Анатоль Астрэйка. Прыгоды дзеда Мiхеда. Паэма. Мiнск, Мастацкая лiтаратура, 2011.
Сегодня модно переоценивать наследие соцарта, создавать римейки и сиквелы известных произведений того времени. О том, что все соцреалистическое нужно «сбросить с парохода современности», речь уже не идет — скорее, о том, как отделить нечто талантливое от идеологической шелухи. Среди «спорных» произведений советского периода сегодня оказалась и поэма для детей Анатоля Острейко, автора, между прочим, текста известной песни «Нёман». Поэму можно поставить рядом с такими произведениями, как «Мiколка–паравоз» Михася Лынькова, «Василий Теркин» Твардовского, «Дрыгва» Якуба Коласа. Написанная в бодром ритме поэма рассказывает о партизанских приключениях деда Михеда Дубняка и его внука Михаськи. Сюжеты для этих приключений Анатоль Острейко брал «с натуры» — он работал в газете «Раздавiм фашысцкую гадзiну», из партизанских отрядов ему все время присылали рассказы об интересных случаях. На поэме воспитывалось не одно поколение школьников, знали ее наизусть... Во время войны она вообще стала фольклором — в 1946 году экспедиция Академии наук БССР по сбору партизанского фольклора записала на Витебщине стихотворение «Прыгоды дзеда Мiхеда» как образец народного творчества. Сегодня поэма издана в серии «Школьная библиотека». Как литературный памятник она, безусловно, имеет ценность, хотя, конечно, отдельные фрагменты с «идеологической нагрузкой» современные дети воспримут совсем не так, как их дедушки и бабушки, а кое–что и вовсе не поймут.
Захар Прилепин. Патологии. Роман. АСТ, Астрель, Москва, 2011.
Писатель Захар Прилепин ныне в фаворе у читателей и критиков — получил даже «Супернацбест», то есть премию за лучшую книгу десятилетия. Популярный писатель, который хочет оставаться в границах высокой литературы, напоминает эквилибриста: как угодить и массовому читателю, и гурману, синтезировать стиль блокбастера и традиционного романа? Прилепину, похоже, это удается. Тема романа, который читается на одном дыхании, что ни на есть конъюнктурная: война в Чечне. Но это ни разу не «Война и мир». Мира не предвидится — ни в душах, ни в событиях. Война в изображении Прилепина — это просто стихийное зло, здесь нет правых, виноватых, только животный страх смерти, только насилие, которое порождает насилие, невинные жертвы с обеих сторон, не приносящее плодов мужество и бессмысленная жестокость. Можно ли уцелеть здесь духовно? Ответ автора опять–таки отрицательный. Среди персонажей присутствует верующий, воцерковленный человек, вызывающий проповедями раздражение у других героев. Но когда он тоже проходит стадию озверения, начинает убивать, сразу становится симпатичным, «своим». Выжившие солдаты из отряда, отправленного начальством за большие деньги выполнять невыполнимое задание, возвращаются домой. Это уже другие люди. Другие ли? Критики подчеркивают, как главный герой во время ужасов войны вспоминает отношения с любимой девушкой Дашей, противопоставляя их реальности, спасаясь воспоминаниями. Но если внимательно прочитать эти мирные эпизоды — мир ли это? И в любви герой умудрялся воевать. Мучился бессмысленной ревностью, уничтожал (пока мысленно) соперников, выслеживал, прятался, догонял, пугал... Война — патология, ставшая нормой, но и в мирной жизни герой патологичен. Зверь спрятан в душе каждого... Беда — если его выпустить.
Издания для обзора предоставлены книжным магазином «Академическая книга», Минск, пр–т Независимости, 72.
