А также о разломах и сейсмичности, судьбе редких пород рыб и заказников.
Площадка под белорусскую АЭС уже выбрана, проверена, проведены комплексные инженерно-геологические и геофизические изыскания, составлена сейсмотектоническая модель района, сделана оценка воздействия на окружающую среду (ОВОС). Большую работу провел коллектив Института природопользования Национальной академии наук Беларуси. Я встретился с его директором доктором геолого-минералогических наук, членом-корреспондентом Александром КАРАБАНОВЫМ и ведущим научным сотрудником лаборатории оптимизации геосистем кандидатом географических наук Михаилом СТРУКОМ.
— Всегда найдутся противники не только строительства атомной станции, а даже завода, фабрики. Мы уже были свидетелями такого противостояния. Поэтому комментировать их доводы не буду, а приведу свои, — начал разговор Александр Кириллович. — Рад, что сотрудники института, в том числе и моей лаборатории геодинамики и палеогеографии, имеют непосредственное отношение к выбору площадки, обоснованию ее сейсмической безопасности и других аспектов геологического строения.
— Александр Кириллович, но до Островца были площадки под Шкловом и Быховом...
— Еще в 90-х годах поставили задачу: найти возможные места для размещения атомных станций. Для изучения было намечено более 60 так называемых пунктов. При этом учитывалось, что в Беларуси есть территории, где, по определению, строить такой объект нельзя: вблизи столицы и крупных городов, военных объектов, международных авиатрасс. И еще один важный аргумент приводили: атомной станции требуется большое количество воды. А значит, нужен крупный водоем. Причем если река, то должны быть исключены большие наводнения. Сначала мы присматривались к бассейну Днепра. Наметили Кукшиновскую площадку — рядом с Горками и Шкловом, а также Краснополянскую — возле Быхова. Но после детальных исследований выявили, что геологическое строение в районе расположения этих площадок не вполне отвечает требованиям к местам размещения АЭС. Обнаружили ранее неизвестные разломы земной коры, а также признаки возможной активизации таких разломов.
— То есть активизации, которая чревата землетрясениями?
— Да. А поскольку главная задача — исключить даже намеки на какую-то опасность, то обратили внимание на север Гродненской области, где расположен островецкий пункт. После изысканий стало ясно, что там геологическое строение достаточно простое, выявлена хорошая защищенность подземных вод. Если вдруг случится авария, прольется жидкость, содержащая опасные вещества, то миграция воды с загрязнителями не выйдет далеко за пределы площадки, не дойдет до подземных вод. Их не пустит слой глинистых пород.
— Не секрет, и в Беларуси случаются землетрясения...
— Мы находимся на территории древней восточноевропейской платформы. На юге она соседствует с горными системами Карпат, Крыма, Кавказа. Так вот, если на Кавказе и в Карпатах возможно землетрясение очень большой силы, достигающей магнитуды 7—8 баллов, то территория Беларуси относится к областям со слабой сейсмичностью. Чаще всего до нас доходят отголоски сильных землетрясений в районе Карпат. И тогда на территории Минска, например, наблюдаются сотрясения интенсивностью 5 баллов. То есть верхние этажи зданий могут качнуться.
Вместе с тем нельзя сказать, что местной сейсмичности у нас нет. По историческим данным, мы имеем сведения о четырех-пяти землетрясениях в Беларуси. Интенсивность их превышала пять-шесть баллов. Эпицентры находились под Борисовом, Могилевом. Было землетрясение и южнее Островца в 1908 году силой в семь баллов. Есть там станция Гудогай, возле которой проходит активный разлом.
— А не повторится такое землетрясение снова, не наделает ли беды?
— Исключено. Прежде всего, проект такого ответственного инженерного сооружения, как АЭС, рассчитан на землетрясение силой в восемь баллов. А если учесть, что активный разлом находится на большом расстоянии от выбранной нами площадки, сюда дойдет уже ослабленный импульс землетрясения, если оно случится. Далее. Очень важный момент: АЭС должна располагаться на одном тектоническом блоке, сплошном и нераздробленном. Такой блок мы нашли. Для этого был выполнен большой комплекс геолого-геофизических исследований.
— Александр Кириллович, я знаю, что велось изучение всех возможных влияний АЭС на окружающую среду. Каковы выводы?
— Наш институт был головной организацией по оценке возможного воздействия станции на ландшафты, животный и растительный мир, подземные воды. Соисполнителями — профессионалы из других институтов Национальной академии наук Беларуси. Задача была — изучить состояние окружающей среды, флоры и фауны, а потом оценить возможное влияние на них АЭС. И при нормальном функционировании станции, и при так называемых проектных, и при запроектных аварийных ситуациях. Например, не дай бог упадет самолет. Наш вывод однозначный: даже при аварийных ситуациях влияние станции на окружающую среду будет минимальным, даже меньшим, чем традиционных станций на органическом топливе.
— Вы не будете отрицать, что АЭС — масштабное «производство». И оно будет оказывать определенное воздействие на окружающую среду.
— Любое предприятие, даже ваша машина — не подарок для экологии. При эксплуатации атомной АЭС начнутся так называемые статистические нагрузки на толщу пород. Представьте, какой вес зданий и сооружений! Внесут свою лепту работающие машины и механизмы. Так что можно говорить о воздействии станции на геологическую среду. Однако все виды такого воздействия исследованы, оценена их интенсивность. При необходимости предусмотрены меры по снижению взаимодействия АЭС с геологической средой до безопасного уровня. Изучена плотность пород, на которых будут стоять фундаменты. Даже в результате сильного сейсмического воздействия с ними ничего не произойдет, разжижение песков невозможно.
— Снова возвращаюсь к доводам противников строительства АЭС, которые говорят, что рядом — заказники местного и республиканского значения, что в тех краях много редких растений, рыб. И они могут пострадать от работы АЭС.
— Площадка расположена там, где находятся сельскохозяйственные угодья. Она удалена от крупных природных комплексов, от больших лесов, — вступает в разговор Михаил Струк. — Основная река, которая здесь течет, — Вилия. Но она в семи километрах от площадки. И если соблюдать все природоохранные меры, то вреда атомная станция не нанесет ни растительному, ни животному миру. Не пострадают и заказники, которых тут несколько.
— А не исчезнут ли в местных реках охраняемые виды рыб?
— Река Вилия в этом отношении уникальная. Здесь восемь видов редких рыб. Среди них — атлантический лосось, хариус и рыбец, подуст и усач. А сколько форели ручьевой! Обеспечить сохранность редких пород рыб — ключевой вопрос.
Евгений КАЗЮКИН, «БН»
