— Эту мебель нельзя даже распаковать, — Олег Макушинский, директор Слуцкой фабрики, машет рукой в сторону залежавшейся на складе продукции. На некогда модных в 90–х черных панелях — несмываемые рыжие следы от упаковочной бумаги. Легко собираемые шкафы, столы и тумбы, которые могли бы украшать интерьеры офисов многих коммерческих фирм и государственных организаций, пылятся здесь с... 1999 года. «И так прикидывали, и эдак: что делать? Если счищать и красить, мебель обойдется дороже новой. Сбросили цены и пытаемся продать, может, где–нибудь в деревне пригодится», — вздыхает директор. Ему можно посочувствовать.
С многомиллионными долгами и складом, забитым готовой продукцией на миллиард рублей, Олег Макушинский принял фабрику в прошлом августе. Четверым его предшественникам реанимировать некогда крепкое предприятие, поставлявшее мебель в школы, больницы и офисы, причем не только наши, но и российские, не удалось.
Но если бы это был из ряда вон выходящий пример!
Таких или почти таких, едва сводящих концы с концами фабрик и заводов, в концерне «Беллесбумпром» — четверть, констатировалось на заседании коллегии Комитета госконтроля. И как после этого верить лозунгу, что лес — наше богатство? Сейчас этот «превосходный возобновляемый экспортный потенциал», переработанный в мебель, фактически приносит убытки. Поэтому мебель пылится на складах, брус и доски стали «невыездными», планы по строительству новых цехов и заводов сорваны. Обстановка столь безрадостна, что потребовалось вмешательство Комитета госконтроля.
(Приведенные в статье цифры и факты получены редакцией из официальных документов КГК.)
Пеньки и колоды
Государство последние годы серьезно заботилось о концерне. Предоставило налоговые и таможенные льготы, установило низкие тарифы на энергоресурсы, возмещало банковские проценты и давало финансовые субсидии. За 2007 — 2009 годы общая сумма господдержки, оказанной «Беллесбумпрому», составила 314 миллиардов рублей. Условие предоставления помощи было одно: предприятия концерна выполняют показатели по темпам роста производства и уровню рентабельности. Однако эта договоренность многими предприятиями из года в год не выполнялась.
В 2007–м, например, из 35 организаций, получивших господдержку, показатели не выполнили 19. В 2008–м — 16 из 26 не справились с этой задачей. В 2009–м чаша терпения переполнилась: деньги и льготы охотно приняли 24 организации, 22 из них не осилили собственных обещаний.
Куда же делись сотни миллиардов рублей? На коллегии КГК Зенон Ломать объяснил это буквально по слогам: «Про–е–де–ны!» То есть вместо модернизации производства деньги направлялись на пополнение оборотных средств предприятий. Итог такой немудреной практики печален: всего за один минувший год количество убыточных предприятий концерна увеличилось с 14 до 26, чистые убытки возросли с 22,1 миллиарда до 66,3 миллиарда рублей, а рентабельность проданной продукции упала с 7,3 до 2,7 процента. Спрос на неоправданно дорогую продукцию концерна прекрасно иллюстрируют следующие цифры: только за десять месяцев прошлого года его предприятия проиграли 102 конкурса на поставку мебели и бумаги. Даже когда конкурсное предложение формировалось с нулевой рентабельностью (например, при попытке обеспечить мебелью школы и детсады Ошмянского района), цена продукции почти в 2 раза превышала цену победителя конкурса.
Причины такой ситуации проясняются на примере Слуцкой мебельной фабрики. Много лет в обновление производства (здесь превалирует ручной труд и устаревшие технологии) не вкладывалось ни рубля. Оттого шкафы, стеллажи и парты получаются дорогие и некрасивые. На некоторых предприятиях концерна износ станочного парка превысил 80 процентов, а кое–где отдельные типы оборудования эксплуатируются уже более полувека (!). Нужда в техническом перевооружении давно приняла авральный характер, поэтому в 2010 году концерн должен был завершить 14 проектов по созданию новых и модернизации действующих производств. И вот тут проверка госконтроля обнаружила вопиющий провал: ни одна из этих задач не будет решена в срок. К примеру, срок выполнения задания по организации производства древесностружечных плит в ОАО «Мозырьдрев» продлен еще на 4,5 года, а окончание строительства завода по производству целлюлозы в Светлогорске перенесено... на 7 лет! Может быть, концерну не хватает современного оборудования? Нет, оно закуплено, но порой тупо ржавеет на складах. В ОАО «Гомельдрев» из–за отсутствия проектно–сметной документации не эксплуатируется новое оборудование стоимостью 3,8 миллиона евро. На Новосверженском лесозаводе по той же причине мертвым грузом лежит импортное оборудование ценой 2,37 миллиона евро.
— Только на двух этих проектах сейчас, когда государство вынуждено считать каждую копейку, без дела покоятся 6 миллионов евро! — резонно возмутился Председатель КГК.
Надежды, занесенные снегом
Замороженное, заснеженное оборудование на сумму 2 миллиона 370 тысяч евро мы вместе со специалистами Комитета госконтроля обнаружили вместо нового распилочного производства, которое с октября 2008 года должно вовсю крутиться и приносить валютную прибыль. Сортировочные, фрезерные линии позволяют делать брус и доски практически без участия человека. Кстати, поставщик оборудования из Германии вместе с железом привез и контракты на закупку всей будущей продукции. Это 80 тысяч кубов обработанного леса в год.
Но с апреля минувшего года дорогая лесопилка лежит безжизненным грузом на Новосверженском лесозаводе, расположенном в Столбцовском районе. По словам директора Вячеслава Конона, затормозил дело институт, который еще в 2007 году выиграл тендер на изготовление строительного проекта и до сих пор обязательства не выполнил. Часть документации изготовил, да она не прошла экспертизу, а когда будет полный пакет чертежей, неизвестно. Кроме того, проектировщики грозят увеличить цену вдвое. «Мы инициировали десятки совещаний в концерне, подали в суд, — разводит руками Вячеслав Конон, — но попали в ловушку. Если искать нового проектировщика, теряем как минимум еще год». А это — катастрофа. Продать то, что сходит с конвейера, рожденного еще в 70–е годы, и так сложно, а теперь придется еще и включать в цену проценты за пользование кредитом. Деньги предприятию ведь не дарили, а пытались выгодно инвестировать.
По бизнес–плану вложения должны были окупиться через 3,5 года, а вместо этого — безрадостная картина устаревшего производства, надежды на оживление которого похоронены под снегом.
На отдых с ветерком
Впрочем, даже введенные в строй производственные линии никак не могут заработать в полную силу. Руководство концерна не выполнило поручение Президента о выходе Шкловского завода газетной бумаги на проектную мощность к декабрю 2009 года. Проведенные гарантийные испытания показали, что завод способен выдавать от мощности, заявленной поставщиком оборудования, лишь 40 процентов. Но и к этой продукции есть претензии.
— Вот оно, ваше качество, — Зенон Ломать показал присутствующим на коллегии руководителям концерна газету с безобразными прорехами посреди страниц. Разве это обещанное «импортозамещение»? В ЕС за такое качество к изготовителям брака немедленно были бы предъявлены немалые штрафные санкции.
А ведь сколько рекламы о себе успели дать «бумажники», сколько «административного ресурса» привлекли... Лучше бы о деле подумали!
Словом, куда ни кинь — недостатки, по всем направлениям. Казалось бы, в такой ситуации руководители концерна должны ночей не спать, пытаясь реанимировать умирающую на их руках отрасль. Они, видимо, и не спали... Отдельной строкой на коллегии КГК звучали цифры на «деликатные» темы...
Порядок, при котором все организации «Беллесбумпрома» отчисляли по 0,25 процента от выручки на содержание аппарата управления, позволил установить управленцам зарплату, которая в 4 раза превышала средний уровень по концерну. Когда работяги на лесопилках за свой труд получали по 600 тысяч рублей, чиновники в кабинетах начисляли себе по 2,7 миллиона. За что? За провалы с бумагой и мебелью? Не сказалось плачевное положение отрасли и на самом председателе концерна, «крепком хозяйственнике» В.Шульге: в 2009 году его среднемесячная зарплата составляла 6,9 миллиона рублей. Немалые доходы при провальных результатах работы получали и другие работники «главного офиса», а также руководители структурных подразделений концерна. Например, начальник отдела аппарата управления «зарабатывал» 3 с лишним миллиона рублей, а директор бобруйского Учебного центра по подготовке, повышению квалификации и переподготовке кадров лесного комплекса — 5,8 миллиона.
— Как вы будете смотреть в глаза рабочим?! — спрашивали на коллегии. — Это же надо обнаглеть настолько, чтобы развалить производство, но себя, любимых, не обделить!
В зале заседаний КГК были преданы огласке и другие скандальные факты. Скажем, практически за счет организаций концерна оплачивалось медицинское обслуживание заместителей председателя и членов их семей. Теми же деньгами производилась оплата или компенсация санаторно–курортных путевок для руководства. В 2008 году всего лишь на оплату морского отдыха г–на Шульги в Сочи было выделено свыше 7 миллионов. В 2009–м — почти 9 миллионов на его же вакации с семьей в Туапсе. В обоих случаях оплачивался двухкомнатный «люкс».
Нарочно не придумаешь!
Недрогнувшей рукой начальники выписывали себе различные премии и вознаграждения, которые составляли до 70 процентов заработной платы. Причем в аппарате управления не обделялся никто: так, «за сдачу металлолома» были поощрены все работники, включая секретарш и водителей служебных машин. Выписывались премии и за выполнение неких загадочных «важных производственных задач». Видимо, в эти задачи не входили попытки оживить гибнущее производство и наладить хорошую зарплату для рабочих пилорам и изготовителей мебели.
Оправдания, к которым прибегли управленцы концерна, звучали неубедительно. Виноватыми в плачевном положении концерна выставлялись то «проектировщики», то «поставщики», то «смежники». Это известная тактика: когда нечего сказать, то кивают на «смежников». Главной «мыслью» выступления В.Шульги стали слова «к сожалению». Ими он и завершил свою речь:
— К сожалению, у нас не получилось то, что планировалось.
Ну почему же? У председателя получилось обзавестись неплохой квартирой, при строительстве которой он в 2004 году получил компенсацию от возглавляемого им концерна — 54,48 тысячи долларов, то есть свыше 70 процентов от стоимости жилья. И все — «законно», все — «по контракту». Вот где простор для творчества — составителям таких красивых контрактов. Можем, если захотим...
По итогам проверки Комитет госконтроля потребовал, чтобы руководители концерна добровольно вернули государству все незаработанные деньги. Кроме того, материалы проверки направлены в Генеральную прокуратуру, а департаменту финансовых расследований КГК поручено немедленно изучить «работу» «Беллесбумпрома» — уж слишком явно вырисовывается в ней кое–что не совместимое с кодексом.
Комитет госконтроля предложил Совету Министров освободить председателя концерна «Беллесбумпром» В.Шульгу и его заместителя С.Иванова от занимаемых должностей.
Интересно: найдутся ли высокопоставленные «заступники» и попытаются организовать защиту?.. Посмотрим!
Что делать
Что ж, комментарии к приведенным здесь цифрам и фактам, представленным КГК, не нужны. Понятно, кто виноват, остается главный вопрос — что делать? Как быть с отраслью? Коллегию КГК это волновало гораздо больше, чем неловкие оправдания директоров фабрик и заводов.
Да, дела плохи. Только от констатации этого очевидного факта мало проку. Без четкой комплексной антикризисной программы, безусловно, не обойтись. Вот, например, в том же ОАО «Слуцкая мебельная фабрика» скоро пройдет собрание акционеров, которым предложат четверть акций отдать за долги государству. К середине марта директор намерен рассчитаться с бюджетом. Со дня на день здесь ждут новые станки и котлы, работающие на местных видах топлива. По расчетам, тогда вместо убытков котельная станет наконец давать прибыль. Есть планы развернуть производство топливных брикетов — пеллет из соломы и рапса. Будет выделено 2,8 миллиарда рублей на обновление оборудования из инновационного фонда.
Вроде все правильно. Как еще вытянуть фабрику из кризиса? Однако картинку светлого будущего портит уже упомянутый факт сегодняшнего дня: Новосверженский лесозавод и деньги получил, и оборудование ввез. А теперь не знает, что с этим «счастьем» делать. Опять все в тумане, кроме одного простейшего вывода: так далее работать нельзя...
