Как найти путь к душе?

Певица, актриса, заслуженный деятель искусств Российской Федерации Ирина Шведова из тех исполнителей, кто умеет переживать истории героев своих песен

Певица, актриса, заслуженный деятель искусств Российской Федерации Ирина Шведова из тех исполнителей, кто умеет переживать истории героев своих песен

И зрителям часто кажется, что ее шлягеры списаны с их собственных судеб. Каждая песня – как история чьей-то жизни. Женщины, вынужденной отдать любимого манящей заокеанской мечте, – в песне «Америка-разлучница». Девушки, ждавшей жениха из Афганистана, – в знаменитом «Белом вальсе»…

– Ирина Игоревна, вы выступали на «Славянском базаре в Витебске», какой вам запомнилась Беларусь?

– На фестиваль я приезжала трижды, однажды пела в Бресте на День Победы и в Минске выступала несколько раз. Когда долго не бываю в Беларуси, скучаю. Как же там умеют принимать гостей, сколько радушия и искренности! Сама я выросла в Киеве и сразу отметила: как и украинцы, белорусы много улыбаются. Мне импонирует их отношение к родной стране, к ее культуре, традициям. Очень люблю белорусский язык: своей мелодичностью он похож на украинский. Когда меня спрашивают, какой я национальности, говорю: славянка. Во мне течет и русская, и украинская, и польская кровь. Да и все мы давно перемешались друг с другом.

– К сожалению, нас связывают и печальные страницы истории. В том числе чернобыльская катастрофа…

– Да, я выступала перед ликвидаторами, которые работали на реакторе после взрыва. Мы с артистами киевского Молодежного театра  пытались хоть как-то поддержать наших героев. Мы привезли им прекрасную программу, но в зале стояла тишина. Мне кажется, они нас не видели и не слышали. И мы уходили со сцены под стук собственных каблуков. Даже после того, как отзвучали последние аккорды, никто не аплодировал и не улыбался. Это был самый страшный концерт в моей жизни.

– Вы побывали с концертами и в Чечне – в 1996 и 2000 годах и даже получили почетную грамоту от Бориса Ельцина и Благодарность от Владимира Путина. Что вам запомнилось тогда?

– Меня часто спрашивают: не страшно ли было туда ехать? Если ты решился, о страхе не думаешь. Понимаешь, что едешь к людям, которым нужен. У меня была потребность оказаться рядом с теми, кто защищал наше Отечество. Для многих ребят это были последние песни, услышанные в жизни. Они мне говорили: «Мы словно отрезаны от мира. Такое ощущение, что о нас все забыли». И выступления, иногда под открытым небом на траве, были для них как глоток воды в пустыне. Помню, в Моздоке мы обедали с офицерами в части. И вошел человек с несколькими автоматами на плече, сбросил их в углу. У него были глаза (я их никогда не забуду!), будто обращенные вовнутрь. Он словно был не здесь. Это был командир, вернувшийся с поля боя. Я подумала: перед лицом смерти, наверное, невозможно остаться нормальным живым человеком. Война со своей тотальной жестокостью входит буквально в кровь и уже не отпускает никогда.

– Вы превращаете каждую песню в спектакль, какие героини вам ближе?

– Конечно, те, у которых есть что-то общее со мной. Но еще интереснее играть характер, являющий полную противоположность твоему естеству. В моем репертуаре есть и «мужские» произведения. Например, «Джордано» – монолог Джордано Бруно перед казнью. Или «Концерт Сарасате» Вертинского. Классические и эстрадные романсы, военные песни. И для меня очень ценно, когда люди забывают о том, что я женщина, и видят на сцене лишь созданный мною образ. В каждой песне должна быть драматургия. Мне хочется, чтобы публика в зале сопереживала героям, которых я представляю, вовлекалась в процесс игры. Это и есть мой Театр Песни.

– Более 10 лет вы ставите музыкальные спектакли в Центре детского творчества «Синяя птица» в Подольске. Как находите подход к детям?

– Самое главное – не делить их на талантливых и неталантливых. Каждый имеет свой дар. Просто кого-то видно сразу, а кто-то еще не раскрылся. Значит, надо помочь человечку. Моя задача объединить детей школьного возраста в одном спектакле. И, скажу вам, что сегодняшние дети вовсе не такие равнодушные и бесчувственные, какими часто кажутся. Детская душа словно прячется в панцирь. Но надо пробиться через него. Вот я и пытаюсь растормошить их. На самом деле они все понимают и чувствуют и уж точно умеют отличить искренность от фальши, правду от лжи. Мы не только играем с детьми, но и обсуждаем сюжеты сказок и пьес, говорим о жизненных ценностях. Это так трогает их, что они спешат соотнести иные сюжеты со своей жизнью и – открывают душу, делятся проблемами, спрашивают, как поступить в той или иной ситуации.

– Расскажите о программе, которую вы подготовили к 70-летию Великой Победы. 

– Основана она на песнях великой Клавдии Шульженко, которая много выступала на фронте, только в блокадном Ленинграде дала более 500 концертов!.. С этими песнями вместе с коллегами из ансамбля «Однажды» планирую проехать по городам-героям. Кстати, в этом проекте участвует уроженец Беларуси – прекрасный аккордеонист, лауреат Международного конкурса Иван Каралькевич.

Добрые, душевные песни должны звучать чаще. Вы не представляете, что я чувствую, когда вижу, как песня трогает душу человека. Нередко люди уходят с моих концертов в слезах, и это слезы очищения. Человек словно возвращается к самому себе. И это особенно ценно в наше время, когда люди очень часто оказываются связанными каким-то порочным кругом, в котором принято обманывать. Единственная соломинка, за которую сейчас можно удержаться, – это духовность, и ее всеми силами следует возрождать.

Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter