С древнейших времен болото для полешуков было неприятной опасной средой: ржавая вода, осока, повышенная влажность, тучи комаров, болезни...
Еще в 60-е годы XIX столетия по царскому велению из казны выделили 3 миллиона рублей серебром, на которые Западная экспедиция начала осушать Полесье. В 1873—1898 годах люди вручную проложили более 4600 километров каналов, осушив около полумиллиона гектаров заболоченных земель. “Благотворное воздействие каналы оказали еще на 3 миллиона окрестных гектаров”, — писал в отчете руководитель работ, уроженец Виленской губернии, геодезист Иосиф Жилинский. Но в начале 90-х годов осушение затормозилось. Не только из-за дефицита средств. Дальнейшая мелиорация Полесья,
где формируются дождевые облака, посчитали ученые, уменьшит количество осадков в Украине, вызовет засуху. Выявились и другие негативные последствия массового наступления на болота.
Ученые утверждают, что гектар болота выделяет кислорода в 5—6 раз больше, чем такая же площадь леса. Из осушенных болот ветряные бури уносят тысячи тонн ценнейшего торфа, его пожирают пожары, которые очень трудно тушить. При широкой мелиорации становится суше, капризнее погода. И в Западной Европе все громче слышатся тревожные голоса:
— Меняется климат, давайте вместе возрождать белорусские болота! Это же легкие Европы!
...Летом 1977 года начал выдавать продукцию крупнейший в республике Старобинский торфобрикетный завод. На Гричино-Старобинском месторождении площадью свыше 16 тысяч гектаров и мощностью в 50 миллионов тонн торфа в отдельные годы добывалось более полумиллиона тонн этого полезного ископаемого. Что оставляют после себя производители брикетов, солидная часть которых идет на экспорт? Вместе с работниками предприятия отправляюсь в места, где мощные фрезы чуть ли не до основания сняли образовывавшийся тысячелетиями пласт торфа.
Дорога еле просматривается на густом травянистом ковре. Иногда заросли деревьев смыкаются над головой, и только такой опытный водитель, как Сергей Маевский, отработавший на местном предприятии более десяти лет, может смело нырять в них. Лет тринадцать назад отсюда выбрали торф, толщина пластов которого в отдельных местах достигала четырех метров. А теперь здесь шумит пышная рощица молодых стройных березок. Рядом пустили корни другие влаголюбивые деревья, кустарники, появился пышный травостой.
Но вот — десятки тонких белых стволов не только без листьев, а уже и без ветвей. Этой березовой рощице не повезло — болото заявило о правах на веками обжитую им территорию. И в буквальном смысле “замочило”, выжило деревья, занявшись извечным делом — накапливанием торфа. Таких площадей на отработанных полях торфопредприятия большинство.
Невдалеке раздался выстрел. Потом еще...
— В последние годы сюда не зарастает охотничья тропа, — пояснил главный механик завода, заядлый охотник Владимир Долматович. — Намного больше стало дичи. Именно такие влажные, глухие, тихие места копытные выбирают для размножения.
И не только они. Увеличилась численность бобров, ондатры, разных видов птиц, в том числе редких.
В глубине болота мы увидели в кустах легковой автомобиль. Затем второй, третий... Рыбаки. Ради хорошего улова они способны преодолеть любое бездорожье. А места для любителей рыбной ловли здесь, в Разливах, отменные.
Раньше при разработке участков требовалось оставлять солидный пласт торфа, чтобы после рекультивации, внесения удобрений, микроэлементов передать их сельхозпроизводителям. Опробовав с местными аграриями эти рекомендации, директор завода Виктор Аникеенко тут же в разных кабинетах власти начал доказывать: такое использование земли эффекта не даст. Во-первых, за тысячелетия торф на большой глубине прокис так, что на быструю отдачу рассчитывать не приходится. Во-вторых, отработанные участки находятся далеко от населенных пунктов, бездорожье.
В-третьих, оставшийся разрыхленный торф легко унесет ветер или уничтожит огонь. В конце концов к его доводам прислушались и согласились: разумнее всего отработанные площади опять заболачивать, передавать в “ведение” природы. Да, образуется торф очень медленно, но и сегодня отработанные участки приносят немалую пользу.
Название урочища — Разливы — появилось совсем недавно, после того как места глубокой выработки торфа заполнила вода. Чем не рукотворные озера? Берега заросли камышом, кустарником, в воде заплескалась рыба, на поверхности плавают утки, гуси, чайки. Правда, не все котлованы заполняются водой самотеком. Каналы в одних местах пришлось перекрыть, в других, наоборот, разобрали перемычки. Прокопаны сотни метров новых каналов, но уже не для отвода, а для подвода воды. Реконструированы некоторые трубы-переезды, отремонтированы затворы труб-регуляторов.
На все это затрачены многие десятки миллионов рублей. Но польза очевидна. Только лесному хозяйству торфобрикетчики передали более 3500 гектаров земель, и с каждым годом эти площади увеличиваются.
— Раньше чуть ли не каждое лето головную боль у местных властей вызывали торфяные пожары на Гричино-Старобинском болоте, наносившие большой ущерб природе и вред здоровью людей. Требовались немалые средства на ликвидацию пожаров, — рассказывает начальник районной инспекции природных ресурсов и охраны окружающей среды Александр Гарнишевский. — В последние годы даже в самое жаркое время в этом болотном регионе возгораний не зафиксировано. В лучшую сторону изменился его ландшафт, он стал не только красивее, разнообразнее, но и богаче.
Ученые доказали: болото — не гиблое место, а неотъемлемая часть довольно сложной экосистемы. Оно поглощает углекислый газ и вырабатывает кислород, формирует климат и поддерживает биологическое равновесие. Один гектар естественных болотных угодий способен поглотить около тонны парниковых газов.
Сегодня болота занимают около шести процентов территории нашей страны. До начала широкомасштабной мелиорации, проведенной в советские годы, эта цифра была вдвое больше. Повторно заболачивая выработанные торфяные месторождения, мы исправляем ошибки прошлого.
— С 1999 года, когда Беларусь стала полноправной стороной Рамсарской конвенции, статус международного водно-болотного угодья присвоен республиканским заказникам “Споровский”, “Средняя Припять”, “Ольманские болота”, “Освейский”, Березинскому биосферному заповеднику и ряду других особо охраняемых природных территорий, — отметила начальник управления биологического и ландшафтного разнообразия Минприроды Наталья Минченко. — При поддержке ПРООН, Программы малых грантов Глобального экологического фонда и других международных доноров возвращены к жизни многие тысячи гектаров торфяников — примерно 1 процент территории водно-болотных угодий страны. Беларусь стала лидером в Европе по площади восстанавливаемых болот.
Вот и получается, что, заболачивая отработанные месторождения, старобинские торфобрикетчики не только улучшают экологическую ситуацию в регионе, но и облегчают дыхание всей Европе.
