Молоденькая белоруска Любовь Андреева — звезда мирового балета
Когда Максим Берин, организатор фестиваля «Владимир Спиваков приглашает», обратился ко всемирно известному питерскому хореографу Борису Эйфману с просьбой предоставить номер для показа в Минске, тот, ни минуты не думая, сказал: «Берите Любовь Андрееву. Она ведь из Беларуси. Танцевала там в Большом театре…» О том, как молоденькая балерина из кордебалета попала в солистки труппы с мировым именем, мы разговаривали после шоу «Звезды мирового балета».
— Любовь, надо понимать, вы — любимица Эйфмана. В одном из интервью он сказал: «Андреева — редкий талант. Не думал, что такие возможности заложены в ее хрупком теле».
— Мне это лестно слышать. Но я прошла долгий путь в театре, прежде чем получила главную роль в «Родене», который сейчас знают во всем мире. Пришла к Эйфману в 2011 году, танцевала в балетах «Я — Дон Кихот», «Карамазовы». В «Родене» начинала репетировать в пятом составе, через некоторое время перевели во второй. Дальше — больше. Это огромная честь.
— Сотни, если не тысячи, девушек мечтают работать у Эйфмана, но попадают к нему единицы. Каков был ваш путь?
— На просмотр приходит много людей. Я попала случайно. Первый раз хореограф Эйфмана предложил мне попробоваться, когда я еще училась в колледже. Но тогда серьезно не рассматривала такой вариант, не собиралась уезжать из Минска, хотела попасть в Большой. Второй раз услышала о возможности работать в Санкт Петербурге, когда приехала туда посмотреть «Онегина». В нем танцевали несколько знакомых ребят. Ко мне подошел человек и спросил: «Какой рост?» Ответила: «Сто семьдесят пять». — «Подходите», — сказал (хореограф не берет невысоких танцоров. — Авт.). Я показала, что умею, и меня взяли.
— Что по поводу перехода сказал ваш педагог Валентин Елизарьев?
— Действительно, учусь в Белорусской государственной академии музыки у Валентина Николаевича, сейчас на четвертом курсе. Когда стало известно, что берут к Эйфману, сразу пришла к нему. Он поддержал, сказал, что я справлюсь. Относится с пониманием к тому, что бываю на гастролях и не всегда могу вовремя прийти в академию. Такая же ситуация и в театре.
— Как дался переход от классического балета к модерну?
— В Большом танцевала недолго. Мне давали партии лебедей и фрейлин. Я любила характерные роли, да и современные танцы мне были ближе. Увлекалась ими с детства. Занималась в разных ансамблях. Потом поступила в хореографический колледж, отучилась там девять лет. Были разные педагоги и противоположные мнения по поводу меня. Кто то говорил, что у меня есть данные. Некоторые убеждали, что никогда не буду танцевать. Я не в обиде. Сколько людей — столько мнений. Мне пришлось приложить много сил, чтобы доказать обратное. И от этого вдвойне приятно. Мне кажется, что современный балет — это мое. Не жалею, что ушла из классического. Также не могу сожалеть и о времени, которое провела в театре в Минске, чему-то все таки я там научилась.
— Тяжелый характер Эйфмана — это правда или легенды?
— Мне кажется, что все люди искусства очень эмоциональны. У всех бывает плохое настроение. В том числе и у артистов. Когда мы приходим уставшие, несобранные, он пытается нас зарядить, подбодрить. Не бывает простых людей. Артисты тоже люди сложные: сегодня получается, завтра — нет. Не может быть все гладко.
— Чему научил вас Эйфман?
— Трудолюбию. Он учит: работать, работать и работать. Даже если тебе плохо, ты должен выйти на сцену и привести зрителей в восторг.
