят с моих концертов в слезах, и это слезы очищения. Человек словно возвращается к самому себе. И это особенно ценно в наше время, когда люди очень часто оказываются связанными каким-то порочным кругом, в котором принято обманывать. Единственная соломинка, за которую сейчас можно удержаться, – это духовность, и ее всеми силами следует возрождать.