История в гармонии созвучий

-Хочу, чтобы моя страна имела не только прошлое, но и историю, — говорит художественный руководитель коллектива “Белорусская капелла”, заслуженный артист Республики Беларусь Виктор Скоробогатов. — Прошлое имеет любой народ, а история — это люди и события, о которых помнят современники. И возрождение истории, в частности музыкальной истории, — дело государственной важности. Но это не значит, что надо ждать, пока этим займется держава, “государственные люди”. Каждый из тех, кто стремится приносить пользу своему народу, и есть государственный человек.
Забыто культурное наследие — нет народа, убежден собеседник. А нам есть о чем помнить.
— В Могилеве в XVIII—XIX веках было четыре оперных театра, в Несвиже — два, а Слонимский театр вполне сопоставим со знаменитым “Ла Скала”. Театр князя Михаила Казимира Огиньского в Слониме был рассчитан на 2,5 тысячи зрительских мест. Для сравнения: современный Белорусский государственный театр оперы и балета вмещает 1150 зрителей. И кресла в слонимском театре не пустовали: сюда съезжались любители прекрасного из окрестных поместий, а на премьеру приезжали даже из Варшавы и Берлина. Откройте любую энциклопедию — английскую, немецкую — и вы найдете имя Антония Радзивилла, автора самой первой в истории человечества оперы “Фауст”. Иное дело, что нигде до недавнего времени “Фауста” Радзивилла не было возможности услышать.
Опера издавалась лишь один раз — в 1835 году. В нынешнем году благодаря “Белорусской капелле” это музыкальное произведение будет издано во второй раз. Прежде чем опера прозвучала в столичном оперном театре, музыкантами капеллы была проделана большая работа. Дело в том, что в радзивилловских рукописях “Фауста”, которые хранились в архивах, на фоне исполняемой оркестром музыки герои говорили, а не пели: завершить свое сочинение автор не успел — помешала смерть. И ректор Берлинской академии Карл Фридрих Рунгенхаген сохранил для потомков произведение в том состоянии, в каком была остановлена работа. Либретто к опере Антония Радзивилла написал сам Гете. В своем дневнике поэт пишет об этой опере: “гениальная порывистая композиция”, а об ее авторе — “последний настоящий трубадур нашей эпохи”.
Благодаря деятельности капеллы сегодня молодежь раскупает компакт-диски с классической белорусской музыкой, а из небытия вернулось множество незаслуженно забытых имен.
— Мне невероятно повезло открыть целое художественное имя — великого пианиста Яна Тарасевича, — рассказывает собеседник. — Наследие Яна Тарасевича для Беларуси так же значимо, как творчество Рахманинова для россиян. К слову, эти два великих музыканта были друзьями. В 1917 году они вместе отправились в эмиграцию. Ян Тарасевич дожил до преклонных лет за границей и до самой смерти называл себя белорусским композитором. Воспитал как минимум четырех профессоров Варшавской академии музыки и самого знаменитого сегодня дирижера Польши Ежи Максымюка. Тарасевич был первым, кто написал музыку к стихам Франтишка Богушевича, Максима Богдановича, Якуба Коласа.
Память Виктора Скоробогатова хранит увлекательные истории о том, как причудливо переплетались жизненные пути великих творцов разных стран и судьбы музыкальных произведений. Несколько лет назад, вспоминает собеседник, в Минске проходил всемирный фестиваль цимбалистов. Цимбалистка из Австралии исполняла старинную кельтскую песню. И когда зазвучали первые аккорды, белорусские музыканты с удивлением узнали не что иное, как канцону “Я паранены табой” из “Полацкага сшытка” — памятника музыкальной культуры Беларуси ХVII века. За годы работы у “Белорусской капеллы” налажены обширные международные связи с коллективами разных стран, занимающимися изучением музыкального наследия прошлого. К примеру, история рода Огиньских (эта династия насчитывает 12 композиторов), который известен со времен Владимира Красное Солнышко и владел землями от Москвы до Берлина, неразрывно связана с историей Польши, России, Украины, Германии.
По словам Виктора Скоробогатова, музыкальные произведения, как и люди, имеют свою судьбу, и судьба эта бывает непростой.
— Учителем Михала Клеофаса Огиньского, автора знаменитого полонеза, был великий белорусский композитор Осип Антонович Козловский, который в царствование Екатерины II занимал пост директора Императорских театров. Осип Козловский — автор первого российского гимна “Гром победы раздавайся”, создатель жанра “российская песня”. Ему принадлежит и сам этот термин — не русская (в этнографическом смысле), а именно российская (в государственном смысле) песня.
В 1813 году в честь победы над войсками Наполеона Козловский создает сочинение “Te Deum laudamus” (“Тебя, Бога, хвалим”) для двух хоров, симфонического оркестра, органа и четырех солистов. По неизвестным причинам это сочинение тогда так и не было исполнено. Прошли годы. Осип Козловский уходит в отставку и уезжает из Петербурга в родной Пропойск, ныне Славгород Могилевской области. Гостит у своего ученика Михала Клеофаса Огиньского в Залесье. Почувствовав ухудшение здоровья, возвращается в Петербург, чтобы попасть на прием к лучшим врачам. И оказывается в столице как раз в декабре 1825 года, когда умер один царь и восходил на престол следующий. А поскольку эти события в России часто сопровождались кровопролитием, иностранцы уехали из Петербурга домой. Настаёт время короновать Николая I, и выясняется, что в столице нет ни одного итальянского или французского композитора, чтобы сочинить торжественное музыкальное произведение по этому случаю. Царедворцы обращаются к Козловскому. На их просьбу он отвечает, что подходящее сочинение есть, и ставит на пюпитр партитуру “Te Deum’a”. На коронации Николая I это произведение было исполнено первый и последний раз. У меня есть и партитура, и партии, но всякий раз, когда я предлагаю оркестру и хору его исполнить на том или ином концерте, что-то мешает — то неожиданные гастроли музыкантов, то еще какие-то обстоятельства. Такая вот печальная “концертная” судьба великой музыки великого композитора...
Себя Виктор Скоробогатов называет человеком восемнадцатого столетия. Говорит, что гораздо комфортнее чувствовал бы себя в те времена, когда, чтобы называться образованным человеком, было необходимо уметь играть на каком-то музыкальном инструменте, понимать музыку “для головы, а не для ног”. Когда музыка создавалась на стихи, сочиненные на самых разных языках — латыни, французском, польском, итальянском — и исполнялась на языке оригинала, а публика не нуждалась в переводе. Именно отсутствие у очень многих наших современников широкого гуманитарного и, в частности, музыкального образования, считает руководитель “Белорусской капеллы”, виновато в том, что мир с тех пор стал куда более прагматичным, а люди менее чувствительными к восприятию прекрасного, а значит, и менее “человечными”.