Через него регулярно проходят более 100 волонтеровНа какие только жертвы медики не шли ради нас, вечно ворчащих пациентов! Известные и неизвестные врачи взбирались на Эверест, чтобы проверить, как человек справляется с экстремальными нагрузками, исследовали на собственном организме рак, полиомиелит, дизентерию, позволяли себя кусать ядовитым змеям и бешеным собакам, глотали смертельные дозы ядов, неделями терпели голод и жажду, изнывали в барокамерах. Врач Уайт заразил себя чумой, Мечников — возвратным тифом, Джон Гунтер и Линдманн — сифилисом. А уж сколько пудов лекарств выпито учеными, ставшими «подопытными кроликами» по зову сердца!
И все же время героических личностей проходит. Да, на себе проверяли когда–то наши онкологи варварские «народные рецепты», да, на собственный опыт, расхваливая свой препарат, ссылаются разработчики БАДов, но самодеятельность в медицине уже как–то не приветствуется — мол, ненаучно и негуманно. В наш век торжества общечеловеческих ценностей испытания на людях регламентируются множеством предписаний и международных договоров. И каждая страна следует этому алгоритму, Беларусь — с 90–х годов прошлого века. Как вспоминает заведующий кафедрой клинической фармакологии БГМУ профессор Михаил Кевра, еще лет сорок назад лекарства на свой страх и риск испытывали студенты–медики. По принципу: вот тебе препарат от гипертонии, вот тонометр — дерзай!.. Нынче же каждый этап клинических испытаний сопровождается пухлой папкой документов, страниц эдак в 900. Так скрупулезно защищает права пациента государство.
Лежит у Михаила Константиновича на столе очередное досье — на гепатопротекторное средство завода «Белмедпрепараты». Это значит: новинку уже обкатали на трех видах животных – хищниках, травоядных и всеядных. Теперь дело за людьми. Сначала вполне здоровыми, волонтерами, которые несколько недель будут на собственной шкуре проверять, безвредно ли лекарство для человека. Это с их слов потом записывается в аннотации абзац «побочные эффекты» — есть ли сыпь или головокружение, диарея или нарушение сна? А поскольку первый этап клинических испытаний проводится, как правило, на базе 4–й клинической больницы Минска, то и волонтеры — преимущественно сами медики. Провизоры, студенты, работники кафедры, медсестры. Но есть среди них и инженеры, и преподаватели вузов, и библиотекари. До недавних пор в банке данных числилась даже целая семья: муж, жена и теща. Что движет волонтерами? Вопрос очень личный. В любом случае, уверен Михаил Кевра, это не материальный интерес. Оплата мизерна, а во времена галопирующей инфляции была и вовсе смешной: однажды на руки за месячную работу добровольцы получили примерно по... 3 доллара. Впрочем, на одно только похвальное стремление послужить науке нельзя полагаться. Недаром волонтеры дают письменное согласие на испытания в присутствии врача и свидетеля. В самом деле, мало ли что... Надо же знать свои права и обязанности! Но и это еще не все. Одобрить клинические испытания должен этический комитет — общественная организация, куда в обязательном порядке входит представитель гуманной профессии, скажем, священник или учитель. Только тогда и начинается для волонтера его рутинный труд: прием таблеток или микстур по 2 — 3 раза в день, ведение специального дневника и медицинские осмотры. Причем дозу врачи специально завышают, а курс удлиняют, чтобы увидеть, как сказал бы знаменитый физиолог Иван Павлов, «физиономию лекарства» со всех возможных сторон. И никто ведь не даст гарантию, что препарат не выйдет тебе боком, как та глазная мазь, что проходила испытания несколько лет назад. Курс 28 дней не выдержал никто. Но муки волонтеров не были напрасными: мазь направили на доработку и в итоге сделали как надо...
А потом настанет пора попробовать себя в роли волонтеров и самим больным. Их будут подбирать с теми же предосторожностями, но уже в нескольких больницах. Шутка ли: найти 100, а то и 300 человек, которые бы страдали именно этим заболеванием и никаким другим! По идее, есть еще и третья фаза клинических испытаний — удовольствие, прямо скажем, весьма дорогое, требующее десятков миллионов долларов. Только вдумайтесь: около 10 тысяч больных, несколько сотен клиник, а стало быть, тысячи врачей, медсестер, лаборантов, труд которых надо оплачивать. Беларуси пока такое не по карману, хотя иной раз мы и подключаемся к мировым исследованиям, проверяя тот или иной препарат на небольшой группе пациентов. Эта стройная система испытаний много лет работала как часы, делая бессмысленным геройство в духе Мечникова. Но, оказалось, и она требует жертв. Как жалуются Михаилу Кевре его западные коллеги, у них две трети волонтеров — люди до неприличия ушлые. Сначала они пользуются своим правом на бесплатное медицинское обследование, а потом, не выпив ни одной таблетки, — правом отказаться от испытаний, не объясняя причин. Такая вот «халява» под благовидным предлогом. И если коммерческую жилку в волонтерах тамошним медикам не удастся обуздать, кто знает, им, может быть, ничего другого не останется, как снова встать на путь самопожертвования. Испытывать все на себе, не доверяя никому другому.
