ДЕТДОМОВЦАМ предложили снять фильмы о своей жизни. И получили ошеломляющий результат. Кинокамера, словно рентген, высветила самые сокровенные переживания подростков с искалеченными судьбами. Сюжеты оказались во многом типичны. Пьяная мама, дебошир-отец, тетя из отдела образования, для которой единственным способом помочь стало изъятие детей из семьи, а также бабушка, забирающая внучку из детдома, которая потом, как и ее мать, родив, бросает своего ребенка. Самое страшное, что юные авторы фильмов сами вполне осознавали этот порочный круг и знали, что подобные истории могут повторяться бесконечно, но вырваться из него не могли. Ни одного фильма со счастливым финалом не получилось.
ИСТОРИЯ, случившаяся в Пуховичском районе, могла бы тоже стать очередным сюжетом. Только жизненные «декорации» более реалистичнее и жестче.
После окончания Руденской школы-интерната девушку отправили на учебу в Червенский строительный лицей. Став мамой, юная леди захотела легкой жизни и решила искать ее в столице. Правда, в большом городе очень дорогие квадратные метры, и сирота, хорошо усвоившая, что все кругом непременно ей должны, шлет письмо в Пуховичский райисполком, в котором напоминает, что она нуждается в жилье. К слову, у ее родителей вначале была четырехкомнатная квартира, которую они сожгли. Получив от государства следующую, трехкомнатную, опять довели до непригодного состояния, разморозив батареи. В ней дочь жить отказалась. Предложили сельское общежитие с удобствами рядом с железнодорожной станцией. Опять не подошло.
Утрясать жилищный вопрос молодой мамы исполкомовская комиссия, которая обязана осуществлять постинтернатское сопровождение, выезжала к заявительнице в Минск. Потому что самой ей хлопотать за себя было недосуг. И непривычно. Возможно, думаю, и письмо до этого написать кто-то надоумил. Ведь дети, долгое время прожившие в интернате, несмотря на бросающуюся в глаза наглость и агрессивность, всегда ведомы, утверждают психологи. Поэтому так часто, будучи взрослыми, попадают под чужое дурное влияние.
Эту историю я услышала на заседании Миноблисполкома, где рассматривали социальное сиротство. С принятием Декрета №18 «О дополнительных мерах по государственной защите детей в неблагополучных семьях» наблюдается устойчивая тенденция сдерживания этого негативного явления. Так, в Минской области сиротами при живых родителях в прошлом году стали 385 детей, на 34 ребенка меньше, чем в 2013-м и почти на 300, чем в 2005-м. Сократилось и количество детских домов-интернатов, больше стало социальных приютов, домов семейного типа. Но до искоренения зла еще очень далеко.
ПО-ПРЕЖНЕМУ основные причины социальных бед ребенка — пьянство родителей. Эффективного алгоритма работы с ними до сих пор не существует. Что говорить, если в некоторых районах даже нет врачей-наркологов. Да и меры профилактики, постановка на учет людей, страдающих от алкогольной зависимости, пока не имеют никакого практического выхода. Заместитель председателя Минского облисполкома Виктор Сиренко, сам в прошлом врач, не скрывает:
— Мы не имеем реальной картины реабилитации таких больных.
То и дело можно услышать о кодировании зависимых от алкоголя работников, которое организуют руководители предприятий. Какой процент из них встает на путь истинный, никто не считал. Многие срываются, кодируются повторно, на некоторых, кто еще не опустился на самое дно, отрезвляюще действует помещение их детей в приют. Но, к сожалению, потом большинство забывает о своих родительских обязанностях. И другого пути, чем в детдом, для несовершеннолетних нет.
Всего на Минщине более трех тысяч детей находятся в социально опасном положении. Надо признать, цифра усредненная. Статистика свидетельствует о поверхностном расследовании учреждениями образования случаев неблагополучия. Решения принимаются несвоевременно, несмотря на наличие критической ситуации. Подобные факты вскрыты в Копыльском, Смолевичском, Слуцком, Узденском и других районах столичной области, хотя школа обязана не только наблюдать таких учеников, но и оказывать им всяческую поддержку. Знаю педагогов, которые свои вещи отдавали воспитанникам, хлопотали за спивающихся односельчан. И у людей просыпались чувства стыда и раскаяния. Знаю, что в Крайске Логойского района пьющих семей вообще нет благодаря местному священнику и учителям. А сколько приемных мам отогревают от душевного холода маленькие сердца!
НО ПОКА без интернатов не обойтись. Значит, там необходимо менять подходы в воспитании, приспособить казенные стены под уютный дом. Елена Головнева, заместитель начальника управления социальной, воспитательной и идеологической работы Минобразования, считает, что сегодняшние интернатские учреждения нельзя сравнивать с теми, что были в семидесятые и даже девяностые:
— Практически все они сейчас состоят из воспитательных групп, в которых находятся дети разного возраста и которые собраны по семейному принципу. Братья и сестры живут вместе, не разрываются. Есть комнаты, где можно получить все бытовые навыки. Там стоят стиральные машины, современные плиты, и воспитанники в выходные дни могут готовить самостоятельно. При всех учреждениях есть отделения постинтернатной адаптации, где дети вообще самостоятельно проживают, например, в течение двух недель. Им выделяют деньги, они сами ведут хозяйство. Для их успешной социализации используется много форм и методов работы. И я не согласна с мнением о том, что выпускник детского дома или школы-интерната не знает, как ему чай приготовить.
Знаю Радошковичскую школу-интернат и заповедь директора, лауреата премии Президента «За духовное возрождение» Игоря Дятловского: «Ребенок, оставшийся без родительского тепла, ни в коем случае не должен быть обделен вниманием, лаской и заботой. Наша любовь определяет его судьбу».
Там есть и немало примеров успешности воспитанников. Виктории В. 21 год, десять из них она провела в детском доме. Ее маму лишили родительских прав, когда девочке было всего четыре. Опеку оформила бабушка, но, занявшись челночным бизнесом, она часто уезжала. В один из бабушкиных отъездов милиционеры и заинтересовались маленькой девочкой, которая одна бродила по ночному городу.
Так Вика попала вначале в детдом, а потом в школу-интернат. Свое детство она вспоминает неохотно:
— В Радошковичах — железная дисциплина и много бытовых обязанностей. Сейчас я понимаю, что это было частью воспитательной системы, но тогда бесконечное мытье полов очень напрягало. Еще не нравилось, когда другие девочки брали мои вещи. Хотя воспитатели заставляли делиться, ведь среди детей были и те, кто никогда не ездил домой и у кого не было никаких вещей, кроме детдомовских.
Сегодня у Вики все хорошо: окончила Белорусский государственный экономический университет, работает инспектором на Минской региональной таможне:
— Я постаралась выбросить прошлое из головы и научиться жить, не оглядываясь на то, что было. Интернат закалил мой характер, но я не озлобилась на весь мир у меня нет волчьего взгляда, который часто встречается у детдомовцев.
ПОКА таких судеб меньше, чем жизненных дорог из детдома в ПТУ, а оттуда — в никуда. Но они все-таки есть благодаря сильным личностям педагогов, способных заразить воспитанников хорошим примером, чтобы вытянуть их в мир успешных людей. Подростку для нормального развития жизненно важно почувствовать в себе потенциал какого-то большого целого, но для этого нужно, чтобы оно, целое, существовало в природе.
И это уже проблема не только детдомовских детей, считают специалисты.
— До того как прийти в интернат, я долгое время работала в обычной школе, — поделилась моя знакомая. — И там процент успешных детей не намного выше, чем здесь. Да, они живут в нормальных семьях, но не получают от родителей достаточного внимания. Они для детей не авторитет. В сущности, это те же детдомовцы.
Но даже при получении необходимых навыков в интернате совершеннолетнему сироте, брошенному на произвол судьбы, трудно без первоначальной поддержки. Ему нужны работа и жилье. Это еще одна болевая точка социального неблагополучия. На учете нуждающихся в улучшении жилищных условий только в столичной области состоит около 6 тысяч человек из этой категории. В прошлом году обеспечены жилыми помещениями социального пользования 337 человек, комнатами в общежитиях — 75. В Минске «отпочковалась» еще одна проблема, связанная с предоставлением жилья. На сиротах наживаются разного рода мошенники, понуждающие селиться их по нескольку человек в одной квартире, а остальные сдавать в наем. Плату, разумеется, получают авторитетные «кореша». Кто должен контролировать взрослых, но уязвимых людей? Местные отделы образования, участковые, общественные организации? Кстати, в «SOS-Детская деревня Боровляны» есть отдел по дальнейшей социализации бывших воспитанников — уже в их взрослой жизни. Возможно, и при местных органах власти есть смысл создать патронатную службу.
klimovich@sb.by
