pixabay.com— Вот представляешь, мне сегодня те 15 лет, что я Дальним Востоком занимался, а это полеты туда-назад, встречи, приказы, учения и все такое прочее… Служба! Круглые сутки на связи… Так вот, сегодня все те 15 лет кажутся короткой командировкой на пару недель… Так быстро, глазом не успел моргнуть, а все пролетело… Думал, вот служба закончится — и тогда я поживу. Детьми займусь, домом, какими-то путешествиями, с друзьями стану встречаться, в театр с женой ходить, книги читать, костюм носить буду… Ну, понимаешь, как все нормальные люди… А жизнь пронеслась… — пробормотал генерал и стал смотреть вдаль, на темную черточку далекой лодки с одиноким рыбаком.
Мне показалось, что у него глаза блестят, что вот-вот по щеке покатится слеза, но он удержался. Брови нахмурил. Хотел закурить, да передумал, а сигарету лишь помял немного да понюхал. Волевой, властный мужик, а так расчувствовался…
Жизнь слишком коротка, чтобы проводить ее в суете.С кем ни поговоришь про время, все пожимают плечами и говорят, что все еще впереди. Что вот надо сегодня-завтра это сделать, то достроить, что-то дорешать, дочку выдать замуж, сына женить, диссертацию дописать, внуков дождаться. Машину купить, а к ней дачу, или наоборот. И вертится человек в этом колесе, бежит, а оно крутится все быстрее и быстрее.
Разговорился в солнечном больничном дворе со старушкой. Она нежно улыбалась, щурила светлые глаза, вздыхала, а потом, поправив интеллигентные очки, вдруг сказала: «А вы, молодой человек, когда-нибудь замечали, что самые красивые цветы растут в больничных дворах?» Сказала это почти шепотом и тонкими восковыми пальцами прикоснулась к маленькому, невзрачному цветочку, тронув его тонкий стебелек.
— Красиво!
— Я это совсем недавно поняла, про цветы… На закате жизни… Все торопилась, наукой занималась, писала-писала, ученикам помогала, сотрудников в люди выводила, лекции читала. А теперь думаю, что надо было с сыном чаще гулять, сказки ему рассказывать, про жизнь разговаривать. Может быть, тогда бы у него все по-другому сложилось… Извините, молодой человек, что я так расчувствовалась. Горько, когда важное слишком поздно понимаешь. Как это ваше поколение выражается: поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились, — сказала бабушка и весело, с какой-то детской беспечностью засмеялась.
— А муж?
— Вы имете в виду любовь, да? У него своя жизнь… Работа, работа и снова работа. А потом вдруг плохо себя почувствовал, пошел по врачам — оказалось, что все слишком серьезно и запущено… Скоро мы с ним встретимся. Смотрите, смотрите, как пчела над цветами кружится! Вы не знаете, как эти желтые называются? У них, должно быть, красивое имя.
Появилась молоденькая медсестра с бумагами в руках и забрала мою сухонькую собеседницу. Она оглянулась и помахала мне прозрачной ладонью.
Все чаще себе говорю, что надо остановиться, не лететь, не бежать, не пытаться опередить время. Пора затормозить и начать думать про вечное, прошу прощения за банальность, да только по-другому это и не знаю, как сказать. Увидеть и услышать, как трава растет. Разглядывать виноградную улитку, взобравшуюся на новое крыльцо дачи. Следить, как она шевелит рожками и медленно, неспешно ползет, оставляя на крашенных досках влажный след.
«Лес над рекою зеленый склонился, Господи! Желтый в воде отразился…» — так написал о быстротечности жизни поэт Игорь Шкляревский.
stepan@sb.by
