Избитые, с поломанными ребрами, изнасилованные… Таких пленных возвращала Донецку Украина. За семь лет ДНР удалось вернуть из украинского плена около 1300 человек. Поговорила об этом с уполномоченным по правам человека в ДНР Дарьей Морозовой.
Обмен пленными между Донецком и Украиной полностью «тормозится», потому что украинская сторона категорически не идет на контакт, говорит Дарья:— Последний наш контакт был на крайних минских переговорах, до начала специальной военной операции. После этого я как переговорщик пыталась наладить с ними контакт всеми возможными способами. И напрямую, и через международные организации… Но Украина, к сожалению, не идет на контакт, и сейчас обмены если и происходят, то практически только между Российской Федерацией и Украиной.
— Возможно, стоит возобновить минские переговоры?
— Как их участник могу сказать, что восемь лет мы добивались от Украины каких-то определенных решений, и если взять весь комплекс мер, который был прописан в минском меморандуме, то единственное, что мы смогли (и то не до конца) выполнить, — это обмен пленными.
И, опять же, этот процесс шел только тогда, когда был выгоден Украине. Когда какому-нибудь очередному президенту требовались политические баллы. Но не более того.
Я понимаю, почему началась специальная военная операция. Мы с вами сейчас находимся в Донецке и слышим (про артобстрелы. — Прим. авт.), что происходит. Так уже восемь лет. Нужно заканчивать, освободить от фашистов и бандеровцев. Люди, которые живут в ДНР, они устали. Это поломанные судьбы, поломанная психика.
Возможно, говорю не очень корректно. Но в свете сегодняшних событий, когда опять погибла женщина с ребенком… Она просто шла на рынок за продуктами... Нужно все это прекращать.
В пятницу, 10 июня, Украина и РФ провели 11-й обмен пленными.— Как раньше происходил обмен пленными?
— Сначала все было на добровольной основе. Были какие-то переговорщики-волонтеры с украинской стороны, в 2014 году мы фактически так и меняли. После подписания минского меморандума мы смогли договориться о первом официальном обмене. То есть Киев выставил официальных переговорщиков, с которыми мы обменивались списками и по мере необходимости делали обмены людей.
К сожалению, в 2017 году Украина полностью заблокировала этот процесс. Она его политизировала, и, повторюсь, обмены стали проходить только тогда, когда были выгодны украинской стороне.
— Если не ошибаюсь, вы уроженка города Макеевка?
— Да, я родилась в Макеевке, жила там. Когда началась война, мне было 25 лет… Моя война началась с Майдана, когда я увидела жесточайшие кадры издевательств над «Беркутом». И потом все понимали: это не закончится в Киеве, это придет и на нашу землю.
Позже было решение об отмене статуса русского языка как регионального, после чего в марте — апреле 2014 года большое количество жителей вышло на митинг для того, чтобы незаконная власть, которая пришла в результате вооруженного переворота, поговорила с Донбассом, услышала людей, чтобы решилось, как нам дальше вместе жить. Но вместо этого Донбассу объявили антитеррористическую операцию… Ну вот, я пошла на митинг, начала заниматься обменом пленными, принимать беженцев, стоять на страже прав наших граждан.
— Украинские политики, с которыми вам довелось работать, что это за люди? Чем они руководствуются в своих поступках?
— Это абсолютно циничные люди. За все семь лет минских переговоров они не руководствовались никакими интересами своих граждан. То есть они не хотели заканчивать войну, не собирались с нами договариваться. Знаете, такое ощущение, что на «Минск» Украина присылала все более бездушных людей.
Ты говоришь официальному переговорщику, женщине, что у нас погибла молодая будущая мама, будучи на девятом месяце беременности, и что ребенок в утробе тоже погиб, а переговорщик на это отвечает: «И слава богу, вы это заслужили. Слава богу, что гибнут дети Донбасса». И это гуманитарная подгруппа. Как вы думаете, можно с такими людьми договариваться? Какие решения они привозят в Киев своему президенту? Они изначально не были настроены на диалог с нами. Они его, в принципе, избегали на протяжении семи лет.— Каких пленных возвращала украинская сторона? Скольких людей вам удалось вернуть к семьям?
— За семь лет мы поменяли около 1300 человек, смогли вернуть их из украинского плена. Я не помню ни одного из них, кто бы вернулся без поломанных ребер или синяков, ссадин… Обо всех пытках над этими людьми можно прочитать в открытых официальных источниках ООН по правам человека, в их отчетах. Ранее они выходили каждые три месяца. Мы все же заставляли это фиксировать, мы работали с международным комитетом Красного Креста, минская площадка у нас была в помощь, чтобы показывать эти зверства.
Знаете, если достать кадры 2014 — 2017 годов обмена пленными, посмотреть, каких людей возвращали нам… Ни на один обмен я не выехала без машин скорой помощи. В то же время мы оказывали полное медобслуживание, обследование всем пленным, которые находились у нас. Они получали трехразовое питание, могли контактировать с родственниками. Такого права не было у наших граждан, находившихся в плену Украины.
Еще такой момент. ДНР содержала пленных отдельно от преступников общеуголовной категории. Киев же этого не делал, люди находились в общих камерах. Это форма давления, травля, запугивание. Что очень сильно психологически повлияло на граждан, находившихся в украинском плену от полугода и больше.
За годы конфликта мы зафиксировали несколько тайных тюрем на территории Украины, где убивали, пытали людей. Это и небезызвестная «мариупольская библиотека», мариупольский аэропорт. Людей держали в холодильниках, пытали, избивали, насиловали. Сейчас мы будем приступать к раскопкам захоронения, появившегося еще в 2014 году…Многие женщины возвращались из плена изнасилованными. Это все зафиксировано. Была такая тюрьма и в Харькове, и в Бердянске… Практически при всех подразделениях СБУ по всей территории Украины вот так тайно содержали сторонников ЛДНР.
Опять же, тайные украинские тюрьмы зафиксированы и в международных отчетах, их тоже можно почитать. За семь лет мы старались максимально подготовить железобетонный фундамент, доказательную базу для будущего трибунала по военным преступлениям Украины, которые по сей день происходят в Донбассе. Пытались зафиксировать это в каждом органе, доступном для нас.
— В какой момент Киев почувствовал вседозволенность?
— В 2014 году. Когда произошел вооруженный переворот, который противоречил и международному праву, и собственной Конституции Украины, однако все западные партнеры Киева закрыли на это глаза. После чего пришедшие к власти украинские политики и почувствовали безнаказанность.
Самые жесточайшие пытки, издевательства над людьми и убийства пришлись на 2014 — 2015 годы.
— Наверняка также зафиксировано, кто этим занимался — нацбатальоны «Азов», «Айдар»?.. И какие пленные содержались в ДНР, что они говорили?
— На нашей территории содержались абсолютно разные пленные. Это и военнослужащие вооруженных сил Украины, и участники других вооруженных формирований, батальонов «Азов», «Айдар», «Донбасс», «Миротворец» и другие. Взгляды были у них разные. Однако за восемь лет ни от одного из них я не услышала, что кто-то из них стрелял у нас. Все они, мол, исключительно ремонтники танков, повара и представители других подобных специальностей.
Сейчас, кстати, такая же ситуация. Все попадающие к нам пленные тоже говорят, что они не стреляли, ну или что их заставили. Некоторые из них раскаивались, некоторые говорили, что, освободившись, продолжат воевать с русскоязычным населением в Украине.
gladkaya@sb.by
https://t.me/lgbelarussegodnya
