Здесь — самые важные документы по истории страны: фотографии, пленки чуть ли не всех кинофильмов, начиная с легендарной «Лесной были», уникальные записи голосов знаменитых поэтов и певцов. Кто это видит и слышит? Посетителей здесь не так уж много. От железнодорожной станции Койданово к Белгосархиву кинофотофонодокументов ведет разбитая асфальтовая дорога... По ней я подхожу к серому зданию — самому высокому в небольшом городе. Попав сюда, уходить не хочется: так бы сидел и слушал голоса прошлого, смотрел старые фотокарточки. Их здесь тысячи. Но они не вечны. У многих истек «срок годности» — пленки разъедает плесень. Сегодня, в 70–летний день рождения архива, его сотрудники не в праздничном настроении. У них работы невпроворот — нужно спешить спасти раритеты.
Петр Кравчук достает из коричневых конвертов с грифом «Беларускае тэатральнае таварыства» стеклянные пластины. Я смотрю их на просвет и вижу сцену, актеров. Но все они мне неизвестны. Потому что это негативы 30–х годов — времени, о котором нынче мало кто помнит. И только эти «стекляшки» хранят эпизоды забытых спектаклей. Впрочем, я еще больше удивился, когда, спустившись в читальный зал Белгосархива, обнаружил в выдвижных ящиках снимки сотрудников редакции «СБ» — моих коллег, которые вот тут рядом — ходят по коридорам, стучат по клавиатуре. И не подозревают, что уже попали в историю.
Петр Николаевич, завлабораторией обеспечения сохранности фотодокументов, позволил мне подержать в руках реликвии, на которых запечатлены моменты из жизни страны разных эпох — стеклянные, пленочные негативы... Эти кадры — окошки в наше прошлое. Казалось бы, сняли спектакль с репертуара театра — и о нем забыли. Но невидимый фотограф отснял несколько эпизодов — и сейчас мы можем представить, что происходило на сцене оперного или Купаловского театров в пору детства наших бабушек и дедушек. «А какой негатив у вас самый старый?» — поинтересовался я у директора архива Виктора Баландина. «1870 года: момент строительства первых железных дорог. Но это не самый интересный кадр, — заинтриговал Виктор Васильевич. — Есть у нас и хроника пребывания в Белоруссии Николая II, и снимки Берлина 9 мая 1945 года, сделанные известным ученым Алексеем Богомоловым во время службы на фронте. Пожалуй, лица всех артистов и политиков, журналистов и ученых можно найти только у нас. Свои снимки передали в архив известные фотомастера: Василий Каледа, Сергей Плыткевич».
Людмила Бородич, главный хранитель фондов, провела меня по тем этажам здания — с 6 по 10–й, где расположены хранилища архива. Кстати, это самое высокое здание в Дзержинске. Но с верхних площадок города не увидеть — ни одного окна! Здесь царит вечная мгла, потому что свет портит пленку. А в некоторых помещениях температура никогда не поднимается выше минус 5 градусов — тепло также не на пользу многим документам.
Заглядывая в «потайные комнаты», я мог только верить на слово, что здесь хранятся 250 тысяч с лишним негативов, более 35 тысяч коробок с кинофильмами и почти 15 тысяч «звуковых дорожек», в том числе эталон Государственного гимна. Однако Людмила Иосифовна оказалась столь любезна, что даже позволила открыть несколько заветных шкафов. А там — трофейные альбомы времен войны, уникальные снимки городов страны после освобождения от нацистов. Они никогда не публиковались! И даже быстро пролистав всего несколько томов с вклеенными фото, я убедился, как плохо представлял прошлое Отечества.
Впрочем, мы бы еще меньше видели и знали, если бы ровно 70 лет назад — в такой же весенний день, как нынешний, — не был основан Белгосархив кинофотофонодокументов. В страшный 1941 год. Тогда он так и не начал работать. С 1949 года «базой» для организации стала церковь Святой Марии Магдалины на минской Сторожевке — может быть, это ее и спасло от разрушения во времена воинствующего атеизма. Но в конце 80–х решили, что в центре города находиться такому хранилищу небезопасно. Пленка легко возгорается, а рядом — жилые дома. И архив переехал в глубинку, Дзержинск, в окрестности железнодорожной станции Койданово.
Все работники здесь — местные. И приходят они на работу, скорее, по зову души, чем из меркантильных интересов — зарплаты у архивистов традиционно невысокие. Александр Тюхай, теперешний завлабораторией обеспечения сохранности фоно– и видеодокументов, впервые ступил на порог архива в 1993 году, да так тут и остался. По образованию — историк, а по призванию — Кулибин. Ему, гуманитарию, удалось сконструировать аппарат, который позволяет перегонять фильмы со старой пленки в современную «цифру» — для этого потребовалось собрать воедино кинокамеру, магнитофон, проектор и компьютер. Когда Тюхай обращался к специалистам за советами, все ему говорили: «Ничего у тебя не выйдет, ты же не ученый». А у него получилось. Конструкция напоминает скелет динозавра. Благодаря умелым рукам Александра Степановича она обошлась в копейки. Новая фирменная установка стоит от 250 до 500 тысяч евро.
У архива теперь есть миссия и посложнее. Старые пленки стали портиться. Это не всегда видно невооруженным глазом, но отчетливо чувствуется, когда попадаешь на этажи, где хранятся ценные кадры и звуки. Если подойти к стеллажам с коробками, слышишь запах уксуса. Виктор Баландин объяснил, что все это оттого, что пленка не вечная и, старея, разлагается на воду, уксусную кислоту и соли. Спасение — в оцифровке документов. В электронный формат перевели лишь 60 тысяч снимков и всего 2 с половиной тысячи звуковых файлов. Было бы больше рук и денег — дело пошло быстрее бы. Но пока меценаты сюда не заглядывают. И по примеру Александра Тюхая другие сотрудники архива делают что могут своими силами — на чистом энтузиазме. Даже издают «самотужные» альбомы. Хотя странно, что здешние сокровища не взяло в работу ни одно издательство — ни наше, ни иностранное...
К счастью, реставрация продлит жизнь многим кадрам — до лучших времен. Ринат Багаутдинов, архивист первой категории, прокручивает у себя на рабочем столе пленку с голосами героев фильма режиссера Владимира Корш–Саблина, ищет разрывы, заклеивает скотчем. А рядом химичит Галина Буркович, завлабораторией обеспечения сохранности кинодокументов. В ее руках две чашки Петри. Внутри стеклянных посудин лежат кусочки кинопленки — фрагменты картины, в которой играет народный артист Ростислав Янковский. В одной чашке пленок почти не видно — стали прозрачными. Галина Анатольевна объясняет: изображение съела плесень. В другой посудине лента цела — потому что была обработана специальным химикатом. Ювелирная это работа — лечить архивные раритеты.
Художник–реставратор Марина Кравчук занимается «хирургией» уже 19 лет. На ее рабочий стол приносят «умирающие» негативы. И она дает им вторую жизнь. Операция простая: надеть кадры, как игрушки на елочку, на специальный штатив — коррекс, и опустить по очереди в три бака. В первом, с проточной водой, показывает Марина Вульфовна, желатиновая подложка пленки набухнет и за счет этого на кадре трещины «затянутся». Потом, в спецрастворе, «раны» продезинфицируют. И, наконец, пленку еще раз нужно промыть. В день Кравчук продлевает жизнь сотне негативов. А за 5 лет уже «подлечила» половину архивного фонда.
Дзержинский «небоскреб» с фото–, кино– и фонофайлами — это без преувеличения стратегический запас памяти страны. Потому что здесь не только сохраняются звуки и кадры трех столетий, но и в отдельной комнате — так называемом страховом фонде — лежат 29 миллионов фотокопий документов из Национального, Национального исторического, архива научно–технической документации и других главнейших собраний ценных бумаг.
Кстати, чтобы просмотреть в Белгосархиве кинофотофонодокументов старый фильм или отыскать редкое фото, не нужно быть титулованным ученым или сотрудником солидной организации. Вход сюда открыт всем. С собой не забудьте взять паспорт, а на месте останется лишь формальность — написать заявление. А вот чтобы скопировать заинтересовавший снимок, придется раскошелиться — на 15 тысяч рублей. 1 минуту кино вам перенесут на CD за 25.340 рублей. Правда, пока в Дзержинск приезжают в основном телевизионщики, кинодокументалисты и газетчики. Но Виктор Баландин надеется, что в его «небоскребе» когда–нибудь будет больше любопытствующих исследователей: «В любом случае нам велено хранить эти документы вечно». Рано или поздно бесценные кадры расскажут все — и всем.
Дзержинск.
