Как остановить отток нашего востребованного кожевенного сырья за рубеж?

На столе у генерального директора Николая Ермакова стоял… ботинок. Добротный, демисезонный, под популярным польским брендом Lasocki, но даже очень не дешевый — сбоку болтается ценник: 49 евро. Это в Евросоюзе. У нас такая импортная обувка стоила бы еще дороже. Правда, для нашей страны  она импортная относительно. Пошита-то из белорусской кожи. Точнее, английской, компании Crown Hydes, но выработана под Минском, в поселке Гатово. Вроде бы пример глобализации, разделения труда, можно радоваться, что мы хотя бы в эту международную производственную цепочку вписались. Но вот насколько удачно? Гордый польский ботинок не похвальба, а упрек белорусской безалаберности. Работать местами научились, на европейском уровне, а вот прибыль от наших усилий все равно получают зарубежные компании.

Сырье в дефиците

Да, научились за последние годы делать кожу европейского качества. Оказалось, ничего сверхсложного в этом деле нет. Правда, вложили более 10 млн евро в техническое перевооружение ОАО «Минское кожевенное производственное объединение» (МКПО), назначили на пост генерального толкового руководителя — и дело пошло. И все у предприятия складывается нормально: есть качество, сбыт, с кредитами вовремя расплачивается… Главная головная боль — дефицит сырья. 
Есть такое слабое звено. В стране с развитым сельским хозяйством! Впрочем, сырья-то хватает, только оно не доходит до конечной отделки. По прикидкам экспертов, до 40% шкур продается в соседние государства в самом примитивном, сыром, мокросоленом виде. А ведь еще есть и экспорт вет-блю, полуфабриката, который получают после первоначальной обработки. Процесс самый грязный. Европейцы уже давно предпочитают не пачкаться, а покупать кожу после первого технологического передела в третьих государствах. В том числе и в Беларуси. Вроде бы де-юре существуют ограничения на продажу кожевенного сырья и полуфабрикатов, но они, мягко выражаясь, не очень эффективно работают. Особенно учитывая, что на государства ЕАЭС не распространяются. Да и в целом открытая российская граница способна высосать любые объемы сырья. 

Ведь на глобальном рынке наблюдается очень интересная ситуация: конкуренция, несомненно, присутствует, но протекает на фоне дефицита сырых кож и сырья. За ним охотятся все производители: турецкие, польские, итальянские. И российские. В Рязани работает огромный завод «Русская кожа». По технологической оснащенности он сопоставим с гатовским предприятием, но с дочерними компаниями в Минске и Италии, в некоторых нюансах, возможно, даже проигрывает. Но соседняя компания более богатая: сказывается разница в энергоносителях: газ получают в 3 раза дешевле, электричество — в 2 раза. Поэтому могут на каких-нибудь 10—20 копеек предложить нашим мясопереработчикам больше за килограмм шкур. И вет-блю с удовольствием покупают. 
Штука-то в том заключается, что основная маржа формируется при обработке кожи. Скажем, цена полуфабриката — 9—15 долларов за квадратный метр (в зависимости от сорта), а вот стоимость обработанной кожи в 2-3 раза выше. Николай Ермаков раскладывает разные образцы. Вот «краст» 5—6 сорта — прекрасно реализуется за 17—18 долларов за «квадрат», более сложный «джулия» — где-то за 25 долларов… И так далее. А вот последний писк моды: кожа, которая при натяжении меняет цвет. А вот дву­цветные сорта. В экспериментальном цеху каждый день «чудят» что-нибудь необычное. И собственных дизайнеров подучили-подтянули, и иностранных специалистов активно привлекают: представителей турецких, польских, испанских, итальянских компаний. Рынок обработанной кожи широк, многогранен, подвержен трансформациям под воздействием моды. Словом, на нем надо не просто работать — крутиться, отслеживать чуть ли не ежедневно. Если, конечно, хочешь удержать свои позиции. И белорусская кожа прекрасно воспринимается крупными международными компаниями. Ее с удовольствием приобретают, из нее шьют свои изделия. Поэтому, когда покупаете туфли или сумочку под известным итальянским или испанским брендом, не исключено — сделана она из гатовской кожи. Правда, пошита, как и многие кожаные изделия под известными торговыми марками, где-нибудь в Индии, которая в последние годы становится основным мировым производственным обувным центром. 

Шкуры с колес

К сожалению, белорусская кожевенная отрасль использует далеко не весь свой потенциал. Николай Ермаков разводит руками в пустом сырьевом цеху: шкуры уходят в производство с колес. И их не хватает. Мощности гатовского завода рассчитаны на переработку 18 тысяч тонн сырья в год, а в реальности получается раздобыть только 60% этого объема. Причем треть объема составляют давальческие шкуры. Оборудование отделки загружено несколько лучше — на 80—85%, но половина объема опять же давальческое сырье, которое получают в том числе и от российских компаний. Потенциал же сельского хозяйства — 22—24 тысячи тонн шкур в год. Но львиная часть этого объема до Гатово не доходит: растворяется на других предприятиях, аккумулируется в различных частных фирмочках, которые перепродают на экспорт сырье и полуфабрикаты. 

С точки зрения макроэкономики получается полный бред. Белорусское сырье уходит в Россию, потом возвращается к нам для обработки, а после конкурирует на международных рынках с белорусской же кожей! Или попадает в страну в виде готовой продукции. И львиная доля добавленной стоимости, вместе с налогами, достается чужим компаниям. 

Проблема-то комплексная. Ее, как говорится, с кондачка не решить. А сложности возникают из-за нескольких досадных факторов. Во-первых, в стране избыток кожевенных предприятий. Факт, который сложно отрицать. И официально его озвучили во время посещения  МКПО Президентом еще в 2014 году. Тогда и было принято решение: из четырех предприятий модернизировать одно, еще одно оставить ему в помощь, а остальные каким-то образом расформировать. Если новое оборудование поставить на всех заводах, попросту не хватит сырья. А работать на чужом — слишком большие экономические риски. Но прошло пять лет, а все производители до сих пор существуют, хотя и не совсем здравствуют. Принципиально модернизировался только МКПО. Остальные производят 70—80% вет-блю и успешно его экспортируют. И вроде бы даже прибыльно. Полуфабрикат — это быстрые деньги. Производственный цикл — 7 дней. Готового кожсырья — 24 суток, плюс необходимо иметь свою службу сбыта, маркетинга, дизайнера… Словом, второй вариант более маржинальный и выгодный, но по своей организационной структуре намного сложнее и хлопотнее. 
Во-вторых, свою деструктивную лепту вносят мясопереработчики. Если крупные комбинаты откровенно «мокросолом» не торгуют, то и полностью кожзаводам стараются сырье не отдавать. По давальческим схемам превращают его в тот же вет-блю, сами и продают в Россию. С точки зрения таможенных ограничений государства ЕАЭС вроде бы и не заграница, но поставки в них вписываются в строку «экспорт». Его и стараются наращивать всеми правдами и неправдами. Менеджеров мясокомбинатов понять можно: перед ними ставят задачи увеличивать экспортную выручку. Они и стараются. Поэтому при прочих равных им выгоднее продать кожу за валюту, чем белорусскому предприятию. Деньги те же, но отчетность хуже. 

Кто снимает все сливки

Вроде бы проблемы не глобальные, решаемые. Тем более что многие предприятия находятся в государственной собственности. Но не все так просто. Шкуры-то «выращивает» Минсельхозпрод, а перерабатывает концерн «Беллегпром». А кожевенные предприятия располагаются в различных областях, и их остановка для местных властей лишняя головная боль: потеря производства, рабочих мест, экспорта, пускай и не совсем выгодного для страны... Да, все чиновники плывут в одной лодке, но объективно весла у каждого получаются разные. И гребут они ими чуть-чуть в диссонансном ритме. По крайней мере, в кожевенной тематике. Вроде бы комплексно проблема была решена еще пять лет назад на совещании у Президента. И стратегия-то была выбрана правильная. Только реализована наполовину. Поэтому эффект есть, но не столь яркий, как предполагалось. А жаль: кожевенного кластера пока в стране создать не получилось. И вот в чем парадокс-то: пока разные ведомства рвут на части несчастную шкуру, на ней зарабатывают все кому не лень: от зарубежных до отечественных компаний из разряда «купи-продай». В какой-то мере они и монетизируют инвестиции МКПО. Парадокс…



МНЕНИЕ

Олег Плавский, заместитель председателя Минского областного исполнительного комитета:

— В модернизацию Минского кожевенного производственного объединения вложили более 10 млн долларов. Сегодня у предприятия в Гатово есть технологии, оборудование, чтобы выпускать конкурентоспособный кожевенный товар. Проработаны рынки сбыта, в том числе и по «дальней дуге». Но узкое место — сырье. Многие хотят не отдавать его на переработку, а сами торговать полуфабрикатом. В Минской области по этому вопросу проделали большую работу. Практически всех производителей шкур «замкнули» на МКПО. Нельзя сказать, что этот процесс был простым. Но удалось найти общий язык и с государственными, и с частными мясопереработчиками, на которых, кстати, приходится значительная часть убоя скота в регионе. К сожалению, не ощущается должной помощи со стороны Минсельхозпрода. 

Не разделяем мы и идеи концерна «Беллегпром» объединения в холдинг кожевенного объединения и некоторых производителей обуви. МКПО должно вступать в здоровую конкуренцию за поставки своей продукции на все белорусские предприятия, а не ориентироваться на нуждах двух-трех фабрик. Это будет мешать и диверсификации линейки продукции, которую сегодня осуществляет МКПО, освоив выпуск галантерейной и мебельной кожи, что обеспечивает стабильный сбыт. На мой взгляд, логичнее было бы говорить о формировании кожевенного холдинга и объединения под одной крышей всех профильных предприятий: и производственных, и заготовительных. Тогда удастся избежать многих межотраслевых противоречий и добиться максимального экономического и финансового результата. К сожалению, наша позиция пока находит понимание не во всех заинтересованных министерствах и ведомствах. В любом случае Миноблисполком будет прилагать все усилия для развития кожевенного объединения. Не исключено, что в будущем окажется целесообразным передать управление акциями и, соответственно, предприятием из концерна в облисполком. 

volchkovvv@mail.ru

Сырье мое

Вопросы увеличения добавленной стоимости беспокоят не только производителей кож. Во всем мире пытаются решить подобные проблемы.

Знаменитый венгерский перец в естественном состоянии на его родине фактически и не купишь. Хотя аутентичные связки этого засушенного продукта красуются в магазинчиках и сувенирных лавках на каждом шагу. Завлекают покупателей: в чистом виде купить нельзя, за экспорт даже наказывают, и строго, но в переработанном виде — бери сколько угодно. Десятки и сотни специй в разнокалиберных баночках красуются на полках. Правда, стоят не очень дешево. Еще бы, это — бренд венгерской кулинарии и пищевой промышленности. И делиться им прагматичные мадьяры ни с кем не собираются. Считают, что самостоятельно вполне способны освоить всю добавленную стоимость. Эх, нам бы у них поучиться такой жадности!

Природные богатства бывают-то не только под землей. Их и на поверхности хватает. Да, нефти у нас кот наплакал, других ископаемых почти что и нет. Тем более ценными становятся другие виды сырья. И немало. Другой вопрос, как реализован их потенциал. Тот же лес: сколько ни бьемся, все никак не получается весь кругляк перерабатывать самим. А куда исчезли грибы родного посола? Кое-где в райпо еще можно найти, а на стандартных магазинных полках — сплошной импорт с превалированием опят, выращенных в Китае. А наши белые, подосиновики и подберезовики замороженные уезжают в Польшу. И там уже предприниматели крутят из них деликатесы. Ладно, чтобы андроид выпустить, нужны и технологии, и ноу-хау, и сложное оборудование. Но засолить грибы-то в чем проблема? Лень? В некотором роде. Как-то в последние годы многие предприятия и фирмочки все больше живут по принципу «нам бы день простоять, да ночь продержаться». Ориентируются не на маржинальность, а на скорость. Урвал сырье, минимальная переработка — и поскорее сбыть. Желательно на экспорт и за валюту. Да, пожимают плечами менеджеры, на готовом продукте под собственной торговой маркой можно заработать намного больше. Но это же надо разворачивать производство, развивать свою торговую марку, инвестиции вкладывать, оборотный капитал… Дополнительные риски на себя брать. Нет, лучше синица в руках, чем журавль в небе. 

Несомненно, в чем-то они правы. Тем более что резкие курсовые колебания и заоблачные процентные ставки в 2010—2014 годах выработали инстинкт: лучше прибыль меньше, но быстрее. Схватил сырье — продал — вышел в кэш. И за валютными курсами можно не следить. Бесспорно, в чем-то рынок прав. Но сейчас финансовая система стабилизировалась. И логично исходить из новых предпосылок. Другой вопрос, что свое слово должен сказать и административный ресурс. Практически во всех странах именно он двигал вперед инициативность бизнеса. Какими механизмами — это другой вопрос. Но пока из Беларуси вывозится немало сырья, которое вполне можно перерабатывать в стране. Да, поставлять на экспорт, но уже в готовом виде. Ладно, немцы, даже россияне уже научились рассматривать прибыль. Знакомые из Омска иной раз подкидывают деликатес: копченые палочки из северного оленя, которого там выращивают в промышленных объемах. Но так как это целый олень, а не знакомая всем корова, то цена соответствующая: около 100 рублей за килограмм на наши деньги выходит. И раскупается. А у нас решили торговать дичью, но стараются приблизить ценник к крестьянскому мясу. А где премия за эксклюзив? Или деньги совсем никому не нужны?

Владимир АНТОНОВ