RT Россия («новый русскоязычный канал телекомпании RT») — наши коллеги. Наши друзья и товарищи. Там полно хороших людей, хоть Константина Придыбайло вспомните. А «хороший человек» для белорусов — это определение, которого не каждый удостоится.
Тем большее изумление вызывает выложенный в YouTube разговор Антона Красовского и Владимира Сунгоркина. На две трети он посвящен (почему‑то и зачем‑то) задержанному сотруднику «КП в Беларуси» Геннадию Можейко.
«Якоже пес, егда возвратится на своя блевотины, и мерзок бывает, тако безумный своею злобою возвращься на свой грех» (Притчи 26:11) — видимо, не случайно Сунгоркин, главред «КП», в начале разговора обозначил свое кредо: «Журналисты, редакторы, и я в том числе, — собаки… в хорошем смысле».
Значит, в хорошем смысле, будем считать, и возвращаются.
«В Белоруссии о правовом государстве можно забыть. Там его не существует с лета 20‑го», — заявляет человек, всю жизнь свою проживший и всего себя отдавший именно что правовому. «А было?» — интересуется Красовский. «Было». А вот как нас закрыли, так оно и кончилось: «Там диктатура, безусловно».
Вообще говоря, это оскорбление соседней страны, союзного государства. Не юридически, а по сути вещей. Делает это человек, который всеми силами хотел бы продолжать в нем работать: в этом «неправовом», в «диктатуре». Еще дальше он скажет, что любит Беларусь.
За что? Рискну предположить из самого сердца диктатуры, с неправового дна: за бабки.
Ложь и кривляние
Следствие по Можейко еще идет. Поэтому утверждать, как Владимир: «Сидит вообще ни за что!» — как минимум странно. И рано. А уж «честное слово» давать и тем паче «настаивать» — излишне.
Напомним: за те «семь минут, которые провисела заметка», ее заголовок «Парень был хороший» об убийце а‑зельцере перепостили едва ли не все низависимые сайты и экстремистские интернет‑каналы. Со ссылкой на «Комсомолку». После чего ее уже можно было с сайта и убрать: дело сделано.
И Сунгоркин это фактически сам же и выбалтывает Красовскому: «Назавтра Можейко все понимает, понимает атмосферу, а атмосфера такова, что у них уже 200 человек там сидит за неуважение к этой истории». Это, кстати, ложь: ловить тех, кто глумился в интернетах над убийством сотрудника КГБ, начали, конечно, сразу. Но «назавтра» о двух сотнях выловленных и речи не было.
Однако: «Он собирает манатки и уезжает в Москву, чтобы из Москвы улететь в Варшаву. Что ему тоже в вину поставили», — возмущается Сунгоркин, Красовский сочувствует.
Иначе говоря, Можейко, сделав дело, немедленно бросился за защитой не к «КП», не к ее московскому главреду, а побежал в Варшаву. Это не «в вину» — следствие еще идет. Это отвечает на вопрос «в чьих интересах» и «на кого работал». Под крылом Сунгоркина — ведь возвращается же зачем‑то пес.
А вот в каком тоне обсуждают два московских светила хладнокровное, обдуманное, подготовленное убийство белорусского правоохранителя:
«Красовский: — И тут какой‑то чувак убил какого‑то кагэбэшника местного, да?
Сунгоркин: — Боже упаси! Вы плохо знаете Белоруссию. Какой‑то негодяй (я это без всякой иронии) застрелил сотрудника КГБ, который исполнял свой долг!
Красовский: — А он зачем его застрелил? Революционер, что ли?
Сунгоркин: — Нет, он был айтишником».
Они и правда плохо знают Беларусь — лгун в костюме и фигляр в красных носочках. Один из которых боится: «Я не спешу в Минск ехать. Человек сидит вообще ни за что, я настаиваю». А другой глумится издалека: «Так называемый братский народ. Фальшивый минский КГБ. Я никогда не собираюсь, только когда Минск войдет в состав Российской Федерации».
Именно так, войдет в состав. И кулачочком потряс.
Как говорят наши «протестуны»: нуштош… мы поняли.
Лицемерие и криводушие
О «протестунах», мятежниках, нарушителях правопорядка; о желавших неконституционным путем сменить в Беларуси власть, вплоть до убийств, интернирований и люстраций, — о них Сунгоркин говорит: «Пассионарии». Понятно теперь, почему его сотрудник, за которого он горой, написал про убийцу а‑зельцера: «Хороший был парень»?
«Он был такой, знаете, пассионарий. Когда к нему ломились кагэбэшники…» — не ломились, а после неоднократных законных требований открыть дверь пытались войти. «…он встретил их с охотничьим ружьем, просто встретил выстрелом» — не встретил, не просто, а спокойно убил. Встретим вас мы в Минске, когда‑нибудь.
А вот как главный в «КП» оценивает попытку мятежа, блицкрига в соседней, союзной, братской стране. «Гражданская война, призрак ее, в Белоруссии». «Как при Франко». «Власть колеблется». «Народное волеизъявление». Выход огромных народных масс, дальше драки, избиения, синяки во всю ногу. «Комсомолка» это мощно подавала как мощные исторические события».
Если так оно видно Сунгоркину с самого верха своего холдинга (а такое, как известно, всегда скатывается вниз) — не диво, что «КП в Беларуси» в конце концов закрыли. Хотя много же раз предупреждали: не так мощно подавайте, одумайтесь.
Главреду «КП» скоро 67 лет. Заслуженный журналист РФ, орденоносец. Вроде бы можно уже не бояться правду‑то говорить? Но милую беседу с Красовским он начинает вот с чего: «Я всегда лет так 30 последних точно себя позиционировал совершенно искренне, как большого друга белорусского народа и идеи Союзного государства, очень с симпатией относящегося в целом к линии, которую вел Лукашенко».
Как видно из его предыдущих цитат (будут и еще) — едва рот открыв, сразу солгал наш «большой друг». О чем, впрочем, мы уже писали, не смогли не написать («Слеза комсомолки», 29.09.21. «СБ. Беларусь сегодня»).
Фейкометы
Фейк — это ж не только прямое вранье, высосанное из пальца или передернутое. Это еще и когда в душевном разговоре некие вещи проговариваются людьми, как общеизвестные. Всем понятные. Тривиальные. И когда это делают такие журналисты, как Красовский и Сунгоркин — это не просто люди. Это фейкометы и есть.
«Сунгоркин: — Вы знаете, вот без снобизма… Он (Лукашенко. — ред. КП) сохранил свою экономику.
Красовский: — Это мы сохранили его экономику.
Сунгоркин: — Россия, вы имеете в виду? Ну, тут может быть большая дискуссия.
Красовский: — С другой стороны, он благодаря нам сохранил.
Сунгоркин: — Конечно! Конечно…»
Заметьте, кроме прочего, что невероятные всюду одинаковы. Как у нас простотутбайки бесперечь писали «Белорусы недовольны», так и Антон с Владимиром не стесняются: «Мы сохранили». Хранители, однако.
«Я тут же, когда все случилось, выдам тайну, в Москву вызвал всех, кто его знал, — рассказывает Сунгоркин про Можейко. — Говорю: так, садитесь. Что все‑таки вы знаете? Ничего. А может он? Нет…» Так и было, правда, что ли?
И снова нет: «Выходил ли он на демонстрации? Выходил. Так вся Белоруссия выходила, пассионарная Белоруссия! Выходил тогда, когда выходили все» — этих всех у нас сколько? «Пассионарные люди в Белоруссии — процентов 20», — даже Сунгоркин против фактов не прет.
Но и не стесняется авторитетно заявить: «вся Беларусь».
Красовский: «Был же этот, который теперь всем раздает интервью. Из‑за которого самолет посадили». Сунгоркин: «Протасевич!» И все‑то они уже знают… ICAO не знает, все никак доложить не может. А они вот уверены: из‑за него, болезного, все из‑за него.
Прямо будто в Брюсселе сидят, а не в Москве.
«Все гораздо хуже: я уверен процентов на сто, что из Можейко сейчас вытрясают показания, чтобы слепить из него настоящего вражину», — уверен Сунгоркин. Красовский тоже уверен: «Будем реалистами — там всех пытают».
Это все, напомню, выходит на YouTube‑канале RT Россия, а не на какой‑нибудь занюханной фабрике фейков. Далеко не нехтомотольками на коленке слеплено.
Сдвинь корону набок
И вот два небожителя златоглавой доходят до важного: «Хотя бы на домашний арест его перевести. Ну за что он сидит в этих сырых… — жалуется Сунгоркин. — Все пропущено мимо ушей. Так, словно мы вмешиваемся в некие внутренние дела. И словно мы защищаем какого‑то непотребного человека».
Именно непотребного. И именно вмешиваетесь. Потому и пропущено.
Красовский: «А он гражданин Белоруссии?» Сунгоркин: «Да». Так может, оставьте Беларуси самой разобраться со своим гражданином, совершившим отвратительное и пытавшимся немедленно бежать — да еще и не к вам, Антон&Владимир, а сразу на Запад?
Но тут сердца либералов не выдерживают такого глумления над их привычным статусом. Красовский: «Ну вот что такое? Нашего корреспондента берут в заложники фактически, нашу главную газету прекращают выпускать в стране, которая существует целиком и полностью на российские деньги. Пора взять ситуацию в свои руки. Никакой Белоруссии не будет через два года». Сунгоркин: «Это вы сказали. Не я».
А какая разница? Это прозвучало. Это опубликовано. Это провокация? Тогда с провокатором нужно разобраться.
Это фейк? Тогда его нужно опровергнуть. И «большому другу» неплохо было бы сделать это прямо в студии — при желании, разумеется.
Это угроза? Тогда Антону стоило бы снять красные носочки и не быть таким проти‑ивным.
«А что у вас там на них нарисовано?» — заинтересовался Владимир. «Русские зеленые человечки — их боятся не только поляки, но и белорусы». Оба хихикают. Оба небожителя, хранителя… громовержцы.
Им, кстати, очень досаждают белорусские «Желтые сливы». Коробит их, аж передергивает от них.
«Сунгоркин: — В 22:07 хватается за голову минский редактор. Сначала он убирает заголовок «Парень был хороший». А потом быстро вычеркивает и всю заметку. Прошло семь минут. Поздно, друг мой. Поздно. И «Желтые сливы» — ага‑а! вскрылись!..
Красовский: — А я думаю, что их ведет сам Александр Григорьевич, ему ж заняться нечем совершенно».
В отличие от Красовского, у которого, безусловно, в личной жизни очень много важных дел. Сунгоркин молодого не одергивает — у него, видно, тоже.
Разговор наконец‑то заходит о серьезном: «Альтернативы у нас нет, кроме как поддерживать Александра Григорьевича Лукашенко. Потому что альтернатива ему — это, условно говоря, приход НАТО и антироссийской власти», — пытается хоть чему‑то научить Владимир Антона.
Но не в коня корм: «Альтернатива ему — это приход наших русских войск на территорию так называемой Беларуси. И организация шести областей. Вас назначим… вы какую хотите — Могилевскую или Гродненскую?» — Красовского несет.
Сунгоркин осторожничает: «А как вы себе это представляете? Есть прецеденты?» «Да полно. А че у нас — Германии же объединились? — у Антона с Владимиром, что ли? — И России объединятся».
Висит неловкая пауза.
Кунсткамера
Да‑а… с такими «большими друзьями»… Это ведь русская поговорка: «Таких друзей — за … и в музей», правда?
С Сунгоркиным, полагаю, понятно: лицемер, лгун по мелочи, двурушник. Как теперь нормальным журналистам, медийщикам, чиновникам с ним за один стол садиться — очередная загадка Союзного государства. И как‑то решать ее придется самому Владимиру, вот уж не было печали на старости лет.
А вот Антон Красовский, этот «неистовый пассионарный публицист» в красных напоказ носках… он и раньше‑то нес ахинею («Теперь — наше время», 27.05.21. «СБ. Беларусь сегодня»). Но почему‑то именно на RT Россия из его влажного рта полилось, прямо как из прорвавшей канализации.
Вот что еще себе позволяет этот «либерально ориентированный общественник»: «Во время любых контактов с так называемым белорусским руководством». «С руководством так называемой Белоруссии». «Надо знать свое место, не кокетничать, а знать».
Ну и поскольку сей житель первопрестольной на сайте телекомпании позволяет себе советы типа «Я бы на месте Лукашенко», то будет справедливо на взаимной основе сказать спасибо главному редактору RT Россия Маргарите Симоньян, что показывает нам «больших друзей» Беларуси.
Выданный в эфир сюжет, ни слова из которого в данном тексте не выдернуто, не искажено, не передернуто, — это блевотина. На которую зачем‑то (и почему‑то сейчас) вернулись псы, явив свою мерзость.
Бывает, это жизнь.
Но ее нужно убирать, это тоже — жизнь. Бывает, надо подтирать за Красовским. Выносить за Сунгоркиным.
Я бы заставил самих псов подтирать за собой. Хотя там дивные нравы: Сунгоркин ушел с «Эха» «как оплеванный», но стоило Венедиктову позвать, как безропотно пошел снова. Может, смысл их жизни в том, чтобы изрыгать — и возвращаться?
Но подтирать надо. Ибо накипело.
