История на обед

Есть вещи, которые удивляют даже тогда, когда тебе кажется, что ты перестал удивляться. Напрасно казалось. Недавно меня удивила мама, которая категорически отказалась идти обедать в одно гомельское кафе с тематическими советскими интерьерами. Подруги ее поддержали: не хотим, мол, идти в место, где издеваются над нашей советской историей. Тогда я и поняла, что разница в поколениях есть, и она проходит по нашей семье.

Мама и ее подруги (когда–то нерядовые члены КПСС) не могут равнодушно смотреть на официантку в пионерской форме и с пионерским галстуком: для них это кощунство и надругательство. Не смешно, и макароны по–флотски не лезут в рот, и «Селедка под шубой» не радует. Тем более что каждая из них за жизнь столько этих селедок в «шубы» нарядила, что любому шеф–повару заведения с «советской» тематикой фору даст.

Для меня официанты в пионерской форме — просто кич и попытка выделиться на фоне других заведений общественного питания (здесь это выражение кажется мне вполне подходящим): в конкурентной борьбе все средства хороши, кроме скучных. И тут уж каждый старается кто во что горазд: и зал тебе имени любимых советских кинофильмов, и официантки в пионерских галстуках, и пельмени «Антикоммунистические» (как во вроцлавском кафе «Конспира»). Меня это не задевает, маму и подруг — режет по живому. Я говорю, что они отстали от времени: что если в заведении подают «Антикоммунистические» пельмени, то это просто маркетинговый ход, и, как показывает выручка, верный: люди идут, пельмени (от соседних заведений отличающиеся только названием) поедаются, слава — и пельменей, и заведения — выходит за пределы не только Вроцлава, но и Польши. Мои стойкие и несломленные взрослые подруги не согласны: называют меня циником, родства не помнящим. А я говорю, что цинизм мой — если все–таки согласиться, что это цинизм, — тоже ведь из советского детства родом. Вот была у меня история со школьной серебряной медалью. Меня и еще двоих одноклассников чуть было не лишили этих самых медалей только за то, что на комсомольском собрании мы не захотели принять предложенную кандидатуру секретаря комитета комсомола школы без обсуждения. Захотели, чтобы кандидатур было несколько, а мы бы их обсудили и проголосовали. Ветры перестройки, понимаете, принесли и в нашу глубинку свежее дыхание. В общем, из–за плохого поведения медали нам на выпускном не вручили. Но скандал, видно, вышел серьезный: лишить лучшую в городе школу сразу трех медалистов! Поэтому «серебряные» аттестаты нам втихаря через несколько дней все–таки дали, а вот саму серебряную медаль мне удалось получить только лет через десять после выпуска. Эта ли история причиной моему «цинизму»? Не думаю. Как бы то ни было, для меня советское прошлое — со всеми его радостями (многочисленными) и горестями (их у меня было не слишком много, все–таки СССР — это детство, а со временем мы его — и детство, и соответственно СССР — начинаем идеализировать) — прошло. Закончилось. Антураж для продажи пельменей? Да ради бога. Важно, чтобы пельмени были качественными.

В Китае есть кафе с темой культурной революции и грозными хунвейбинами в роли официантов. Народ валом валит. Но, конечно, не тот народ, который культурную революцию пережил, а тот, которому важен антураж. Иностранцы такие места просто обожают. Бар в бомбоубежище и голос Мао по телефону? О! Кстати, тема товарища Мао и хунвейбинов активно эксплуатируется в сети московских ресторанов «Китайская грамота» (впервые за четыре года после отъезда из Пекина я поела хорошей китайской еды). И никого, кажется, не оскорбляет.

Или другая московская сеть — «Легендарное кафе Вареничная № 1». Там все как положено: и салат «Мимоза», и «Селедка под шубой», и два десятка разновидностей пельменей (они здесь варениками называются). Интерьер — подчеркнуто советский: с клетчатыми скатертями, пузатыми чайниками в горошек и компотом из граненых стаканов. Народу всегда много, цены для Москвы умеренные (особенно если в обеденное время), музыка советская. Официантов в пионерских галстуках нет, автоматы с газировкой и обклеенные газетой «Правда» стены есть. Газеты на стенах, кстати, были одним из главных аргументов, почему мама с подругами не захотели идти в «тематическое» кафе. В глубине души я порадовалась тому, что осталось еще поколение, относящееся к печатному слову не просто всерьез, а даже с некоторым трепетом. Среди моих ровесников («Циники вы все, циники!») таких людей куда меньше, а среди молодежи, думаю, и вовсе нет. Плохо ли это? Не знаю. Пугает ли? Нисколько. Мир изменился.

Мне кажется, что когда история становится интерьером кафе, это говорит о том, что мы ее преодолели. Или твердо встали на путь преодоления, если уж говорить в терминах эпохи. Удается (и дается), конечно, не всем. Я не осуждаю тех, кто не может принять славные победы социализма (вот сейчас без цинизма и без иронии: победы ведь действительно были, и действительно славные) в качестве фона для застолья. Я просто отвела маму и ее подруг в другой ресторан: их сейчас много. Но знаю, что, когда в следующий раз поеду в Москву, с удовольствием пойду и в «Вареничную № 1», и даже в «Китайскую грамоту» с хунвейбинами: исключительно из–за еды. Как и многим другим родом из СССР, мне кажется, что тогда все было вкуснее. Или это и есть ностальгия?

sbchina@mail.ru

Полная перепечатка текста и фотографий запрещена. Частичное цитирование разрешено при наличии гиперссылки.
Заметили ошибку? Пожалуйста, выделите её и нажмите Ctrl+Enter